Джудит Тарр - Жребий принцессы
— Я пойду и буду драться при необходимости. Если ты попытаешься остановить меня, я буду бороться и с тобой так же жестоко, как с любым магом. Это моя священная клятва перед лицом бога, который дал тебе жизнь.
Его гнев огнем опалил ее кожу и разум. Севайин выстояла, не пытаясь ответить ударом на удар, хотя он вынуждал ее к этому. Она просто отказывалась уступить. И тогда уступил Мирейн. Она продолжала стоять на своем, опасаясь западни. Он сказал:
— Да будет так, дитя мое. А теперь может ли простой и смиренный император просить тебя хотя бы о том, чтобы ты поберегла собственного ребенка? — Я постараюсь, — обещала она.
Вряд ли этого было достаточно. Но Мирейну пришлось этим удовлетвориться.
Глава 24
Севайин, одна-одинешенька, дремала в шатре, стоящем стена к стене с шатром ее отца. Через дубленую кожу, из которой были сделаны стены шатра, до нее доносились голоса магов и военачальников. Она ушла с совета, потому что ее присутствие лишь омрачало их мысли. А она смертельно устала. Ей пришлось смириться со своим одиночеством. Она слишком устала, чтобы изображать королевскую наследницу; слишком устала, чтобы думать и даже чтобы спать.
Шатри стоял на страже возле входа в шатер. Увидев Севайин, он сначала побледнел, но потом пришел к решению поклониться ей. Это поклонение было вполне терпимым: от Севайин требовалось только присутствовать здесь и иногда улыбаться. Позже она объяснила ему, что она не святая и не богиня. Но сегодня у нее не оставалось сил для этого.
Она лежала на боку, дрожа под меховыми шкурами, и пыталась не слушать бормотание голосов за стеной. Ребенок был неутомим: даже такой крошечный, он брыкался как сенель. Ее рука немного успокоила его, сила Касара заставила притихнуть эту веселую искорку.
Севайин почувствовала на ногах знакомую тяжесть. Родное теплое тело прильнуло к ней, рука скользнула по груди, поцелуи покрыли ее шею и остановились в уголке рта. Ребенок подпрыгнул до самого сердца.
Она осторожно повернулась. Хирел, хмурясь, смотрел на нее. Она нахмурилась в ответ.
— Ты даже одну ночь не можешь прожить без меня? — Не могу. — Его рука была гораздо нежнее голоса, она провела линию по щеке Севайин, пригладила ее спутанные волосы. — Они были с тобой жестоки? — Мой народ — по-прежнему мой народ. А как ты? — Я остаюсь Высоким принцем Асаниана. — Даже несмотря на твою возмутительную женитьбу? — По указу моего отца ты являешься принцессой первого ранга. Кто осмелится дурно отозваться о тебе, тот умрет.
— Какая строгость! — Она взглянула на освещенную фигуру мужа. На нем был черный костюм олениай; облегающий капюшон закрывал подбородок, резко выделяясь на фоне белой кожи. Его веки были покрыты золотым порошком. Она коснулась их кончиками пальца. — Тебе не стоило появляться здесь.
— Я не находил себе места. — Он был сердит, но внезапно рассмеялся. — У одного глупца хватило наглости заявить, что я стал жертвой суккуба. А я ответил ему, что нет рабства слаще.
— Надеюсь, что, когда ты это сказал, он был еще жив и мог тебя услышать.
— Мой отец тогда еще не издал указ. — Хирел поцеловал ее и отстранился. — Вайин, мне необходимо поговорить с твоим отцом. — Это опасно. — А что не опасно?
Он встал, поднимая ее за собой. Севайин вздохнула, подумала и подавила желание возражать ему. Она молча взяла меховую мантию с бархатной подкладкой, которую дала ей мать, и закуталась в нее. Нетерпение Хирела нарастало, оно отражалось в его глазах. Она взяла его за руку и вывела из шатра.
У них был достойный эскорт. К ним присоединился Юлан, который оставил свое теплое гнездышко в ногах ее кровати, ослепительно улыбающийся Зха'дан в просторном черном плаще и Шатри. Мальчик поклонился Хирелу с глубоким и искренним уважением. Севайин почти влюбилась в него за это.
* * *Члены военного совета Мирейна докричались до полной тишины. Князья нашли отдохновение в кубках с вином, маги-жрецы опустили глаза, скрестили на груди руки и приняли непроницаемый вид. При появлении Севайин все повернулись и уставились на нее. Так было всегда, сказала она себе: рыжая грива гилени, смуглое лицо янонца и благоговение перед наследницей Солнцерожденного. Она предстала перед ними с самым вызывающим видом, сверкая белыми зубами и черными глазами, рассыпая огненные пряди по темному платью. — Как дела, мои господа? Все идет как по маслу? Мирейн встретил ее ироничным взглядом блестящих глаз и улыбкой, напоминавшей оскал волка. Он кивнул головой Хирелу, появившемуся из-за ее спины и вставшему рядом с ней.
Остальные, в том числе маги, узнали его не сразу. Они обратили внимание на асанианское лицо и впились в него острыми взглядами, но даже князь Халенан поначалу решил, что перед ними всего-навсего вражеский воин. Хирел подыграл им: он напряг ноги, принял подобающее выражение лица и схватился за рукоятки двух мечей, висящих на ремне, крест-накрест обхватывающем его одеяние. Севайин ощутила его озорное настроение.
— Я принес послание от моего императора, — сказал он на языке гилени, что было вежливостью, граничащей с оскорблением. — Соблаговолит ли повелитель Керувариона выслушать его?
— Повелитель Керувариона был бы рад выслушать новый совет, — сказал Мирейн.
Это пробудило всех остальных. Вадин был приятно удивлен. Двое жрецов побледнели: они увидели магическую связь между Севайин и принцем. Ее мог бы заметить даже простой человек, так сильна была эта связь, становившаяся все крепче перед лицом этих чародеев. Глаза Хирела казались расплавленным золотом. Севайин не могла и не хотела сопротивляться. Она влилась в эти глаза и снова выскользнула из них, без всяких усилий, словно вода. — Это отвратительно!
Не имело значения, кто сказал эти слова. Дети ограниченного ума, не способного видеть свет, они лопнули, столкнувшись с обручем солнечного жреца. Севайин вспомнила о том, что в сердцах здесь царит мрак и пылает огонь. Она простерла свои руки, черную и огненно-золотую, и заговорила так мягко как не говорила никогда:
— Мы — ваш мир. Мы, рожденные для неумирающей ненависти; мы, которых вообще не было бы на свете без вмешательства силы. Бог пожелал этого. Он в нас. Смотрите, мои господа. Откройте глаза и смотрите.
— Я вижу, — сказал Мирейн, хотя эти слова дались ему нелегко. — Говори, Высокий принц. Что привело тебя сюда?
— Твоя дочь, лорд Ан-Ш'Эндор. — Некоторые улыбнулись, услышав эту шутку. Хирел улыбнулся в ответ. — И конечно, мой отец. Он предлагает двухдневное перемирие, в течение которого его маги уладят некоторые проблемы, он велел мне убедить тебя, что эти проблемы не имеют к тебе никакого отношения и твой народ не пострадает из-за их разрешения.
