Алексей Пехов - Основатель
— Но, понимаешь, мне больше не попасть туда, — сказал он, обращаясь к отсутствующему некроманту. — А заклинание, которое я заложу в тебя во время ритуала, возвращающего магию лудэра, уничтожит всех родственников, выбросивших меня в эту реальность. Ты и сам, конечно, погибнешь, но ведь мэтр никогда не согласится отдать мне кого-нибудь из своих учеников, так что…
Основатель тряхнул головой, вновь заставляя себя сосредоточиться на подготовке к работе.
Колдун вернулся через час. Путешествие по Пещерам Смерти никак не сказалось на нем. Впрочем, для старших представителей клана оно не представляло серьезной угрозы. Он молча поставил перед Основателем колбу с Зеркальной Пылью.
— Отлично, — отозвался тот, рассматривая сосуд, наполненный сверкающими искрами. — Спасибо. Твоя часть работы закончена. Теперь начнется моя. Если хочешь, можешь остаться и понаблюдать.
Кадаверциан, конечно, остался, пристально следя за действиями гостя. Анализировал. Запоминал.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я хочу тебя отравить? — в шутку осведомился Атум, тщательно смешивая сложный состав.
— Отравишь, если добавишь чуть больше экстракта змееголова. Но я считаю капли, — с усмешкой ответил Кристоф.
Хороший ученик был у Вольфгера. Внимательный. Основатель подошел к холодильнику, вынул из него пакет с кровью. Вскрыл, налил в стакан и, высыпав туда же получившийся состав, размешал.
— Теперь возьми это. Чтобы провести ритуал в потустороннем мире, тебе надо выпить эликсир сейчас… Хотя если ты не уверен во мне…
Кристоф поднялся из кресла, взял стакан и без колебаний выпил залпом получившийся напиток. Перевел дыхание.
— На вкус довольно неплохо.
— Рад, что доставил тебе удовольствие. — Атум благожелательно улыбнулся некроманту и добавил мысленно: «Напоследок».
Затем сообразил, что снова погружается в глубокие размышления, и усилием воли вернул себя в настоящее:
— Ну что, Крис, ты готов? Первый этап пройден.
Колдун поставил пустой стакан на стол. Машинально провел ладонью по лбу, уже начав ощущать легкую дезориентацию, вызванную зельем. Затем повел рукой, и в воздухе перед ним, заслоняя реальность, представленную стеной лаборатории, появились очертания двух перекрещенных размытых линий. Сквозь них просачивались тонкие струйки тумана.
Увидев этот символ потустороннего мира, Основатель почувствовал, как по спине его пробежал легкий озноб приятного предвкушения, и шагнул вперед.
Сероватый туман укрывал черный крест, но его грани были смутно видны. Атум глубоко вдохнул влажный воздух, пахнущий первым снегом и зеленой травой. Услышал легкий шелест ветра, сделал еще один шаг, и вдруг пространство поплыло перед его глазами. Туман и черная крестовина за ним исчезли. Превратились в зал со стенами из тысяч зеркал…
Все внутри Основателя застыло в ужасающем предчувствии догадки… Не мир кадаверциан! Это был… Атум стремительно обернулся. Кристоф стоял на пороге, окруженный едва заметной сиреневой дымкой. Всего полшага отделяло его от реальности. Колдун улыбнулся почти с сочувствием в ответ на ошалелый взгляд спутника и поднял руку в немом жесте прощания. На ладони некроманта виднелся едва заметный красноватый след…
Словно со стороны Атум услышал свой вопль ярости и бросился назад, но наткнулся на гладкое стекло.
Со всех сторон его окружал равнодушный, безумный мир лигаментиа.
Глава 35
Совет отверженных
Да, все мы сейчас так обеднели, что комплименты — это единственное подношение, какое мы можем себе позволить.
Оскар Уайльд. Веер леди Виндермир.В Столице снова шел снег. Легкий, мягкий, неспешно кружащийся в темном небе. Воздух, проникающий в гостиную сквозь щель открытой форточки, не пах ничем, казался стерильно холодным. Фелиция закрыла окно и опустила штору, поморщившись от запаха пыли, пропитавшего плотную ткань. На нее тут же упали резкие, изломанные тени от ветвей старого дерева, но Себастьян принес еще одну лампу, поставил на столик у окна, и черные силуэты растаяли.
Этот особняк пустовал давно. От стен тянуло холодом, и огонь, горящий в камине, никак не мог прогнать его. Гобелены и ковры казались заплесневевшими. С тяжелой люстры свисали длинные нити паутины, чуть колышущиеся от сквозняка.
— Что ж, господа, — иронично произнес Рамон, сидящий в кресле у дальней стены, — предлагаю внеочередное, неофициальное заседание Совета отверженных считать открытым. Пора подвести итоги. Кто возьмет на себя роль ревенанта?
Фелиция посмотрела на негоцианта. Рамон улыбался, наблюдая, как по кончикам его пальцев пробегает крошечная белая искорка. Вернув магию, он выглядел абсолютно довольным собой, миром, даже с возродившимся в нем Основателем, и всеми кровными родственниками.
Но, говоря об отверженных, он был прав. Мормоликая оставила клан по воле гин-чи-най. Миклош — по воле сестры. Сам Рамон пребывал в двойственном положении, видимо, начиная чувствовать свою оторванность от вьесчи.
Дверь распахнулась, и Себастьян проводил в комнату еще двух гостей. Фелиция увидела сосредоточенную Паулу в компании Миклоша. Бывший глава Золотых Ос выглядел угрюмым как никогда. А борода не добавляла ему привлекательности. Болезненно щурясь, Бальза окинул взглядом всех присутствующих и едва сдержал недовольную гримасу.
— С возрождением, господин Миклош! — весело воскликнул Рамон. — Признаться, нас всех порядком удивило ваше везение.
Тхорнисх буркнул что-то нелюбезное и уселся в свободное кресло. Фелиция почувствовала исходящую от него огромную магическую мощь. Пассивную, спящую, но очень опасную. Однажды она уже ощущала нечто подобное. Излучать столь мощные эманации могла лишь главная реликвия клана Золотых Ос. Значит, Бальза рискнул завладеть Жалом и только поэтому смог уйти живым от Основателя.
Паула заняла место напротив Рамона.
— Я рада, что вы все смогли прийти, — сказала мормоликая.
— Не все, — резко произнесла Паула, — к сожалению.
Она выглядела встревоженной и напряженной. Под тщательно наложенным макияжем проступала бледность, выдающая ее многодневную усталость.
— Антониса не будет. — Она произнесла имя нового главы клана с некоторым усилием, словно все еще не веря, что он занял место Александра. — У нас возникли некоторые разногласия. Новая политика фэриартос — абсолютное невмешательство.
— Ничего особо нового в этом нет, — пробормотал Миклош и добавил с ноткой одобрения в голосе: — А ты, Паула, насколько я понимаю, не одобряешь дипломатию вашего маэстро?
