Кирилл Еськов - Последний кольценосец
Два мутно-зеленых луча, образующие почти прямую линию и ведущие один на северо-северо-закат, в Льдистый залив, а второй — на юго-юго-восход, к устью Великой Реки, его не интересовали: это наверняка погребенные в морской пучине полантиры с затонувшего корабля принца Арведуи и унесенный андуинским течением палантир Осгилиата. А вот наконец и то, ради чего все затеяно: два луча имеют лазоревый цвет (значит, палантиры работают, но при этом прикрыты защитными чехлами с серебром) и, расходясь под очень малым углом, ведут на юго-восход. В Мордор. Мать-перемать... так и есть...
— Откуда же у них в Мордоре взялся второй кристалл, Гэндальф?
— А вы поглядите на карту: никакой линии, ведущий на Эмин-Арнен, не прослеживается. Надо думать, Его Высочество князь Итилиенский, продолжая свои довоенные восходные игры, передал палантир Денетора этим Морготовым отродьям... Сучий потрох... Жаль, Арагорн не придушил его тогда в госпитале...
— Ну, это ты зря... А если Арагорн с Фарамиром на самом деле просто заключили между собой тайный союз против эльфов — используя остатки разгромленных орков? Тогда минас-тиритский палантир мог передать оркам и сам Элессар Эльфинит... В конце концов, против эльфов сейчас играют все — включая и нас самих, — но только порознь.
И все равно, растерянно думал Гэндальф, общий смысл картины ясней не становится. Пророчество «Вакалабата» многозначно, но один из способов его прочтения таков: «Магия уйдет из Средиземья вместе с палантирами» (причем произойти это должно нынче в полдень) — либо не уйдет вовсе... Как так? Он вновь всмотрелся в темно-голубые «мордорские» лучи: один проходит через Барад-Дур и восходную оконечность озера Нурнон, второй — несколько закатнее, примерно через Горгорат и Ородруин... Ородруин?!! Так вот, значит, что они задумали...
А может... да нет, какие тут, к дьяволу, совпадения! Похоже, эти мордорские недоумки решили сбросить свой кристалл в Вековечный Огонь и тем разрушить его. Ну и на здоровье — чего они этим добьются? Конечно, это несколько перекосит магические поля прочих палантиров, да и Зеркала заодно с ними, — но не настолько же, право, чтоб из Средиземья ушла магия! Даже если при этом попутно разрушится и еще какой-нибудь палантир, оказавшийся в этот самый миг настроенным на прием...
— Гэндальф! Погляди — что-то странное с «восходным» лучом!
Глава Белого Совета, впрочем, и сам уже заметил — с тем из лучей, что проходит через восходную часть Мордора, творится неладное: он стал периодически менять яркость и цвет — казалось, будто по небосводу время от времени проползает свинцовая грозовая туча.
— Но этого просто не может быть! — вновь подал голос маг в синем плаще. — В Средиземье есть лишь одна вещь, способная влиять на поле палантира, — Зеркало. Но Зеркало-то — у эльфов, в Лориене, а палантир в Мордоре...
И в этот миг жуткая догадка пронзила мозг Гэндальфа.
— Этот палантир не в Мордоре, — хрипло выговорил он, указывая на карту Средиземья. — Направленный в его сторону луч проходит через восходный Мордор — это верно. Но прежде того эта самая линия — глядите на карту! — проходит точно через Карас-Галадон: вот там-то он и находится — рядом с Зеркалом!
— Постой, может, это просто совпадение, у лориенских эльфов никогда не было своего палантира, а палантир Кирдэна на месте...
— Раньше не было, а теперь, как видите, есть! Я не знаю, кто сделал Владычице Галадриэль такой подарок — Арагорн, Фарамир или орки, — но она зачем-то сложила оба кристалла вместе. В полдень орки (а может, это и не орки — почем я знаю!) скинут свой палантир в жерло Ородруина, Вековечный Огонь перебросится с ородруинского полонтира на лориенский, а с него — на Зеркало, и вот тогда точно — всему конец! А когда разрушится Зеркало, в сгустки Вековечного Огня обратятся и все остальные Видящие камни — и наш в том числе. — При этих его словах Белые маги невольно отшатнулись в стороны, будто смертоносный пламень уже опалил их лица. — Вот тебе и «пророчество Вакалабата»! Живо, в треугольник! Помогайте мне — может, еще успеем...
Гэндальф опустился на колени перед палантиром, и между его ладоней замерцала густая цепочка голубовато-фиолетовых искр, которую он принялся наматывать на хрустальный шар — точь-в-точь как мотают в клубок пушистую шерстяную пряжу; в воздухе вокруг сразу возникла чуть пощипывающая в носу свежесть, будто где-то совсем рядом ударила молния. Трое остальных магов уже перелили в главу Белого Совета свою силу — всю, без остатка, и теперь просто застыли вокруг безмолвными изваяниями; никто из них в эти минуты не позволил себе думать об испепеляющем огненном драконе, ежесекундно могущем проклюнуться из своего хрустального яйца. Руки Гэндальфа двигались все быстрей и быстрей; давай, давай, Белый, на карту поставлено слишком многое, да что там многое — все!..
А потом он опустился на пол и пару секунд просто сидел, закрыв глаза; затычку фляги с эльфийским вином пришлось вытаскивать зубами — пальцы были как отмороженные, это теперь навсегда. Отпил пару глотков, зажав флягу между ничего не чувствующих ладоней, и, не глядя, передал ее Радагасту. Успели... Все-таки успели... Световой шнур, уходящий от их палантира к ородруинскому, был теперь не голубым, а багрово-фиолетовым; едва лишь те ребята вынут свой кристалл из защищающей его серебряной оплетки, как вокруг него обовьется голубой искристой нитью Гэндальфово заклятие. Ох, не хотел бы он быть тем, кто возьмет этот шарик в руки... «Ну что ж, теперь самое время перевести дух и не спеша поразмыслить: как бы нам успеть прибрать тот палантир — он ведь наверняка так и останется после этого лежать среди ородруинских скал».
...Халаддин оторвался от созерцания мерцающего золотом багрового расплава, что кипел едва ли не у него под ногами в глубинах кратерного тигля, и, щурясь и прикрываясь ладонью, оценивал положение чуть уже заступившего за полуденную черту солнца. Лориен лежит заметно закатнее Мордора, так что их — «ородруинский» — полдень должен опережать полдень «лориенский» где-то на четверть часа... Да, пожалуй, пора все-таки вытащить палантир из мешка и ждать, когда в нем появится Зеркало — если, конечно, Кумай выполнил свою задачу... «Не смей ток думать, слышишь?! — одернул он себя. — Он сделал все, как надо, и ты знаешь это совершенно точно... А вот тебе через несколько минут предстоит убить ту женщину... ну, не женщину — эльфийку, какая разница... Впрочем, чего там — все уже думано-передумано тысячу раз. Можно бы, конечно, перепоручить „исполнение приговора“ Цэрлэгу (вон он кемарит за камушками; ну и нервы!), но это уж как-то совсем...»
Путь до Ородруина оказался не слишком сложен. До перевала Хотонт их сопровождал Ранкорн — рейнджеру так и так надо было подыскивать себе место для хутора в верховьях Выдряного ручья, а там их принял с рук на руки Матун. Для Матуна «встреча разведгруппы Халаддина» могла теперь считаться просто краткосрочным отпуском с фронта: дома, в Мордоре, продолжалась война, а тут, за Хмурыми горами, была тишь и благодать. Фарамир к тому времени уже предпринял все возможные шаги для замирения с хмурогорскими троллями, и на прошлой неделе его дипломатические усилия завершились полным успехом: в Эмин-Арнен прибыла депутация из трех троллийских старейшин. Кое-кому — «не будем тыкать в него пальцем» — это сближение очень не нравилось, так что на подъезде к Поселку старейшин поджидала специально подготовленная диверсионная группа. Однако служба барона Грагера оказалась на высоте: она не только предотвратила покушение, но и доказала, что нити этой провокации тянутся «на ту сторону Андуина»; уцелевшие в схватке диверсанты были отпущены на свободу с наказом передать Его Величеству, что тому все же следует несколько разнообразить свои приемы... Старейшин, во всяком случае, Грагеровы доказательства убедили вполне: они разломили с князем Итилиенским традиционную лепешку и убыли, оставив своих младших сыновей служить в княжеской личной охране — союз заключен (итилиенские мужики, впрочем, к тому времени давно уже завели с троллями меновую торговлю, не дожидаясь на то никаких высочайших разрешений). Контролировавшие Кирит-Унгол эльфы глядели на это в полной ярости, но поделать ничего не могли — руки коротки.
