Татьяна Минасян - Многоцветная магия
— Нет, все, это невозможно! — дверь в комнату для отдыха распахнулась, ударившись о стену, и к Юрию с Альбиной подлетел трясущийся от раздражения Валентин. — Юра! Замени меня! Я больше не могу, я ее или убью сейчас, или вместе с ней плакать буду!
— Давай я тебя заменю! — спокойно захлопнула книгу и встала с кресла Альбина. — Что у вас там случилось?
Она вышла в учебную комнату. Юрий выскользнул вслед за ней и остановился в нескольких шагах от парты, за которой тихо, почти беззвучно, плакала старательная Беллочка Силаева. Альбина осторожно приблизилась к ней, придвинула стул и села рядом, положив руку на спину девочке. Златов тоже шагнул было к ним, но металлическая волшебница оглянулась на него и, сделав сердитое лицо, молча указала глазами на дверь. Пришлось отступить обратно в маленькую комнату — мешать Шороховой не стоило, и как ни любопытно Юрию было узнать, каким образом она будет успокаивать нервного ребенка, молодой человек предпочел подчиниться.
— В чем дело-то? — недовольно спросил он у нервно расхаживавшего по комнате Кудряшова. Тот в ответ страдальчески закатил глаза:
— Зря меня учителем сделали. Не умею я с мелкими обращаться! Уж вроде бы эта девчонка — самая послушная, самая умненькая из всех, выросла в семье волшебников, в отличие от остальных — а заниматься с ней, так легче удавиться! Прошу ее: придумай сама, во что эту ручку можно превратить, а она — в слезы!
— Да, она, похоже, совсем не умеет инициативу проявлять, — согласился Юрий. — Даже странно, что металлисты так воспитали девочку!
— Так они же не металлическую волшебницу растили, а серую мышку, которую им легко было бы от всех прятать! — в сердцах воскликнул Валентин, после чего, покосившись на дверь, заговорил тише. — А типичная металлическая девчонка даже в самой глуши обязательно привлекла бы к себе внимание. Мало ли кто еще из металлистов мог к ним в гости в Сочи заявиться и на ауру у ребенка посмотреть? Проще сделать так, чтобы ребенок был тише воды, ниже травы и от чужих людей в самый дальний угол забивался! — Кудряшов снова начал заводиться, и теперь уже Юрий, приложив палец к губам, мотнул головой в сторону двери.
— Не шуми. Чего ты так завелся? — спросил он по-прежнему слегка раздраженным тоном.
— Да потому что меня такое бесит! — проворчал Валентин, стараясь успокоиться. — Необычные таланты нельзя прятать!
— Ираида испугалась, что у ее племянницы талант может быть опасным, — возразил Златов. — Я ее не оправдываю, конечно, но понять вообще-то могу. Мы же ничего об этих детишках не знаем!
— Да мы уже месяц с ними занимаемся! — вспыхнул лесной маг. — Что, много ты в них видишь опасного? Опасной была Алла, когда про ее дар никто не знал и она едва не сожгла свою школу… хотя здесь я ее прекрасно понимаю… — на мгновение он улыбнулся, но потом его лицо снова приняло раздраженное выражение. — Уж поверь, если необычное скрывать, из этого никогда не выйдет ничего хорошего. И кому, как не нам, магам, этого не знать — ведь если бы мы не развивали наши способности, обычные люди нас бы давно извели! Попробовал бы кто-нибудь в нашей общине так с ребенком поступить — выселение из Ленинграда ему было бы гарантировано. А этим радикалам все с рук сходит!
— Металлисткам бы тоже вряд ли сошло, если бы мать Беллы не была сестрой их главной безопасницы, — вздохнул Златов.
— Может и так, — не стал спорить Валентин. — Но у нас бы такого не случилось даже с ребенком главы общины. Думаю, что у вас и у подземников тоже.
— У нас — разумеется, — согласился Юрий, хотя полной уверенности в том, что руководство водной общины не захотело бы скрыть от остальных магов чьи-нибудь странные способности, если бы посчитали это выгодным, у него не было. Но сообщать это магу другой общины не стоило, тем более, что с самим Златовым главная водная чародейка поступила более, чем гуманно.
Он снова осторожно выглянул в учебную комнату и расплылся в удивленной улыбке. Белла больше не плакала, они с Альбиной сидели рядом, а на столе перед ними лежало несколько совершенно неожиданных предметов — вилка, ножницы, кусок толстой веревки, ободок для волос и ярко блестящая заколка. Юрий переключился на "третий глаз", полюбовался окружавшими эти предметы пятицветными аурами в форме карандашей и ручек и ободряюще улыбнулся снова насторожившейся девочке.
— Передай Валентину Петровичу, что мы закончили, — сказала ему Альбина. — Все превращения отлично получились — можешь сам посмотреть. А теперь, Белла, верни им всем прежний вид!
Силаева все еще недоверчиво покосилась на Юрия и на дверь, за которой скрывался расстроивший ее Валентин, но затем с сосредоточенным видом наклонилась над разложенными перед ней вещами и резко провела над ними рукой, словно сдергивая с них невидимое покрывало. Цветные ауры развеялись без следа, на парте остались только два карандаша и три шариковые ручки.
— Очень хорошо, — ласково сказала ей Альбина. — Все, на сегодня хватит.
Белла, все так же не поднимая глаз, стала складывать ручки и карандаши в пенал. Учителя тоже собрали свои вещи и вместе с девочкой вышли из уютного класса в темный подземный коридор. Альбина засветила у них над головой светящийся серебристый шар. На стенах тут же вытянулись тени учителей и ученицы — длинные, чуть дрожащие и словно бы нависающие над своими "хозяевами". Белла робко придвинулась почти вплотную к Альбине, и та, догадавшись о ее испуге, поспешно взяла девочку за руку. Юрий с завистью посмотрел на их прижавшиеся друг к другу силуэты. Он и сам, несмотря на то, что бывал под землей множество раз, чувствовал себя в узких запутанных коридорах главной общины крайне неуютно. Вот только позволить себе взять Алю за руку при всем желании не мог.
Коридор, по которому они шли, плавно поднимался вверх, постоянно петляя, а время от времени еще и разветвляясь на два или сразу три прохода. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Златов попытался представить себе, что Альбина и Лилит могли заблудиться в этом запутанном подземном лабиринте, а он отправился бы на их поиски и, едва не потерявшись сам, сумел бы вывести девушек наверх. Однако помечтать об этом как следует ему мешали светящиеся на стенах стрелки, указывавшие путь к выходу, и довольный смех Кудряшова, рассказывавшего Альбине очередную байку о лесовиках. Он, в отличие от Юрия, чувствовал себя прекрасно и оставался неунывающим шутником в любой обстановке, хоть под землей, хоть на улице, хоть в лесу.
А потом коридор превратился в круто поднимающуюся вверх узкую лестницу, и впереди стал слышен неясный гул электричек.
— Ну что, всем на метро? — спросил Валентин, когда впереди послышался отдаленный шум поездов.
