Галина Ли - Призрачные дороги
Город нежити встретил драконов неласково — стоило приблизиться, как уши резанула звонкая песня трубы, полетели с башен щиты, скрывающие аркбаллисты. Драконы в ответ устроили в небе карусель, держась на расстоянии полета стрелы и выбирая цели: каждый солдат принес в лапах по снаряду, предназначенному для аркбаллист и крыш. Улицы мгновенно вымерли — боулу укрылись в домах. Слуги Ансуре действовали слаженно: каждый знал свое место, Грэзу не заметил пустых метаний.
После сигнала к атаке Эли сложил крылья, рухнул вниз, разжал лапы и снова взмыл к облакам. Камень, вращаясь, врезался в крышу, но не проломил — скатился вниз. Вэлвиль скинул снаряд удачнее — он попал в аркбаллисту, та скособочилась, подпрыгнув на месте. Свита Борра отметила удачу дружным улюлюканьем, Эли тоже поддержал друга криком. Но маленькая победа тут же обернулась потерей: болезненно вскрикнул и рухнул на камни воин из стило Грэзу. В ответ на смерть товарища злость, бездумная, не знающая сомнений и страха, бросила Эли прямо под стрелы. Грэзу не боялся смерти, попросту забыл о ней. И смерть отвернулась: Хозяин теней сделал вид, что не видит наглеца, рискнувшего бросить вызов, предпочел держаться в стороне от бога войны, хохочущего за спиной Грэзу. Лишь "плюнул" в безумца: одна из стрел срезала у Эли перо на хвосте, другая, чиркнув, оцарапала тело. Оцарапала, но не пробила — амулеты Яира отвели беду.
Грэзу выбрал в жертвы лучника-упыря. Его лицо перекосило от злости — стрелы так и не настигли своей цели. В последний момент вампир отбросил прочь бесполезный лук и прыгнул навстречу противнику, Грэзу с трудом увернулся от "объятий", ушел в сторону и… увидел его. Невозможно уродливого монстра. Ансуре! Тот стремительно несся по парапету. Грэзу с клекотом метнулся следом и уже почти настиг демона, как произошло неожиданное: Рои ударом сшиб со стены одного из стрелков, тот, тоненько вскрикнув, полетел прямо в озеро, а Ансуре, не раздумывая, прыгнул за ним. Эли метнулся следом, но не догнал — едва сам чуть не врезался в воду.
Кружить над водой было слишком глупо, и, повинуясь команде "уходим", Эли послушно взмыл в небо. Он костерил себя последними словами и бесился от неудачи, а когда успокоился, обратил внимание, как тяжело толкается крыльями о воздух сотник. Он не летел — дотягивал до ближайшей скалы.
Грэзу опустился следом, упал рядом с раненым на колени. Рои лежал, тяжело дыша и прижимая руку к окровавленному боку. Лицо воина было мертвенно бледным, волосы намокли от пота, под глазами уже залегли черные круги. Над командиром майджа колдовал сокол. Судя по тому, как бессильно опустились его плечи, сотнику осталось недолго жить.
Грэзу тоскливо выругался:
— Паскуды ядовитые, как же его достали?!
И приказал:
— Снимайте перевязи. Нам нужна переноска.
Небо стремительно наливалось темнотой. Еще немного, и полезет нежить из нор.
— Я сделал все что мог, — поднялся с колен маг. Фраза прозвучала неловко и виновато, словно сокол извинялся. — Его надо срочно доставить в лагерь, там есть лекари посильнее.
До лагеря Рои не дотянул. Когда Грэзу с Вэлвилем приземлись, сотник уже остыл. Его тело завернули в плащ и оставили лежать до утра. Пока небо не окрасилось в алый цвет, драконы по очереди дежурили в почетном карауле. Первые лучи Хегази Рои встретил уже на поминальном костре. Когда прогорело последнее полено, а ветер сдул со склона серую золу, Грэзу вручили приказ о назначении командиром майджа вместе с новым знаком отличия — серебряным крылом. В отдельной грамоте сообщалось, что крестьянскому сыну оказана невиданная честь стать родоначальником нового знатного рода Грэзу. Наверное, этим стоило гордиться, но Эли принял новость равнодушно. В отличие от Вэлвиля — тот, радостно оскалившись, проорал на весь лагерь:
— Да здравствует наш командир туан ву Эли Грэзу!
На следующий день подошла конница курута, но спокойнее не стало: стоило Хегази спрятаться за горизонт, как завыла нежить, замелькали у самых границ контура черные приземистые тени. Воины — и сирин, и курута — схватились за оружие.
Грэзу кожей почувствовал, как воздух густеет от страха. Он лез в душу липкими пальцами, отнимал силы, туманил разум. И этот страх наслали со стороны. Прежде чем маги успели разобраться, в чем дело, к вою нежити прибавилось конское ржание: взбесились лошади. Они пытались сорваться вскачь, бились и катались по земле. В лагере на короткое время наступил хаос.
Эли не дал своему майджу тронуться с места, отрезав:
— Разберутся без вас!
Только усилил охрану контура, отправив к дозорным всех магов.
Утром недосчитались часовых — не из сотни Грэзу. Судя по следам, они сами пересекли защитные границы. Еще пострадали курута — у них бесследно пропали пять воинов и с десяток лошадей. Грэзу знал — это только начало. Если замок не взять, они все найдут смерть в зубах нежити.
На следующий день майдж драконов подняли ни свет ни заря — им поручили вместе с мантикорами очистить площадку под новый лагерь почти у самых стен города Ансуре. Прозрачный после вырубки лес казался чистым, как слеза Юссы, но, тем не менее, Грэзу не оставляла тревога. Рокот барабанов, преследовавший новоиспеченного сотника, не умолкал. Он теперь звучал не только ночью, но и днем. Спал ли Грэзу, ел, разговаривал с товарищами или находился в дозоре — его везде преследовала музыка войны. Она то накатывала волнами, то отступала, но не исчезала до конца. Грэзу понял: теперь песня войны будет с ним до скончания веков, пока не закончится служба у Борра. Первый испуг уже давно прошел, и теперь Грэзу даже нравилась эта дикая, страшная, но невыразимо притягательная мелодия; божественный знак, позволявший не сомневаться и не терзаться мыслями о будущем.
Палатку пророчицы поставили на вершине холма со скалистыми склонами. Вокруг него плотным кругом устроились стимфы — крылатые псы, готовые по малейшему требованию Айелет уничтожить кого угодно, даже себя, не сомневаясь и не оглядываясь. Грэзу такая собачья преданность не удивляла. Он сам был таков. Какие бы сомнения его ни мучили, а все равно сделал бы так, как сказала Иска.
Юноша вздохнул — Айелет! Не Иска. Айелет! Великая, всемогущая, мудрая, жестокая и… одинокая. Власть в преставлении Грэзу походила на изысканное, но ядовитое блюдо, которое отравляет жизнь не только вкушающему, но и его близким. Грэзу не понимал прелести этого блюда.
В лагере было шумно, тут и там стучали топоры: готовили к штурму лестницы. Мантикоры и соколы колдовали над срубленными деревьями, магичили с камнями, из которых готовили новые снаряды, на этот раз с "сюрпризами".
