Оксана Панкеева - Люди и призраки
Шеллар, конечно, не Факстон и обдирать друга на предмет денежных компенсаций не станет, но вот с некоторым количеством территорий тебе наверняка придется расстаться. Ортан не имеет выхода к морю, и вся его военная история — это попытки туда пробиться. К счастью, Кендар Завоеватель приблизился к морю почти вплотную, и дело обойдется парой провинций. Либо Шеллар просто попросит тебя по-приятельски об ответной услуге, либо поступит в своем стиле, то есть как юрист. Стремительно оккупирует и аннексирует нужную ему территорию точно в тот промежуток времени, когда прежнее правительство уже свергнуто, а ты еще не коронован. Юридически она будет в это время считаться ничейной. Ты обидишься, конечно, но ненадолго. Дружище Шеллар извинится, что-нибудь взамен подарит, тем дело и кончится. А вот если все-таки попросит, лучшим выходом будет подарить ему Золотую Подкову. Местечко как раз пограничное, тебе оно только хлопоты будет доставлять, очень уж я сомневаюсь, что ты сможешь навести там порядок, а Шеллару и такое сойдет.
В течение года-двух этот пиратский рай придет в упадок и запустение, господа пираты перережут друг друга в междоусобных разборках, некоторые быстро присягнут на верность короне, а оставшихся без труда вырежут королевские паладины и выжгут боевые маги. И настанет в Золотой Подкове благоденствие и процветание, и никто никогда не узнает, что междоусобная резня была аккуратно спровоцирована агентами короны. Я, конечно, не предсказатель, но точно знаю, что этот прием Шеллар уже успешно отработал на разбойниках Маковой Пустоши. А тебе следовало бы не хлестать с ним коньяк, которого тебе вообще в рот брать нельзя, а брать уроки практического управления государством. Поскольку я, к сожалению, могу рассказать только теорию, а Мануэль… Бедный наш товарищ Амарго может дать тебе два практических урока, которые ему обошлись очень дорого, а тебе могут и не пригодиться. Пер-вый — «Как захватить власть», а второй — «Как ее потерять в тот же день из-за предательства лучшего друга и соратника»…
— Мэтр, — робко вклинился в невеселые размышления наставника голос принца Орландо, исчерпавшего список деяний, которых он «больше не будет». — А теперь мне можно идти?
— Идти? — встрепенулся мэтр Максимильяно, возвращаясь в реальность. Надо же, чуть не уплыл, давно не медитировал, вот и получается непроизвольно… — Постой, я тебе еще не все сказал. Скажи-ка мне, Мануэль вошел в контакт с Жаком? Я хотел его самого спросить, но сейчас это было бы не к месту, а мне нужно знать.
— Разве вы сомневались? Вы что, полагаете, его доклад о королевской свадьбе — продукт личных наблюдений? Жак очень полезен в этом плане. Он по дружбе, так сказать, сообщает Амарго много интересного…
— Это я понимаю, но зачем, во имя двуликих богов, он пускает его к машине? Ты знаешь, что по Альфе уже ходят слухи, будто в мегасети завелся призрак Жака? Что якобы в момент смерти его личность скопировалась на какую-то долбаную матрицу и он остался жить в виде некоего бестелесного разума?
— Не знаю, — хихикнул товарищ Пассионарио. — А что, это чем-то опасно?
— Возможно, и нет, но паршивец пытался взломать мои личные файлы! Я сам его поймаю и скажу все, что по этому поводу думаю! А ты позаботься о том, чтобы больше этого ворюгу к компьютеру не подпускали! Это добром не кончится ни для нас, ни для него самого.
Не хватало только, чтобы милые шалости Жака вылились в масштабный контакт… Вот будет потеха — контакт с магической цивилизацией через мегасеть!
— Знаете, мэтр, — улыбнулся легкомысленный ученик, — я думаю, дальше сплетни о загадочной матрице дело не пойдет. Очень похоже, что сам Жак ее и запустил. Наверное, встретил кого-то из знакомых и придумал правдоподобное объяснение своему появлению. Я его предупрежу, чтобы никуда не лазил и ничего не ломал. А перестанет Амарго пускать его к компьютеру, он не будет заходить в гости и поставлять информацию…
— Вы с ним дружите, вот пусть тебе и поставляет, — решительно заявил наставник. Последовала долгая пауза, в течение которой он пытался бороться с недостойной слабостью, не замечая, что опять принялся теребить косу. Затем все-таки не выдержал: — Говоришь, ты видел Диего?
— Да, — охотно и с живейшим сочувствием отозвался Орландо. — Видел. Сегодня. Он неплохо выглядит и вполне бодро себя чувствует. Не беспокойтесь, мэтр Максимильяно, с ним уже ничего плохого не случится. Он полностью в своем уме, если вы переживаете именно об этом, никаких признаков расстройств. Разве что некоторая раздражительность, но он вообще не особенно жизнерадостный парень.
— А он… — Мэтр приостановился, словно пытаясь получше сформулировать вопрос. — Ты не заметил, он не изменился как-либо, с тех пор как… перестал шарахаться от женщин?
— Как вам сказать… Уже то, что он перестал от них шарахаться, само по себе означает, что он изменился. А в целом… Немного. Стал спокойнее, терпимее… мягче как-то… и еще… я только сегодня заметил, и не знаю, стоит ли ему об этом говорить… У него скачет искра.
— Что это значит? Ты можешь найти более понятный термин?
— Я не знаю, как это правильно называется. Понимаете, это не совсем Огонь… а как бы маленькая искорка, она то вспыхивает, то гаснет… Я боюсь ему сказать, боюсь дать напрасную надежду…
— Не говори, — посоветовал региональный координатор, — подожди чего-нибудь более… устойчивого.
— Пообщались бы вы с ним сами, мэтр, — со слабой надеждой попросил Пассионарио. — Как у вас только хватает сил столько лет не видеться с сыном из-за каких-то дурацких служебных ограничений…
— Не твое дело, — оборвал назревающую нотацию наставник. Может, мальчишка в чем-то и прав, может, так действительно нельзя, и возможно, ему доведется увидеть собственного ребенка, только когда его опять позовут на опознание тела… но все же… правильно — не его сопливого высочества дело, и не хватало, чтобы региональный координатор Рельмо выслушивал нотации от инфантильного полуэльфа! — Лучше посоветуйтесь с Мануэлем и вот над чем подумайте. Может, кстати, его это хоть немого утешит, а то он вечно жалуется, что не в состоянии уследить за вами обоими. Я избавлю его от необходимости присматривать за Диего, если вы сможете устроить так, чтобы этот сорванец остался там, где он сейчас находится. При дворе Шеллара или просто в объятиях своей переселенки — словом, там, где за ним не надо будет присматривать… Чего ты улыбаешься, паршивец!
— Вы полагаете, — еще шире улыбнулся паршивец, — такое место на земле вообще существует?
— Будут у тебя когда-нибудь свои дети, посмотрю я на тебя. Это серьезно, пойми. Если к нему действительно вернется Огонь… Ты же сам знаешь, что такое бард на поле боя. Жертвенная курица. Лучшее, что он может, — это красиво умереть, вдохновив товарищей своим примером. Я этого не хочу. Он у меня один.
