Владислав Гусев - Судьба по контракту
Впереди показалась небольшая базарная площадь. Несмотря на легкие сумерки, народ с нее расходиться не спешил и продолжал активно толпиться возле пестро раскрашенных ларьков. Ильм это уголок Турова знал не очень хорошо, но мог поспорить с кем угодно, что хорошие товары здесь гости редкие. Наверняка в большом ассортименте дешевые ткани, про которые продавцы с придыханием будут рассказывать всякие небылицы, желая выгодно продать лежалый товар, керамическая и железная посуда, по большей части здесь же в Турове и сворованная, поддельные вина и прочая сомнительная ерунда.
Ильм уже собрался обойти стороной шумный человеческий муравейник, как до ноздрей его донесся запах карамели. Некромант сглотнул слюну и в нерешительности остановился. Да, он взрослый мужик. Да, он некромант, окутанный ореолом таинственности. Да он вскормлен на мясе и пиве. Но куда деваться, когда воспоминания детства совершенно неожиданно ломают суровую броню жизненного опыта и заставляют томительно и сладко сжаться сердце. Что в десять зим могло быть заманчивей и соблазнительней, чем обладание сахарным зверем на палочке… Эх… Нет, он вот прямо сейчас пойдет и купит себе точно такую сладость, и совершенно точно получит от процесса ее поедания огромное удовольствие.
Некромант сосредоточенно пошел на запах.
Завидев прилично одетого горожанина, торговцы сразу как с цепи сорвались. Какие только призывные речи не понеслись ему в след… Эльфийские шелка! Тарелочки из нежнейшего фарфора! Кружевные рубашечки!
Ильм не оглядывался по сторонам, опасаясь попасть в матерые лапы лавочников. Вскоре впереди замаячил большой деревянный щит на кривых ногах, застеленный серой холстиной. Поверх нее ровными рядами лежали карамельные сладости. В наличии были петухи, зайцы, белочки и нечто странное, отдаленно напомнившее некроманту приготовившегося к броску упыря. За прилавком стояла крупная неопрятная девица с красными пятнами наведенного румянца на щеках. Рядом крутилась совсем маленькая девочка, одетая в обноски, чумазая, и чем-то похожая на лисичку. Торговка поглядывала на нее подозрительно и негромким усталым голосом пела хвалу своему немудреному товару.
— Сладенькие конфетки… Кому изысканные сладенькие конфетки… Лучшие сладости…
Завидев рядом с собой симпатичного мужчину, она расплылась в томной улыбке.
— Купи карамельку, мастер!
— Это кто? — Ильм указал рукой, одетой в перчатку на неведомого зверя.
— А это…,- девица на миг растерялась, — а это собачка. Сладкая…
— Так, — некромант достал из кошеля два медных центурия, — мне одного зайца и белку.
— А собачку? — глаза торговки заволокло томной негой.
Ильм чарам не поддался.
— Это все.
— Бери сам, — торговка приняла медяки и сразу потеряла к нему интерес.
— Сладенькие конфетки… Кому изысканные сладенькие конфетки…
Ильм взял конфеты и присел на корточки.
— Иди сюда, — он поманил к себе замарашку.
Девочка глянула на него испуганно, но ослушаться не посмела.
— Держи белку, — некромант протянул ей леденец.
Маленькие пальчики цепко схватили деревянную палочку, и юное немытое создание тот час растворилось в толпе.
Торговка презрительно хмыкнула. Ильм, не обратил на нее никакого внимания, поднялся и пошел прочь, стараясь как можно быстрее выбраться на свободное пространство. Карамель немного горчила, зато отличалась достойным размером. Пока во рту помещались лишь уши и голова, но некромант чувствовал себя совершенно счастливым, словно перенесся на двадцать с лишним зим назад.
Неожиданно его внимание привлек ларек, плотно заваленный железными браслетами. Ильм протиснулся ближе и присмотрелся к товару. Сердце не то тревожно, не то облегченно екнуло. Нет, показалось… Чеканка красивая, но просто так падает свет. Нет здесь того страшно узора…
Торговец с энтузиазмом потянулся к нему, но некромант мрачно лизнул зайца и состроил высокомерно-пренебрежительное выражение лица. Хозяин браслетов мгновенно уловил перемену в настроении клиента, покосился на стилет и перенес свое внимание на лысого старика, стоящего рядом.
— …А слышала, кума, какие страсти нонче творяться? — раздался за спиной некроманта таинственный женский голос.
— Так где ж… И когда, милая? А что твориться то? — послышалось в ответ.
Ильм осторожно повернул голову. Невдалеке от него прямо посреди людного потока вели непринужденную беседу две кумушки, крепко сжимая в руках корзинки с покупками. Одна рыжеволосая, худощавая в поеденной молью зимней накидке, вторая почти совсем седая, круглолицая, одетая в потертый полушубок.
— Хе… Так Ивел, золотарь, вчерась мужу рассказывал, будто башня восточная ожила…
— Да полно…
— Единый в свидетели.
— Ох, да че ж такое то деется, люди добрые, а?
— Тише, тише, подруга…
Ильм моментально забыл про зайца и весь обратился в слух. Это еще, что за невидаль такая? Он боком подвинулся ближе к сплетницам и для отвода глаз принялся с деловитым видом рассматривать женское белье у соседнего прилавка. Облезлый мужичок, торговавший дамскими штучками, удивленно покосился на него, но с расспросами не полез.
— … Таки прямо и ожила?
— Свет, видишь ли, неземной испускает. И тот, кто его узрит падает бездыханный.
— Ой… А солдатики, как же, при башне?
— Солдатики тоже падают. Говорят, тьма стражников перемерла…
— Орден наш славный туда нужно, вот, что я скажу…
— Без тебя, небось, догадались. Да только толку нет.
— А магики?
— И магики были. Говорят, один как в башню вошел, так больше его и не видели…
— Да ну?
— Вот тебе и ну… Ой, ладно, подруга, заболталась я с тобой. Мне еще мужу ужин варить…
Разговор оборвался. Ильм засунул зайца в рот и поспешил выбраться из людской толчеи. Для достижения этой цели пришлось немного поработать локтями, и огрызнуться пару раз на особенно недовольных горожан. Слава небесам, что рынок был невелик.
Оказавшись в относительном одиночестве, некромант грубо прикинул в голове свой дальнейший путь и, желая немного его срезать, решительно свернул в один из безлюдных переулков, примыкавших к базарной площади.
Из головы никак не желал уходить случайно подслушанный разговор. Что за идиотская история? Болотный дятел в глотку… Что за свет такой? Откуда ему взяться? Какие еще маги пропавшие? И опять восточная башня… Неужели тогда Гийом не для красного словца упомянул, что живет она своей непостижимой жизнью? Или это очередная байка? Одному спьяну привиделось, а дальше пошло, поехало из уст в уста, пока не приняло такие вот нечеловеческие формы… Леший знает, что ториться…
