Наталья Игнатова - Врагов выбирай сам
Младший отвлекает демона... ведьму... да не важно. Задача Артура: дать Галешу подобраться к Тори вплотную.
Все как в Цитадели Павших. Только вместо высоких стен и донжона – старая мельница. Плохое место. И так-то плохое, а уж сейчас, когда из узких окошек бьют молнии и очередями вылетают огненные шары, и вовсе никудышное.
Тори успел укрыться под защитой каменных стен. И выкурить его оттуда пока что не очень получается.
Все как в Цитадели Павших. Там бой пошел совсем не так, как загадывали. Здесь – тоже.
* * *Тори, скованная «медузой», довольно быстро нейтрализовала «хангри вормсов». И, получив относительную свободу, разразилась в ответ на выпады Альберта целым залпом атакующих заклятий. Она не пыталась связать противника – то ли не умела, то ли пренебрегала магией контроля, – но и без этого на несколько секунд Альберт был вынужден уйти в глухую оборону.
Тут уж досталось и старшему. Досталось бы, будь Артур уязвим для магических атак.
Понеслась душа по кочкам!
Зашвырнув Галеша в пересохшее русло ручья, рыцарь кружил рядом с мельницей, появляясь словно бы сразу со всех сторон. Добраться не мог: магия там, не магия, а каменные стены – это каменные стены. Насквозь не пройдешь.
Он выбил запертую дверь, но изнутри плеснулась лава – Тори обратилась к «Перемене сущностей»: тому самому заклинанию, что оплавило подножие холма у Цитадели Павших. Высшая магия. И вряд ли ведьма пользуется мэджик-дисками. Значит – сама. Как уж она выжила в аду, воцарившемся внутри мельницы, это еще предстоит узнать.
А для высшей магии уязвим даже старший. Любое заклятие, в котором энергия воплощается в материю, так же опасно для него, как и для простого смертного.
Тори воюет на два фронта и справляется. Пока справляется. Рано или поздно ее силы иссякнут. Должны...
* * *«Конус холода». Заклинание по-своему легендарное. Уж во всяком случае, памятное... «Малыш и Толстяк».
– Раскудрить твою! – рычит старший. – Не повреждать!
Но уже бьет плечом в растрескавшийся камень, прорывается к Тори... Кто там говорил, что сквозь стену не пройти?... Не повреждать... Ага! Как же!
Миротворец – его ни с чем не спутаешь. Полоса белого света на ярком ковре из переплетенных друг с другом заклятий. Своих и чужих. Пестрота – в глазах рябит. А поверх вдруг – ясно и чисто – смерть.
В последний момент топор ударил не лезвием – обухом. Оглушил. Должен был оглушить. Да разве ж Тори этим проймешь?! Такого быка, как Зако, и тараном не свалишь.
Эх, Арчи, ну что же ты? Ну...
Тори... Зако на мгновение запутался в волшебных узорах. Альберт тут же ударил в образовавшуюся брешь. Источенные магией стены рухнули, и юный маг едва успел послать на мельницу «пыльного червя», чтобы обломки не придавили и старшего, и проклятую ведьму. Устанут ведь выбираться.
Камни и гнилые доски рассыпались в порошок, но, не успев обрадоваться удаче, Альберт почувствовал, как слабеют и теряют силу защитные заклинания. Как будто «хангри вормсы» вернулись, чтобы сожрать хозяина.
А Тори... Тори не было. Было тело – Золотой Витязь, синеглазый красавец – пустая кукла, из которой вытряхнули набивку, и оболочка вот-вот опадет сдутым пузырем. И было нечто, непостижимое, и оттого страшное. Огромное. Оно окружило, стало землей и небом, и воздухом. Неживое.
Мертвое.
И одновременно со свирепым: «С нами Бог!» накрыл развалины мельницы последний аргумент в затянувшемся споре.
Безмагия.
И древко топора, ударив снизу вверх, под подбородок, бросило Тори на землю, засыпанную каменной крошкой.
– Она там?
Подоспевший Галеш нервно сжимал футляр с гитарой:
– Она там? Вернулась?
– Кажется, нет, – Артур не побрезговал, пнул носком ботинка бесчувственное тело. И понял. Понял, на что надеялся менестрель. – Я не знаю точно, – он развел руками, – попробуй.
Галеш шлепнулся перед телом на колени, положил рядом гитару, ладонями обхватил лицо Тори и застыл.
Через минуту, очень-очень долгую минуту, он поднял на Артура нерешительный взгляд:
– Ее там не было, – сказал тихонько, – не успела вернуться.
– Конечно, не успела. – подал голос приковылявший поближе Альберт, – она в некросферу ушла, да там и осталась. Братец, я хочу ее книгу!
– Еще чего!
– Артур...
– Забудь.
– И почему я знал, что так будет? – грустно промолвил Альберт. – Братец, ты способен на корню задушить самую благую идею. Такие, как ты, препятствуют гармоничному развитию общества и...
– Я ее вообще сожгу, – пообещал Артур, – а меч в переплавку отдам.
– С ума сошел? – уже всерьез обеспокоился Альберт. – Отвези в Цитадель и успокойся. Книгу отвези. Меч можешь хоть в переплавку, хоть... слушай, а почему его эльфам не продать? Может, им кроме тебя кто-нибудь сгодится. Да вон хотя бы, – пренебрежительно кивнул маг на распростертое тело Золотого Витязя, – этот придурок.
– Хочешь, чтобы он душу продал?
– Да ладно!
– Нет уж. К тому же он меч сколько раз брал – ничего не было. Ты как, ехать сможешь?
– До Шопрона? – Альберт неудержимо и заразительно зевнул. – Два часа, если шагом. Доедем как-нибудь.
Галеш, с гитарой наперевес, отправился к тошадям. Альберт, бросив последний взгляд на мэджик-бук Тори, нога за ногу поплелся бродить по каменным россыпям:
– Вот отсюда она вышла. Через портал.
– Ты откуда знаешь? – не поверил Артур – Магии же нет.
– Какая магия? Тут колдовство творилось. Сам посмотри: на камнях краска, на краске – воск, там вон, видишь, косточки лежат. Человечьи. Детские, кажется... – Альберт снова зевнул. – Дай книжку почитать!
– Не дам.
– Ну хоть картинки посмотреть.
– Нет.
– Не дашь, я из арбалета стрелять перестану.
– И что?
– Зарядку делать не буду.
– Да?
– Да. Разжирею. Обожрусь пирожными и скончаюсь в страшных мучениях.
– А я тебе клистир поставлю.
– Так, да? – Альберт подумал, разгребая ногой груду почерневших от огня косточек. – Мне, значит, клистир. А книгу – в Цитадель?
– Да.
– Чтобы ее там Флейтист читал?
– Да.
– Значит, какой-то поганец с крылышками тебе дороже родного брата?
– Ты... – Артур возмущенно задохнулся. – Так не честно.
– А книжку не давать честно? А я ее, может, почитаю и придумаю, как от этой гадости защищаться. Думаешь, Тори своими силами пользовалась? Ничего подобного! Она из некросферы черпала. Если бы не безмагия, тут бы мы и кончились. – Альберт подумал и выдал аргумент, безотказный в спорах со старшим: – Ты бы, может, и ничего еще. А я бы точно помер.
