Владимир Ленский - Странники между мирами
— Он написал записку своему дяде, — сказала Эйле. Она помрачнела, вспомнив о том, кем является этот самый дядя.
Талиессин даже не заметил мимолетного облачка, мелькнувшего в глазах его возлюбленной. Он схватил ее за ворот и дернул:
— Ну, давай сюда эту записку! Давай!
— Нельзя. — Эйле сделала слабую попытку отбиться.
Талиессин дернул сильнее и оторвал ворот, а затем и застежку на груди. Он сунул руку за пазуху девушки и сразу же нашел маленький сосок.
— Ой, — сказала Эйле.
— Мне нравится, как ты говоришь «ой», — объявил Талиессин. — Я всю ночь об этом размышлял и пришел к выводу, что это пикантно. Ни одна из знатных дам, я уверен, так не умеет. Давай еще раз.
— Ой, — повторила Эйле.
— Теперь без души, — огорчился Талиессин и ущипнул ее за другую грудь.
— Ой! — вскрикнула Эйле и чуть не упала с ветки.
— Держу, — сообщил Талиессин.
Затем он вытащил руку и обнаружил, что между пальцами у него зажато письмо.
— Давай вскроем? — предложил он девушке.
— А вдруг это что-то важное? — запротестовала она, но в последний раз.
— Тем более! Я должен быть в курсе всех сплетен, интриг и злодеяний.
Он быстро развернул листок, пробежал его глазами и помрачнел.
— Странно, — пробормотал он.
Эйле тихонько сидела рядом. Талиессин чувствовал прикосновение кругленького плеча, и от этого ему делалось уютно и на удивление покойно. И даже зловещий смысл записки почему-то не вызывал должного волнения.
— Слушай, что он пишет, — начал Талиессин. И чуть подтолкнул ее: — Мальчики вроде тебя должны быть любопытны, порочны и бесстыдны.
— Я ведь не мальчик, — сказала Эйле и покосилась на Талиессина.
Он остался невозмутим.
— Я в этом не уверен... Итак, слушай: «Дорогой дядя, эта девочка, переодетая мальчиком, — моя хорошая подруга. Ее нужно накормить, она голодная...» Ты и вправду голодна?
Девушка кивнула.
— Ну ладно, потерпишь еще немного, — решил Талиессин. — Если после долгой голодовки сразу что-нибудь съесть, то можно умереть от болезни внутренностей — это мне рассказывал мой учитель фехтования... «Возьмите паланкин и НЕМЕДЛЕННО отправляйтесь во дворец! В саду, напротив беседки Роз — это возле ограды, за которой начинается "малый двор", — лежит труп. Он в кустах, накрыт моим плащом. НЕ ВЫТАСКИВАЙТЕ ИЗ ТЕЛА МОЮ ШПАГУ! Заберите тело и тайно увезите. Подробности лично. Навеки преданный Р.».
Эйле тихонько ахнула.
— Что? — сказал Талиессин. — Тебе об этом что-нибудь известно?
— Он все-таки убил его!
— Кто — кого?
— Господин Эмери — господина Тандернака.
Талиессин подумал немного.
— А ты доверяешь господину Эмери?
Эйле кивнула.
— Ну да, — протянул Талиессин. — Я, пожалуй, тоже... отношусь к нему лучше, чем к прочим. Ради меня он побил одного дурака в трактире — добрая душа. Будем исходить из того, что Эмери — хороший человек.
— Ладно, — прошептала Эйле.
— Хороший человек может совершать нехорошие поступки.
— Только не в этом случае, — сказала Эйле. — Тандернак... был очень опасен. Я рада, что господин Эмери убил его.
— В таком случае, не вижу беды, — объявил принц. — Я не вполне понимаю, почему нельзя вытаскивать из трупа шпагу и для чего надлежит этот самый труп сжигать, когда его можно попросту закопать под кустом... ну да ладно. Возможно, Адобекк ответит на эти вопросы. Пойдем?
— Куда?
— Искать труп!
Талиессин начал спускаться с дерева, но замер на первой же ветке.
— А что означает подпись — «Навеки преданный Р. »? Как ты думаешь?
— Возможно, какое-нибудь детское прозвище, — предположила Эйле.
— Или попросту «ваш дорогой племянник» — сокращенно «р». От слова «дорогой», — сказал Талиессин. Он соскочил на землю и протянул к Эйле руки: — Прыгай! Не бойся — я тебя поймаю.
Эйле зажмурилась и отпустила ветку...
* * *
Ренье услышал, как возле двери тяжело бухают чьи-то шаги. Сел на соломе, отряхнулся, вытащил мусор из волос. Он не мог в точности сказать, сколько времени провел здесь, но болезненно ощущал грязь и дурной запах, которыми пропитался. Когда он прикасался к своей одежде, его передергивало от отвращения. Разумеется, Ренье, как всякому нормальному мальчику, доводилось перемазаться с головы до пят во время игры или какого-нибудь увлекательного приключения. Но это была, рассуждал он с собой, грязь по собственному выбору. Как много, оказывается, означает для человека свобода! В том числе — и свобода лично избирать для себя способ быть чумазым.
Здесь же ничто не делалось по его доброй воле. Ночевать в стогу под открытым небом — хорошо; ночевать на той же соломе в тюрьме — отвратительно. К тому же Ренье все время казалось, что где-то в камере осталась блевотина — ее дух так и не выветрился.
Поесть ему не приносили, и Ренье был даже рад этому: еще один запах в добавление к прочим кошмарам его бы попросту добил.
Однако называть свое имя и вообще рассказывать всю историю он упорно не желал. Он затеял все это ради того, чтобы не возникло скандала, — следовательно, доведет задуманное до конца. Даже если ради этого ему придется провести какое-то время в заключении. Ренье не сомневался: рано или поздно дядя Адобекк отыщет племянника. Освобождение — вопрос нескольких дней. Невелика цена за сохранение тайны.
Лишь бы мальчишка-вор не подвел. Но как раз в нем Ренье сомневался меньше всего.
Тяжелые сапоги остановились возле двери и начали топтаться. Загремели ключи. Низкий голос что-то ворчал — тюремщик был недоволен.
Затем дверь распахнулась, в камеру хлынул удушливый воздух тюремного коридора: там пахло старыми сальными свечами и смазкой для сапог. Кто-то в полумраке чихнул — явно не тюремщик.
— Выходи, проворчал тот. — За тебя поручились. И даже дали взятку.
— Дядя! — обрадованно вскрикнул Ренье и выскочил наружу.
Но там ждал его не Адобекк. В первое мгновение Ренье даже не узнал этого человека — настолько мало ожидал юноша увидеть его здесь.
И тем не менее он был здесь и смотрел на него с любопытством: словно обнаружил потайную пружину в рукояти давно знакомого кинжала.
— Рад, что ты узнал меня, племянничек, — произнес Талиессин. — Идем-ка. Расскажешь по дороге, что ты такого натворил, а то любящему дядюшке пришлось заплатить за тебя пятнадцать золотых...
Кивком головы он указал на выход, и Ренье зашагал следом за принцем. Голова у него кружилась — от свежего воздуха, от яркого солнечного света. Что здесь делает Талиессин? Ренье плохо соображал. Каким образом принц узнал, где его искать? Что происходит?
Талиессин наслаждался ситуацией. Его глаза превратились в узенькие щелочки, края ноздрей покраснели и непрестанно шевелились: казалось, принц смакует мгновения, не желая упускать ни малейшего нюанса из происходящего.
