Юлия Григорьева - Искупление (СИ)
— Сафи, — позвал меня мой спутник.
— Сейчас, я выбираю, — ответила я, продолжая таращиться на куст орешника.
Мужчина подъехал ко мне, быстро набрал орехов в мой берет, который вытащил из сумы, где лежал мой мужской костюм, и вручил мне. Неодобрительно покосившись на него, я тронула поводья, возвращаясь на дорогу. Флэй догнал меня, взял из берета несколько орехов, громко хрустнул, разгрызая скорлупу, и перевел на меня взгляд своих пронзительных темно-карих глаз.
— Ты невыносим, — поморщилась я. — Что ты хочешь услышать?
— То, что ты себе надумала, — спокойно ответил мужчина. — А то, что надумала, я точно знаю. — Я все еще молчала. — Тарганночка, поверь, мне хватило нескольких дней, чтобы выучить этот унылый взгляд, когда в твоей головке начинают бродить вредные мыслишки. Ну, кинь мне в физиономию свои несчастья, я выдержу. Если нет, то готов снова пробежаться с твоей тушкой по лестнице Звездной башни.
— Наглец, — усмехнулась я.
— Не могу не согласиться, — подмигнул Флэй.
Однако отвечать на вопрос я по-прежнему не спешила. Мой спутник неожиданно свернул в сторону от дороги, поманив меня за собой. Я послушно последовала за ним, остановила лошадь, когда остановил дикарь, и теперь наблюдала, как он спешивается и подходит ко мне.
— Ай! — вскрикнула я, когда он меня стянул с седла.
Берет выпал из рук, и орехи рассыпались по траве.
— Ты что?! — возмущенно воскликнула я, оказавшись на земле.
— Сама напросилась, — деловито напугал меня мужчина и, сделав подсечку, завалил на землю.
Перехватил за головой оба запястья одной рукой, оседлал и сорвал травинку.
— Я сейчас буду тебя пытать, — сообщил мне изверг, и травинка поползла по моей шее.
Сначала я терпела, потом дернулась, пытаясь избавиться от щекотавшей меня растительности. Флэй, сохраняя на лице сосредоточенное серьезное выражение, провел своим «пыточным инструментом» по моему уху, снова перебрался на шею, я вновь дернулась и хихикнула. Травинка пощекотала меня под носом, и я чихнула, рассмешив этим дикаря.
— Тарганночка, рассказывай, я могу так продолжать бесконечно. Даже если один волк будет мне откусывать голову, второй ногу, а герцог снова пичкать стрелами. Я с тебя не слезу, заметь, в прямом смысле этого слова, — и он продолжил.
Я извивалась, но травинка только меняла свое местоположение.
— Флэй, хватит, — взмолилась я. — Щекотно.
— Знаю, — кивнул он. — Меняем метод воздействия, — возвестил мужчина, и травинка была отброшена, зато по моим ребрам пробежались проворные пальцы.
— Ай, — взвизгнула я и уже совсем неприлично расхохоталась.
— Говори, таргарка, — сурово потребовал дикарь из Ледигьорда.
— Таргарцы не сдаются, — гордо возвестила я, сквозь хохот, от которого уже болел живот.
— Сыны Белой Рыси тоже, — хмыкнул Флэй, и я изогнулась, повизгивая и скуля от невозможности толком вздохнуть. — Говори, женщина.
— Твоя жена! — выкрикнула я, и все прекратилось.
— Причем здесь моя жена? — немного напряженно спросил он.
Флэй слез с меня и уселся рядом, подтянув колено к груди. Я закрыла лицо двумя руками, чтобы скрыть пылающие от стыда щеки и вздрогнула, когда новая травинка вновь поползла по моей шее. Убрав руки от лица, я увидела серьезный взгляд моего дикаря.
— Говори, — практически велел он.
Я рывком села и посмотрела в сторону.
— Я никогда не займу место твоей Золи, — нехотя, произнесла я. — Меньше всего мне хочется бороться с призраками. Ты добр ко мне, но от мужчины, с которым меня сведет судьба, мне хотелось бы чувствовать больше, чем просто доброта и уважение. Все, сказала.
Мужчина молчал. Я несмело обернулась к нему и увидела улыбку, а потом и вовсе услышала смешок.
— Женщина, воистину прав дед, зря боги дали тебе мозги, — произнес Флэй. — Зачем тебе занимать место Золи? Тебе своего мало? Я вот, например, не хочу занимать место твоего мужа. Я другой и ты другая. Зачем пытаться стать заменой или повторить другого человека, когда можно быть собой и строить жизнь по-своему?
— Но ты всегда будешь помнить…
— А ты нет?
— Сравнивать…
— Ты меня сравниваешь?! — он возмущенно округлил глаза. — И с кем? И как? Подожди, ты же еще не все видела, что сравнить можно, — и этот невозможный тип, схватился за пояс штанов.
— Флэй! — вскрикнула я. — У тебя всегда все сводится к… ножнам?
Глядя на его совершенно серьезную физиономию, и понимая, что он опять издевается, я не удержалась от улыбки.
— Нет, тарганночка, ты погоди, — он остановил меня жестом. — Ты же сравниваешь, так значит надо во всем сравнивать…
— Да, не сравниваю я тебя ни с кем! — воскликнула я.
— А я тебя, значит, сравниваю? — возмутился мужчина.
— Откуда я знаю, — ворчливо ответила я.
Флэй укоризненно покачал головой и вздохнул.
— Поверь, Сафи, вас невозможно сравнивать. Ты ничем не напоминаешь Золи, ни внешне, не по характеру, ни тем более по воспитанию. К тому же, Золи было всего семнадцать, когда пес отнял у нее жизнь. Я даже не успел узнать, какой она могла бы стать женой. Нас связывало четыре года юношеской любви и одна брачная ночь. Как я могу сравнивать взрослую женщину с девочкой, особенно, когда я сам уже давно не тот юноша? — он взял меня за руку. — Это то, что останавливает тебя решиться отправиться со мной?
Я вновь отвернулась, разглядывая молодую поросль, среди которой мы оказались. Хороший вопрос… Заметив оранжевые гроздья рябины, я встала и подошла к дереву. Сорвала ягодку, сунула в рот и тут же скривилась, но проглотила и потянулась за следующей. За спиной послышались шаги, а через мгновение на плечи опустились теплые и добрые руки дикаря из Ледигьорда. Он уткнулся мне в макушку.
— Ты разбудила меня, — тихо сказал мужчина.
Боясь пошевелиться, я застыла, чувствуя, как его дыхание шевелит мне волосы. По позвоночнику пробежалась нитка мурашек, я обернулась, жадно ловя взгляд темно-карих глаз, и утонула в их глубине.
— Флэй, — задохнулась я.
И он завладел моими губами, целуя с какой-то мучительной жадностью, стискивая в объятьях до хруста в ребрах. Никогда я не знала ничего более упоительного, чем этот болезненный от наполнявших его чувств поцелуй. Но уже вскоре Флэй отстранился и, тихо произнеся:
— Прости, — отошел от меня к лошадям.
А я все еще не могла очнуться от произошедшего, глядела ему в спину ошалелым взглядом и мысленно молила: «Вернись». Затем подошла к нему сзади и положила руки на плечи. Тут же мужская ладонь накрыла сверху одну мою руку, и он, не оборачиваясь, сказал:
