Ксения Никнова - Я и мой король. Шаг за горизонт
Столица встретила нас ласковым летним вечерком, пришедшим на смену знойному дню. Сонный дворец был тих и казался вымершим. Я до последнего не знала, отправлюсь ли сразу к Дэну или дождусь сперва десяти свеч в его апартаментах. Победила вера в мужа.
Как мне доложили, король уже больше свечи заседает в кабинете, и неизвестно, когда освободится. Вызвав своим явлением небольшой переполох в приемной, я не стала дожидаться официального приглашения, а напрямую прошла внутрь. Два офицера, излучающих напряженное непонимание, шагнули за мной, но сразу ретировались, убедившись, что их присутствие пока не понадобится.
— Маша?! — изумленно обернулся Дэн из-за стола, где сидел в компании еще четырех человек. — Почему ты здесь?
Мужчины при моем появлении дружно поднялись и после поклонов отступили согласно этикету. Дэйтона и капитана Брауда я знаю, еще двое смутно знакомы. Военные.
Я молча протянула мужу анонимку, внимательно наблюдая за реакцией.
— Господа, оставьте нас, — глядя мне в глаза, распорядился он. — Клянусь самым дорогим и святым, и пусть Раэл Танн примет клятву, это гнусная ложь. Мы сейчас пойдем и вместе убедимся в этом. Хорошо? Ты только не переживай, тебе нельзя.
Через пять минут мы прошли через анфиладу комнат в покои короля и остановились на пороге спальни: в глубине комнаты в неверном свете свечи смутно белело полуобнаженное женское тело.
У меня живот сделался каменным, а ноги — ватными.
— Стража! — рявкнул Дэн так, что зазвенели подвески на люстре.
Когда он развернулся, мне стало и вовсе жутко. Наверное, именно это имели в виду люди, когда рассказывали мне, каким жестким и мрачным был их король во время войны и после нее. Холодный безжалостный взгляд, плотно сжатые губы, ноздри раздуты, будто у хищника, почуявшего близкую кровь. Все тридцать семь лет разом опустились на фигуру моего мужа. В таком бешенстве я его никогда не видела.
— Кто это и как она сюда попала? — отрывисто спросил Дэн у примчавшихся на зов караульных.
Двое Теней уже крепко держали женщину. Та, хищно оскалившись, смотрела на меня, и было от этого взгляда не по себе. Живот сдавило стальным обручем.
— У нее ваш перстень. Высший допуск.
— Допросить и доложить обо всех обстоятельствах. А сейчас позовите лекаря, и все вон.
Стража и Тени, оперативно обшарив каждый закоулок спальни, потянулись на выход, а Дэн тем временем опомнился и как можно мягче начал уговаривать меня:
— Машенька, мое маленькое солнышко, милая, родная, приляг и успокойся. Ты такая бледная. Я с ней даже не знаком. Да зачем мне кто-то еще, когда есть ты — моя жена и мать моего ребенка. Кроме тебя, я никого не вижу и не замечаю. Маша, расслабься, ты взвинчена, это плохо для ребенка.
Да где же этот лекарь! Мои попытки вернуться в состояние равновесия оказались тщетны. Я чувствовала, что что-то не так. Знакомые и очень нехорошие симптомы сигнализировали о беде.
— Ваше величество, звали?
— Срочно! Королеве нужна помощь! Сделайте все возможное и невозможное для сохранения беременности!
— Ваше величество, сфокусируйте взгляд на этом амулете, — склонился надо мной лекарь. — Хорошо…
Мир вдруг сузился до размеров невзрачного серого камушка, повисшего перед моими глазами, и одновременно расширился до окраин вселенной. Я смотрела внутрь себя и в то же время на себя со стороны. Сколько продолжалось это состояние, не знаю, мне показалось, что всего один миг, но за это время короля попытались удалить из комнаты, а он наотрез отказался оставлять меня, держа за руку и шепча: «Держись, любовь моя, я с тобой». В спальне начали появляться разные действующие лица, причем каждое последующее как-то странно трансформировалось из предыдущего. Я все слышала, но смысл слов ускользал от понимания. Доклад о результатах допроса привел Дэна в состояние, близкое к помешательству. Подумаешь, девица оказалась агентом Дэйтона и перстень получила от него же. «Мерзавец!» — хлестнуло по ушам, и лучший друг короля, герцог, верный помощник, отмеченный высшими наградами страны, обвис на руках стражников.
Осознание того, что случилось, пока я пребывала в прострации, пришло после возвращения в сознание.
Хоп! — вдруг раздался надо мной хлопок, я резко пришла в себя и почувствовала, что меня отпустило. Утомленный лекарь в последний раз провел над моим животом руками и удовлетворенно кивнул:
— Все.
— Ребенок! С ребенком все в порядке?
Словно в ответ, в животе ощутимо толкнулось, и я облегченно выдохнула. Слава богу!
— Благодарю от всей души. Я не забуду, что вы для нас сделали.
— Здоровье ее величества и ребенка вне опасности, — отрапортовал лекарь, после чего был отпущен.
Убедившись в том, что непоправимого не произошло, Дэн бессильно уронил голову мне на грудь и надолго замолчал. Момент, в который из спальни испарился весь народ, прошел мимо моего внимания.
— Дэн… ты правда его ударил? — нерешительно спросила я.
Может, мне примерещилось?
— Не стоило марать об него руки. Но какая чудовищная ложь и коварство! Враг, которого я упорно искал среди соседей и уже был готов начать войну, все это время находился рядом. Я любил его как брата, безгранично доверял, посвящал во все тайны. Я отдал ему в жены самого близкого человека — свою сестру! Я был слеп, а прозрел только сейчас. Отец единственного наследника престола, муж принцессы крови… ради власти он был готов на все. А я-то удивлялся, как нашим противникам каждый раз удается обойти нас и оказаться настолько близко, чтобы наносить удар за ударом. Разгадка лежала на поверхности, каким глупцом я был, когда не признавал очевидного. Смеялся над доносами, считал их выражением зависти и ни разу не усомнился в крепости нашей дружбы.
Было так неожиданно и неприятно выслушивать это покаяние, что я даже не решилась на жалость. Мой муж сильный и гордый. Минута слабости пройдет, а воспоминание останется. Не хочется усугублять.
— Что с ним будет?
— Несомненно, высшая мера. Но сначала следствие. В одиночку такие дела не делаются. Необходимо выявить сообщников.
— А Элиа? И Илан? — затаив дыхание спросила я.
Неужели он сможет казнить собственную сестру и племянника?
— Я уже распорядился изолировать их в Лисэйте. Временно. До выяснения, — глухо ответил Дэн.
Я видела, что мысль об измене сестры причиняет ему страшную боль.
— Они не могут быть виновны. Элиа никогда не выражала восторга от факта, что ее сын — наследник. А Илан и вовсе ребенок.
— Мальчик — будущий мужчина. А на ребенка влиять проще простого. Но как мне хочется надеяться на их невиновность!
