Елена Лирмант - В поисках Белого города
- У тёти, я уже договорилась, - покраснела девушка.
- Отлично, и ты думаешь, они бы не нашли меня там? Да, первым делом, они прошерстят всех твоих родственников. Да, простите, что не представил, это комендант, начальник базы, где я провел почти год. Единственный человек, который отнесся ко мне по-человечески.
Комендант поглядел на меня со страхом: - К тебе вернулась память?
- Да, - сказал я. - Поэтому я и собрал вас здесь. Я хочу рассказать вам, и только вам, что со мной случилось. Официально сделать это мне не дадут. Но я не хочу, чтобы вы... об этом потом. Так, комендант, куда бы вы меня спрятали?
- В катакомбы...
- И сколько бы я там выдержал?
- Я потом, что-нибудь придумал бы...
- Не важно, у кого были еще какие-нибудь предложения?
- Моя родня спрятала бы тебя. Мы горцы не выдаем своих, - сказал Борис Цвинадзе.
- Угу, тогда ты потерял бы всю свою родню! Ход моих мыслей, вы уловили! Будут спрашивать, мы обсуждали все проекты моего исчезновения.
Ну, а теперь слушайте, если что будет не так, комендант, поправь меня!
И я рассказал все. И как меня подставили, и как я оказался на Раттее, и про цветы, и про встречу с Верховной жрицей. Как понял, что являюсь шпионом, и как белый жрец помог мне избавиться от чипа, о гырхах, о своем невольном бегстве, даже о разговоре, который подслушал на поляне между нашими ребятами, только вот, что там был и комендант, умолчал. Вояка насупился. Он все понял. Покраснел, и его руки сжались в кулаки. Потом рассказал, как пошёл, сам не зная куда, вместе с раттерианцами, которые не стали называть мне своих имен, поэтому я дал свои. Пошёл потому что идти было некуда. О нашем путешествии говорил мало, просто описывал то, что видел, и разрушенный город, и храм под водой. И о спутниках рассказал только то, что они оказались удивительными ребятами, смелыми отзывчивыми и даже очень эмоциональными. Хотя по официальной версии - сухие и нелюдимые. Рассказал о Белом городе, то, что увидел там. И о своей встрече с Энтони. Вот только имени его не назвал. И кто отец его, тоже не сказал, по моим словам выходило, что не успел микробиолог его назвать, нас прервали. Ну, и кончил, встречей с раттерианской девушкой, от которой узнал о похищении детей, о том, что понял, чья это работа. И о том, что не хотел, чтобы Принцесса пошла к ним, и просил ее пойти только к коменданту, и то, что увидел в операционной доктора.
- Ну, а остальное вы знаете, - кончил я рассказ.
- Так что же там случилось в Белом городе. - взволнованно спросил директор Института.
- Не знаю, но поверьте, это было страшно. Они спрятали свою тайну ценой жизни горожан. До сих пор как вспомню, становиться жутко.
- Боже, какие знания! Представляете, спрятать город, спрятать целую солнечную систему, и быть безоружными перед обыкновенными бандитами! Парадокс! - не мог успокоиться директор
- А как же микробиолог? - воскликнула Таша, - ты так и не встретил его отца, не передал слова его сына.
- Нет, и прошу вас не искать этого человека. Кто он мы не знаем. А командиров космических кораблей десятки тысяч. Имени его сына я тоже не знаю. А потом не забывай, память ко мне вернулась только сегодня. Но может быть, он когда-нибудь все узнает. Я так надеюсь.
Я посмотрел на часы, половина седьмого:
- Ну и последнее, что я хотел сказать. У меня есть деньги. Вы знаете, мне заплатили. И еще мы с Ташей вырастили уникальные цветы, сейчас я их вам покажу. Попрошу вас, - обратился к директору, - оформить наше открытие как положено. Уверен, сразу придут заявки на их покупку. Комендант, вы прекрасный хозяйственник и отличный дипломат. Просите за них миллионы. Дадут. Вот увидите! Все свои деньги и право распоряжаться цветами, оставил на вас. Помогите Институту! Его хотят закрыть. Жить будете в этом доме. Я его тоже переписал на вас.
Ну, кажется все! Ах, нет, вот еще, что, помниться вы говорили мне, что собираете солдатские жетоны тех, с кем служили. Примите и мой.
Я подошёл к нему, снял с шеи свой жетон и, нажав большим пальцем на его середину, раздвоил его. В руку коменданта упали две металлические пластинки. Моя и его сына. Он крепко сжал кулак, и прохрипел: - Спасибо, Константин...
- Ну и самое последнее, - я посмотрел на часы, стрелки приближались к семи часам. - Я никому ничего не должен? Говорите сейчас, а то я ухожу навсегда.
Во внутреннем кармане ветровки, которую я так и не снял, топорщилась бутылка. Я смотрел на коменданта. Его губы были крепко сжаты. Все остальные тоже молчали.
- Что ж, тогда пойдемте, покажу вам свою розу. Имени у неё пока нет. Дать ей название, поручаю тебе, Таша.
Я открыл дверь и вышел во дворик. На улице было сумрачно. Сильный ветер гнал по небу чёрные тучи. Пахло дождем. Я подошёл к картонной ширме, откинул ее. И черно-белые бутоны закивали мне своими головками.
- Это же чудо! Романов, вы сотворили чудо, - услышал я возглас директора института. Поднял голову и встретился взглядом с каким-то пожилым человеком. Его губы тряслись, в руках он держал огнемет:
- Прости мальчик, - закричал он. - Но ты должен умереть. Нам не нужно оружие хракаэцетеляшпилей. Хватит с нас войн!
И как в замедленной съемке я видел, из дула вырвалось пламя, закричала Таша, комендант оттолкнул стоящих рядом людей, бросился к старику. Меня куда-то потащило. Я зажмурился.
Глава V
Открыв глаза, обнаружил, что стою в той же позе: наклонившись вперед, и закрывая розу руками. Выпрямился и огляделся. Темное помещение, я в центре круглого возвышения, а вокруг меня странные лучи. Но вот они погасли. Распахнулась дверь, и влетел Средний, и стал крутить меня, осматривая со всех сторон.
- Коста, у меня получилось! Я так боялся, что что-нибудь потеряю во время перемещения. А ты - целый. Руки, ноги, голова!
- Спасибо! Я что первый, кто подвергся этой процедуре?
- Первый и последний! Тебя вытащили только благодаря просьбе семьи, а главное нашей матери - Сюа. Сам понимаешь, слово матери. Но мы боялись, что ты сам не захочешь! Как ты себя чувствуешь?
- Вроде нормально, только подташнивает немного.
- Наверное, это издержки... Ничего, сейчас придешь в себя. Пойдем!
И схватив меня за руку, потащил к двери. За ней увидел Старшего, Младшего, Энтони и еще несколько незнакомых мне белых жрецов.
Старший обнял меня: - Коста, я так рад тебя видеть, - только и сказал он. Младший мялся около меня, стесняясь подойти. Я сам обнял его: - Как жизнь, малыш? - спросил я.
- Ты вернулся, - пролепетал он.
Энтони подал мне руку: - Здравствуй, Романов.
Я полез в карман и вытащил футляр, вынул бутылку и протянул её микробиологу. Его глаза затуманились, он осторожно взял ее в руки.
- Что это? - Раздалось со всех сторон. - Покажи.
