Наталия Аникина - Кошка, которая умела плакать
В этот момент, между Эйтли и Тейнлааном, едва не сшибя их с ног, в комнату ворвался встрёпанный молодой кот:
— Кеан, мы взяли наместника! — запыхавшись, громко протараторил он.
Но Кеана тут не было и в помине. Верховный жрец незримым вихрем носился по городу, спешно отдавая приказы своим подчинённым, вместе с членами Совета, перенесёнными сюда сианай. Алаям удалось взять нескольких пленных, они обнаружили лаборатории, библиотеки, склады оружия и теперь, скрытые от глаз властвующих над городом бывших рабов плащами-невидимками, разбирались во всём этом богатстве. Наместник, который скрывался в секретном подземном убежище, не сумел оказать сопротивление алаям и был усыплён их чарами.
Зато в комнате находилась Верховная жрица. Она так посмотрела на шумливого незваного гостя, что тот, казалось, уменьшился в размерах и, что-то пролепетав в своё оправдание, уполз куда-то в уголок.
— Всё можно начать сначала, Коготь… — улыбнулся Селорн. Сейчас он, наверное, впервые за последнюю тысячу лет говорил спокойно и был расслаблен. — Планы защиты Энхиарга у Элаана, но что мы, тупые щенки, чтобы не придумать новый путь к спасению?
Когтестрах ничего не ответил, да он вряд ли и услышал, что говорил ему патриарх ан Ал Эменаит — всё внимание его было приковано к происходящему за окном. По тому, как восторженно взвыла толпа во дворе, алаи в комнате догадались, что кровь их предателей-соплеменников вновь пролилась на камни площади.
Тейн и Тинойа, предусмотрительно отошедшие от дверей и увлечённые беседой, даже не заметили этого.
— Ой, ну конечно, так и будет! — поддакнула магу Эйтли. — Теперь, определённо, мы не будем забывать гладить нашу кошачесть по шерстке! — воскликнула она.
Тейнлаан улыбнулся, и рука его скользнула под плащ. Старый маг подмигнул девушке и за хвостик достал из широкого рукава мантии маленькую белую мышь. Мгновение подёргались перед глазами Эйтли розовые когтистые лапки, и зверёк исчез во рту Тейна. От девушки не укрылось, что маг усыпил свою «добычу» до того, как его острые зубы сомкнулись на ней. С самым невозмутимым видом алай прожевал мышь. В его руке остался лишь розовый хвостик.
Хитро прищурив глаза, белоснежный алай свернул его колечком и положил на ладонь. Тейнлаан осторожно коснулся его пальцем другой руки, на кончике ногтя которого поблёскивала металлическая искра. По хвостику пробежала волна серебристого свечения, и вот он уже стал витым серебряным колечком. Эйтли захлопала в ладоши от восторга — маленькая деревенская девочка, впервые увидевшая трюки заезжего фокусника.
Гвелиарин и девушка из ан Камиан быстро переглянулись и снова прыснули от смеха. Но когда в комнату заявился Кеан, раздосадованный гибелью наместника, неизвестно как умудрившегося убить себя, не приходя в сознание, — обе хохотушки уже обернулись кошками и, чинно восседая на кровати, скромно вылизывались…
7. ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ
Яркое солнце сияло на небосводе, подёрнутом белёсой пеленой перистых облаков. Облаков перемены погоды. Перемены… Они постоянно грозили ледяным дождём пролиться на Бриаэллар, стерев улыбки с лиц его обитателей, смыв своими серыми струями все привычные устои жизни города, словно детский рисунок мелом с камня мостовой… Пока же волшебный «Кошкоград», дом Аласаис, ставший в последние дни домом для сотен переселенцев из разных стран и миров, находящихся в союзе с алаями — друзей его граждан, ищущих здесь защиты, или, что бывало чаще, желающих защищать его, — жил, казалось, прежней жизнью. Здесь не было ни отчаянья, ни страха, ни уныния — алаи делали всё возможное для того, чтобы оказавшиеся рядом с ними существа не поддавались этим гнилым чувствам, и надо сказать, им это удавалось. Сами же кошки казались не только не подавленными, а наоборот, воодушевлёнными происходящим.
Никто, кроме членов Совета и горстки избранных, не знал о том, что в войне, о возможном начале которой ходило столько страшных слухов, уже погибло несколько тысяч алаев. Тем более никто ничего не слышал о предательстве Амиалис. Даже в Совете Бриаэллара не знали, что стало с ней. Она сгинула во тьме, ради которой оставила Аласаис. И хорошо ещё, что канула она туда одна, не прихватив, с собой мужа Криана ни живым, ни мёртвым…
Но всё же одну рану отцу Анара Амиалис нанесла, сама не зная об этом. В тот день, когда бывшая царица Руала утратила свою кошачесть, глубокая царапина, по свадебному обряду оставленная её когтем на запястье Криана и зажившая еще во время брачной церемонии, как знак того, что Путь дракона связан воедино с Путём Амиалис, открылась. Увидев кровь на руке, Криан, в голове которого не укладывалась сама возможность такого явления, долго, зачарованный их мрачным колдовством, смотрел на стекающие на пол алые капли. Будто прозрев, он внезапно увидел истинную картину своей жизни: детей, которых он потерял, хотя они и были живы, Амиалис…
Амиалис… Кто-то насильно сплёл воедино их судьбы, какой-то невероятной силой склеив нити их Путей в одну. Но вязкий состав чьей-то воли вдруг ослабел, и вот Криан Сай — одинокое существо, бредущее по своему Пути в полной пустоте. Он явственно чувствовал теперь, насколько чуждой его сердцу была жестокая царица Руала, как безвольно он шёл по жизни, влекомый вперед к чьей-то неведомой ему цели. Как собака на поводке. Он чувствовал, что судьба поиграла им и выбросила на пустой берег — берег Исчезновенья, где есть только серый песок, свинцовое небо и холодное море, гладкое, как зеркало, потому что ни один порыв ветра никогда не залетает сюда. Нет более страшного места для дракона Повелителя Ветров. И Криану казалось, что он уже там.
Он не мог представить себе тогда, что не пройдёт и двух недель, как жизнь его вновь в корне изменится. Вновь обретя сына, дракон Повелителя Ветров обрёл и новый смысл в жизни. Лишь взглянув на своего, казалось, вернувшегося из небытия отпрыска, Криан сразу увидел в нём близкую своей душу, не отравленную, подобно душам остальных своих детей, ядом, что был не то в крови, не то в речах Амиалис…
В последующие века историки будут спорить о том, была ли любовь между Крианом Саем и Амиалис Руалской истинным чувством, идущим от их сердец, или лишь предначертанием судьбы, её неотвратимым приказом. Что он сам думал об этом? Вряд ли кто-нибудь узнает это от него самого, Анара или сианай Аниаллу…
* * *Много дней прошло с той памятной для Анара встречи. Но даже сейчас, когда они с Аниаллу шагали по роскошному лесу среди неведомых Анару деревьев, перед мысленным взором алая стояла эта сцена: растерянный мужчина, с лицом, так похожим на его собственное, и глазами, такими добрыми и печальными, что начинало щемить сердце. Он сидел на резном парапете грандиозной башни и накладывал повязку на запястье…
