Джон Марко - Великий план
– Вы получите лучших людей, кого может предложить Лисе, – ответила Джелена. Она схватила его за руку и трепетно ее пожала. – Я ведь сказала вам: вы можете требовать себе все, что только есть на Лиссе. Просите меня о чем угодно, и я позабочусь о том, чтобы вы это получили. Сыновья и дочери Лисса – в вашем распоряжении.
– Дочери? О нет, Джелена. Никаких женщин. В армии под моим командованием женщин не будет! Юная королева возмутилась.
– На Лиссе женщины сражаются! – заявила она. – Может, в Наре их и считают игрушками, но здесь это не так! Мы защищали нашу родину в течение десяти лет. А теперь мы будем за нее мстить.
– Тогда делайте это без меня! Боже, вы просите от меня невозможного, девочка! Я не поведу женщин на заклание. У меня и так на совести столько, что не искупить всей жизнью. И этого мне не надо.
Он повернулся к ней спиной и стал смотреть в аквариум. Сквозь стекло на него глядел харан, с любопытством качая головой. Ричиус почувствовал, как Джелена подошла к нему сзади, как ему на плечи легли ее руки. Он опустил глаза и увидел, как ее унизанные кольцами пальцы ласкают его.
– Ричиус, – печально прошептала она, – без вас ничего не получится. Юноши и девушки – и, может быть, небольшое количество людей постарше – это все, что мы можем вам предложить. Но вы сможете превратить их в армию. Я знаю, что сможете.
– А если не смогу?
– Если вы этого не сделаете, то Лисе так и не будет отомщен. Окажется, что мои родители погибли бесцельно. А Нар будет существовать по-прежнему, отнимая все, что пожелает, у таких стран, как Арамур.
Ричиус закрыл глаза.
– Арамур…
– Да. И Бьяджио останется на свободе. Он не будет наказан за свои преступления или за то, что он убил вашу первую жену.
– Что?! – ахнул Ричиус, резко поворачиваясь к ней.
– Да, мне известно о Сабрине. Это на нее я похожа, Ричиус? Я напоминаю вам о ней?
Вопросы Джелены были безжалостно расчетливы. Она уже была лучшей правительницей, чем сама думала.
– Да, – признался Ричиус. – Напоминаете.
– Я этому рада. И когда вы на меня смотрите, вспоминайте о ней. Вспомните ее голову в ящике – а потом попробуйте сказать мне, что не станете во главе моей армии! Думаете, у вас получится?
Ричиус ничего не ответил. Его молчание заставило королеву удовлетворенно кивнуть.
– Вы это сделаете, – заявила Джелена. – Пракна был в этом уверен, и теперь я тоже в этом уверена. – Подойдя к Ричиусу, она положила голову ему на грудь и ласково его обняла. От этого поступка Ричиусу стало страшно неловко. – Спасибо вам, – прошептала она. – Спасибо вам, Шакал, за то, что вы нам помогаете.
Ричиус поднял руку, секунду неуверенно подержал ее в воздухе, а потом осторожно погладил ее золотые волосы. Укорять юную королеву было слишком поздно. Она уже погибла. Мщение поглотило ее, как поглотило оно Пракну, Маруса и всех людей этого древнего народа. Ричиус понял, что ему никак не спасти Джелену от нее самой. И, сам не зная почему, он поцеловал ее в макушку.
– Я сделаю для вас все, что смогу, – мягко сказал он. – Это я вам обещаю.
Юная королева лежала у него на груди.
– Я в этом уверена. Вы – герой, Пракна в вас не ошибся.
24
Возвращение домой
Когда Пракна наконец добрался до своего родного поселка Чадцрис, снегопад почти прекратился, только падали отдельные хлопья. Было довольно поздно, и солнце уже садилось. На водных улицах и между домами легли тени. Небольшое суденышко Пракны скользило по каналу Баларо, неся его к дому. По привычке он стоял в джарле, не сев на банку. Гребец гнал джарл по каналу веслом. Банки – они для детей и старух. Мужчины в джарле всегда стоят. А канал Баларо, как всегда, был полон джарлов. Они были повсюду – стояли у причалов, качались на воде… Чалдрис был старинным районом Лисса, густонаселенным и часто посещаемым. Пракна здесь родился. Именно здесь он проводил свою жизнь, когда не находился в плавании, и всякий раз при виде поселка на его лице появлялась задумчивая улыбка.
Как и весь Лисе, Чалдрис представлял собой тысячу крошечных островков, пронизанных каналами и скрепленных сетью мостов, переброшенных поверху. Стоя в джарле, надо было не зевать: часто мосты строились низко, и высоким мужчинам, таким как Пракна, постоянно приходилось нагибаться, чтобы не расшибить голову. Бывали и другие мосты – как и тот, к которому они в эту секунду приближались, – такие высокие, что налететь на них могла только птица. Подъезжая к своему дому, Пракна поднял голову. Мост, ведущий к его жилищу, был покрыт лишайником и вьющимися растениями. Все они сильно разрослись, и никто с этим не боролся. Когда-то Джлари любила заниматься садоводством, но теперь почти полностью его забросила. За мостом в облака садилось солнце. Пракне на лицо тихо опускались снежинки. На узких улочках и мостах знакомые ему люди занимались своими делами. Изредка кто-то из них махал возвращающемуся домой герою, однако Пракна почти их не слышал. Он машинально отвечал на их приветствия, в основном из чувства долга, однако взгляд его не отрывался от его дома, высившегося над поселком. Джлари уже должна была знать, и она его ждет. Пракна закусил губу. Он так долго с ней не виделся!
– Слишком долго, – прошептал он.
Гребец услышал его слова и озадаченно посмотрел на него:
– Простите, сударь?
– Нет, ничего, – ответил Пракна.
Лодочник пожал плечами и снова принялся грести. Пракна тяжело вздохнул. В кармане его куртки лежали письма, которые он писал Джлари, пока патрулировал берега Нара. Он так и не отправил их: надеялся, что когда-нибудь вернется и сам их доставит. Когда Джлари их прочтет, она на несколько минут почувствует себя счастливой, и они будут радоваться его возвращению, а потом ее снова охватит горе. И тогда она снова погрузится в свое мрачное отчуждение. Когда-то Джлари была сильной женщиной. Гордой. Жизненные испытания взяли свое.
По дороге домой он уже побывал в мавзолее. Огромная усыпальница, возведенная в честь всех, кто погиб во время войны с Наром, находилась недалеко от дома Пракны. Мавзолей стоял на отдельном острове, и когда шел снег – как это было сегодня, – там воцарялась удивительная тишина. Казалось, что даже самые маленькие дети ощущают святость этого места. Пракна купил два небольших цветка и положил их у гранитного обелиска рядом с остальными приношениями этого дня. Так лиссцы чтили память своих погибших. На Лиссе не погребали тел умерших. Земли было слишком мало, чтобы тратить ее на могилы. Когда человек умирал, его бросали в океан. Именно поэтому так важен был мавзолей. Он был единственным местом, где лиссцы могли горевать об ушедших. Некоторые призывали написать на стенах памятника имена всех погибших, но тогда размеры мавзолея стали бы чудовищными. Десять лет войны – это очень много, и слишком много погибших остались безымянными. Так что памятник представлял собой просто высокий гранитный прямоугольник, похожий на гигантское надгробие. На нем были вырезаны лисские молитвы, и его украшали цветы. В снегу памятник был странно красив. Пракна его почитал. Помимо тех вещиц, которые сохранила от сыновей его жена, мавзолей был единственным о них напоминанием.
