Сергей Рощин - Укуренный мир. Том первый.
-Само собой, в любое время... - Так, опять эта волна, штормит сегодня что-то...
-Спасибо, ик, ты настоящий... эээ... друг.
-Всегда пожалуйста, - я осторожно сбагрил начавшую 'плыть' волшебницу наконец-то заметившему нас Грею и смог обратить внимание на сцену.
На сцене в данный момент, Эльфман устанавливал предмет культурной программы, вида Нацу обыкновенный, так как сам драгонслеер самостоятельно мог разве что перекатываться. Леви взяла на себя роль импресарио и как только артист бы приведён в долженствующее положение, началось представление. Следующие несколько минут, Драгнил показывал номера с огнем - фигурки, текст, просто какие-то яркие вспышки... хм, а он потихоньку начал подбираться к изменению насыщенности и цвета пламени... растет, можно даже немного погордиться своей методикой обучения (принцип 'гоблин - птица гордая').
Дальнейшие выступающие в основном также показывали возможности своей магии, сочетая её с какими-то сценическими действиями - пением, танцем, фокусами, как говорится, кто во что горазд. За это время девушки как-то незаметно меня покинули, якобы увлечённые представлением. Спустя немного времени ко мне подсел Макао. Потом на сцену вышла Эльза... ммм, танец с копьем, это нечто, да еще и платье на ней было... кажется, в себя я в тот момент ушел капитально. Вернул меня только вопрос Макао о том, собираюсь ли я сам выступать.
Вопрос был с подтекстом, заслуженный огневик тоже хотел выступить, но после Нацу мыслей не имел, а потому в темпе искал источники идей. Ну мне не сложно... хе-хе. Хотя идея ему не особо понравилась, но дипломатия - великая сила, да и раздолбайский дух фей...
Увы, допеть слегка отредактированную на ходу песню 'Старый добрый Грог', Канцлера Ги, Макао не успел - что-то на чудовищной скорости метнулось на сцену, послышался звук удара, а потом что-то столь же быстро со сцены исчезло. В ускоренном восприятии это 'что-то' выглядело как женский силуэт, странно, в эмоциях данного силуэта я негатива не уловил, но вот Макао вырубили весьма профессионально и немного жестоко.
-Хм, кажется, маме понравилась песня, - высказался Ромео, рассматривая опустевшую сцену, - кхе, суровая мама, что тут скажешь.
-Кхм, наш последний выступающий внезапно покинул сцену, - объявил мастер под понимающие смешки из зала, - итак, кто следующий? Эй, Сефирот, ты как, не желаешь?
-Даже не знаю... я сегодня такой мрачный... - пустив в голос побольше задумчивости, улыбаюсь обернувшемуся ко мне народу. Народ тут же воспылал и от меня потребовали продемоснтрировать. Театрально вздохнув и предупредив что они сами напросились, я прошёл к сцене.
Песня у меня была уже давно заготовлена, пусть народ уже затер фразу, что 'настоящий попаданец должен перепеть Высоцкого', но... песни ЭТОГО человека действительно бессмертны, но, он не зря просил не петь их - тут нужен определенный ГОЛОС, который мало у кого есть, да и спеть правильно Высоцкого... трудно, даже если ты можешь модернизировать свои связки как угодно, но... я попытаюсь.
Призвав из кармана гитару и заняв освободившийся столь экстравагантным способом стульчик, я осторожно перебрал струны и начал:
Средь оплывших свечей и вечерних молитв, (Народ поутих и стал прислушиваться)
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв, (Тёплый взгляд на Леви, которая почти сразу как-то потупилась)
Изнывая от мелких своих катастроф.
Закрываю глаза и целиком отдаюсь музыке.
Детям вечно досаден их возраст и быт,
И дрались мы до ссадин, до смертных обид,
Но одежды латали нам матери в срок,
Мы же книги глотали, пьянея от строк!
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь, мы, не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой,
Тайну слова 'приказ', назначенье границ,
Смысл атаки, и лязг боевых колесниц.(Вокруг стало совсем тихо)
А в кипящих котлах прежних войн и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов...
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов
И злодея следам не давали остыть,
И прекраснейших дам обещали любить,
И друзей успокоив, и ближних любя,
Мы на роли героев вводили себя!
Только в грезы нельзя насовсем убежать,
Краткий век у забав, столько боли вокруг...
Попытайся ладони у мертвых разжать,
И оружье принять из натруженных рук
Испытай, завладев еще теплым мечом,
И доспехи надев, что почем, что почем!
Разберись, кто ты трус иль избранник судьбы
И попробуй на вкус настоящей борьбы!
Чувствую как вздрогнула Эльза... Да девочка, эта песня для тебя... и про тебя.
А когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
От того, что убили его, не тебя -
Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал -
По оскалу забрал - это смерти оскал!
Ложь и зло - погляди, как их лица грубы,
И всегда позади - воронье и гробы!
Если мясо с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа, наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил с подлецом, с палачом,
Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.
(Высоцкий 'Баллада о Борьбе', к прослушиванию обязательна* прим. Автора)
То же место. Мастер Макаров.
На улице установилось просто мертвая тишина - барьер, поставленный, чтобы устроить новеньким сюрприз, а заодно не мешать спать горожанам работал в две стороны, не пропуская звуков со стороны города. Впрочем, главу Фей это сейчас заботило меньше всего - он все еще был там - в своей молодости... со своими друзьями, сколько их осталось, из 'старой гвардии'? Он, Полюшка, Яма... да и все, наверное. Что-то мокрое скатилось по щеке. Старый маг, лично похоронивший далеко не одного друга махнул рукавом, должно быть, что-то попало в глаз... да, просто соринка.
-Сеф... - да и горло почему-то сдавило, заставив подавиться окончанием имени. Уходящий в полной тишине со сцены маг обернулся. Странно, сейчас в нем проступило что-то странное... чуждое и... уставшее? Кажется, ему нелегко далась эта песня, - а... что случилось с автором этой... этого...
-Он умер... давно и очень далеко отсюда, - маг отвернулся и посмотрел на небо, - простите, Мастер, кажется, я умудрился испортить праздник, - серебряноволосый покачал головой, - плохая была идея и... теперь я понял, почему он просил не исполнять его песен - если сыграть её неправильно, то это будет оскорбление поэту... а если правильно... - Сефирот не закончил фразы, он просто ушел, впрочем, всё было понятно и без слов.
