Роджер Желязны - Хроники Амбера. Книги Мерлина (авторский сборник)
— Так я и думал, — заметил Кот. — Я был уверен, что на нашей вечеринке присутствует магия.
Появившийся во время произнесения заклинания образ Логруса послужил также и иной цели — включил свет в тёмном чердаке моего мозга. Колдовство. Ну, конечно!
Я — Мерлин, сын Корвина, колдун, причём такой, который редко встречается в тех краях, где я часто бывал в последние годы. Люкас Рейнард, также известный под именем принца Ринальдо из Кашеры, тоже колдун, только несколько в ином смысле, чем я. И Кот, казавшийся довольно искусным в этих делах, вполне возможно, не ошибался, проанализировав наше положение, сказав, что мы попали в магическую ловушку. Такая ситуация — одна из немногих, при которых моя чувствительность и тренировка скверно уведомляют меня о природе моего затруднительного положения.
Такое случается, так как мои свойства тоже попадают под действие заклятья и подвержены его силам, если эта штука вообще саморегламентирующаяся. Короче, моё положение похоже на дальтонизм. Я не мог придумать ни одного способа с уверенностью определить, что происходит, без помощи извне.
Пока я размышлял над ситуацией, к дверям салуна с фасадной стороны заведения прибыла королевская конница и королевская рать. Ратники вошли и обвязали верёвками тушу Брандашмыга. А конница уволокла её. Пока это происходило, Шалтай слез и отправился навестить туалет. По возвращении он обнаружил, что не в состоянии занять своё прежнее место на табуретке у стойки. Он крикнул королевских ратников, требуя помочь ему, но те были заняты умершим Брандашмыгом, протаскивая его меж столиков, и не обратили на него внимания.
Подошёл улыбающийся Люк.
— Так, значит, это был Брандашмыг, — заметил он. — Я всегда хотел узнать, на что они похожи. Вот если бы мы только могли устроить так, чтобы рядом появился Бармаглот…
— Ш-ш-ш, — предостерёг Кот. — Он должен быть где-то на фреске и, вероятно, прислушивается. Не будите его! Он может вылететь из чащобы, пылая огнём! Помните, он свиреп и дик! Не напрашивайтесь на непри… — Кот бросил быстрый взгляд в сторону стены и быстренько несколько раз последовательно пропал и появился.
Не обращая на это внимания, Люк заметил:
— Я как раз подумал об иллюстрациях Тенниэла.
Кот материализовался у противоположного конца стойки, отдал кружку Болванщику и сказал:
— Я слышу кулдыканье, и огненные глаза перемещаются влево.
Я взглянул на фреску и тоже увидел горящие глаза и услышал странный звук.
— Это может быть кто угодно из живых существ, — заметил Люк.
Кот двинулся к полкам за стойкой и потянул лапу вверх, где на стене висело странное оружие, переливаясь и смещаясь в тени. Он снял эту штуку и толкнул её по стойке. Она скользнула по поверхности, остановившись перед Люком.
— В такой момент в руке хорошо иметь Булатный Меч — вот что я могу сказать.
Люк рассмеялся, но я заворожённо уставился на это устройство, выглядевшее так, словно его сделали из крыльев мотыльков и свёрнутого спиралью лунного света.
И тут я снова услышал кулдыканье.
— Не стой тут просто, глубоких полон дум! — бросил Кот, осушая стакан Шалтая и снова исчезнув.
По-прежнему усмехаясь, Люк протянул свою кружку наполнить по новой. А я стоял, глубоких полон дум. Применённый мною для уничтожения Брандашмыга метод заклинания изменил ход моих мыслей. В последовавший за ним недолгий миг у меня в голове, кажется, начало проясняться. Я отнёс это на счёт недолго виденного мною образа Логруса. И поэтому снова вызвал его.
Знак возник передо мной, паря в воздухе. Я задержал его, смотрел на него. Казалось, в моей голове снова задул холодный ветер. Осколки памяти притягивались друг к другу, собираясь в цельную ткань, наделённую пониманием. Ну, конечно…
Кулдыканье стало громче, и я увидел плывущую среди отдалённых деревьев тень Бармаглота, с глазами, похожими на посадочные огни и с множеством острых граней, предназначенных для кусания и хватания.
И это не имело ни малейшего значения. Ибо я понял теперь, что происходит, кто в ответе, как и почему.
Я согнулся, наклонившись пониже, так что чуть задел костяшками пальцев носок правого сапога.
— Люк, — обратился я. — У нас есть одна проблема.
Он отвернулся от стойки и взглянул на меня.
— В чем дело? — спросил он.
Те, в чьих жилах течёт кровь Эмбера, способны на потрясающие силовые аттракционы. Поэтому среди своих это качество взаимно аннулируется. Следовательно, к таким делам нужен исключительно правильный подход, если ты вообще намерен прибегать к ним…
Я взметнул свой кулак от самого пола со всей силой, которую только мог в него вложить, и нанёс Люку такой удар в челюсть, что моего друга приподняло над полом, перевернуло и отправило на рухнувший от этого стол, но не остановило. Люк продолжал скользить на спине в другой конец бара, где он и остановился наконец, весь помятый, у ног тихого джентльмена викторианского вида, который выронил кисть и быстро отшатнулся в сторону, когда Люк затормозил в его ногах. Я поднял левой рукой кружку и вылил её содержимое на правый кулак, в котором из всех ощущений осталось только такое, будто я врезал им по горе. Как только я все проделал, свет померк и наступил миг полнейшей тишины.
Затем я бухнул кружкой по стойке.
Помещение выбрало именно этот момент, чтобы содрогнуться, словно в преддверии землетрясения. С полки упали две бутылки, закачалась лампа, кулдыканье стало слабее. Я взглянул налево и увидел, что жуткая тень Бармаглота отступила несколько в глущобу. Больше того, нарисованная часть перспективы теперь протянулась гораздо дальше в нормальное пространство и, похоже, продолжала наступать в этом направлении, превращая трехмерное пространство в плоскостную неподвижность. Судя по звукам, Бармаглот теперь удалялся налево, спеша обогнать продвижение плоскости. Труляля, Траляля, Додо и Лягушонок принялись упаковывать свои инструменты.
Я направился через бар к распростёртому телу Люка. Гусеница разбирала кальян и я заметил, что её гриб наклонился под странным углом. Белый Кролик удрал в нору под стойкой и я слышал, как бормотал проклятья Шалтай, качаясь на табуретке, куда только-только сумел вскарабкаться.
Я помахал джентльмену с палитрой и приблизился к нему.
— Извините за беспокойство, — сказал я, — но, поверьте, это к лучшему.
Я поднял обмякшее тело Люка и перекинул его через плечо. В мою сторону устремилась стая игральных карт. Я отпрянул, чтобы не мешать их стремительному полёту.
— Господи Боже! Это напугало Бармаглота! — заметил позади меня джентльмен с палитрой.
