Диана Удовиченко - История бастарда. Враг империи.
А ведь он, как всегда, прав! Я не смог прочесть герцога и Лютого. Значит, они могут быть моими кровными родственниками. А если уж вспомнить, что Вериллий неоднократно подчеркивал невозможность прочесть мое сознание... картинка складывается интересная.
Проворочавшись, наверное, часа два, я задремал. И тут же подскочил от скрипучего голоса, прокаркавшего:
- Доброе утро! Поздравляю! О вас говорит весь город!
Рядом со мной висел фантом Копыла.
- Ермия найден зарезанным в собственном доме, - сообщил он так, словно это не мы казнили жреца. - Вопрошающие и дознаватели Совета начали расследование. Храмовники в панике. Несколько жрецов Луга уже покинули Виндор.
- Надеюсь, Падерик не сбежал? - лениво позевывая, спросил Лютый. - У меня к нему имеется небольшой разговор.
- Падерика оставьте мне! - в голосе Валида звучала злоба, которую не смогла утолить смерть Ермии.
- Великий отец закрылся в своем доме, выставил стражу на каждом этаже и оцепление по периметру двора, - злорадно хихикнул Вадиус.
- Ну, что вы разорались с утра пораньше? - простонал Дживайн, отрывая голову от подушки.
Маг неохотно встал, и, почесываясь и приглаживая светлые волосы, стоящие дыбом вокруг лысины, двинулся к кровати Дейна.
- Как там твоя рана? Показывай...
Он ловко размотал повязку на левом плече моряка:
- Все нормально. Пойдем в лабораторию, я обработаю и перевяжу.
- Ваша кровь осталась на плитах двора? - внезапно заинтересовался Копыл.
Валид пожал плечами:
- Наверное.
Фантом ехидно расхохотался:
- Любопытно будет почитать отчет вопрошающих, если так! Интересно, как они соотнесут эльфийскую кровь и записку от Темной силы?
Отсмеявшись, он обратился ко мне:
- Новости для вас, Рик. Назначен день суда над мастером Генериусом.
Глава 26
Деревню Большая Перчинка захлестнула волна странных смертей. Погибали мужчины - молодые, сильные, здоровые. На них нападала странная хворь - начинало ломить кости, потом отказывали ноги. Затем открывалась сильная горячка, в два - три дня сводившая несчастных в могилу. Первая смерть никого не насторожила - мало ли, всякое бывает. Может, простудился парень, или грибов в лесу не тех насобирал, вот и отравился. Но потом свалился еще один, за ним еще, еще... Люди в ужасе ждали, кто станет следующей жертвой неведомой болезни. Большая Перчинка погрузилась в траур, не слышно было ни смеха, ни песен, прекратились веселые гуляния по вечерам. Все жители затаились в своих домах, моля Луга милосердного о пощаде. И только молодая знахарка Лилла не отчаивалась и не сдавалась. Она приходила к умирающим, ухаживала за ними, поила отварами трав, утешала испуганных домочадцев. А когда болезнь все же брала верх, именно Лилла закрывала глаза покойникам, читала отходную молитву на своем родном языке. Странно выглядели умершие - болезнь не иссушала их, не оставляла на лицах и телах своего следа. Мужчины выглядели так, будто просто уснули. На их щеках сохранялся румянец, а кожа не приобретала восковой белизны. Лилла всегда провожала усопших в последний путь, присутствовала на похоронах, у нее на плече плакали безутешные вдовы. В конце скорбной церемонии черноволосая девушка по обычаю своей страны клала на могильный холм цветок Золотого шара. Сельчане благодарили целительницу за помощь, и невдомек им было, что мужчин убивает приворотное зелье, когда-то купленное у нее ревнивыми женами. У изголовья умирающих некромантка напитывалась силой, а потом поглощала души несчастных, превращая их в носферату. В отварах, которыми девушка поила больных, содержалось зелье, препятствующее разложению тел. А кладбище стало идеальным местом для хранения заготовок. Это было гораздо удобнее и безопаснее, чем прятать носферату в овраге, или в лесу. Исключалась любая возможность обнаружения тайника. Некромантка гордилась своим изобретением. Большим желтым цветком Лилла помечала могилы не-мертвых.
Конечно, девушка понимала, что рано или поздно на нее падет подозрение. Слишком много смертей. Но что могли сделать оставшиеся без своих мужей женщины? Некромантка накопила столько силы, что была способна одним движением испепелить Большую Перчинку. Хотя ей это было не нужно, она собирала заготовки для грядущей войны, что требовало неспешности, плавности. Вот только клятый Кастон... Он колючей занозой сидел в теле села. Лилла собиралась расправиться с ним сразу же после смерти бабки Телли. Парень представлял собой прекрасный материал, к тому же обладал изрядной магической силой. Однако потом некромантка решила повременить с расправой, понимая, что это будет выглядеть слишком уж подозрительным. Наконец, настал удобный момент. Девушка приготовила ужин, накрыла стол и позвала Кастона в гости, прозрачно намекнув, что, возможно... Осчастливленный парень явился в назначенный час, сжимая в руках огромный букет лесных цветов. Скромно потупившись, Лилла приняла подарок и жестом пригласила мага к столу. Она подала ему стакан, заранее наполненный вином:
- За нас...
- За нас... - откликнулся Кастон, не сводя с нее влюбленных глаз.
Видно, в тот день боги благоволили незадачливому волшебнику. Едва парень поднес к губам вино, смешанное с убийственной дозой яда морщана, в дверь постучали. От неожиданности маг вздрогнул, расплескав добрую половину вина на пол. Мысленно проклиная позднего визитера вместе со всеми сельчанами, Лилла подошла к двери и распахнула ее. На крыльце стояла заплаканная пожилая женщина.
- Мой сын... он заболел... - выдохнула она, - пожалуйста...
- Да-да, конечно, Петти, - ласково отозвалась некромантка. - Не бойся, милая. Я помогу.
Кастон отставил стакан и поднялся.
- Пойдем, Лилла.
Добродушный парень искренне сочувствовал сельчанке и ее больному сыну и надеялся, что им еще можно помочь. Колдунья подхватила корзинку, с которой всегда навещала больных, и заторопилась вслед за несчастной женщиной.
В просторной, уютной спальной комнате добротного дома царила духота и слышалось тяжелое, сдавленное дыхание больного. Лилла помнила и его, и молодую невзрачную женщину, сидевшую у изголовья постели. Невысокая веснушчатая Сайла, несмотря на хорошее приданое, никогда не считалась в селе завидной невестой. Она не была совсем уж дурнушкой, но и привлекательности в ней не имелось. Худенькая, плоскогрудая, с серыми волосами, она терялась на фоне пышных, налитых молочной свежестью, сельских девушек. Но самое главное, Сайла не обладала теми особыми женскими качествами, которые, по наблюдениям Лиллы, иной раз заставляют мужчин с интересом смотреть вслед даже не очень красивой девушке. В ней не было кокетства, лукавой хитрости, готовности к веселой шуточной игре. Как известно, горячо становится от перца, а Сайла была пресной сухой лепешкой. Ее родителей такое положение вещей устраивало - зато дочь - честная девица. Они справедливо полагали, что с таким приданым Сайла старой девой не останется и уже подобрали для нее подходящего жениха. Но несчастной девушке хотелось любви, страстных поцелуев на закате, плясок в кругу веселых подруг и прыжков через костер - вдвоем с сердечным другом, взявшись за руки, чтобы сердце сладко и радостно замирало. Выбранный строгим отцом будущий супруг не нравился ей, более того, был противен. И Сайла влюбилась без памяти в самого красивого парня села - Лауса Коннена. При виде белокурого широкоплечего здоровяка она бледнела, краснела и почти лишалась чувств, словно манерная горожанка. Конечно, Лаус не обращал на нее никакого внимания. Сайла сохла, худела, страдала... И наконец обратилась к Лилле. Выслушав ее сбивчивую исповедь, колдунья посоветовала использовать приворотное зелье. Девушка согласилась, и через неделю вся Большая Перчинка веселилась на богатой свадьбе. А теперь Лаус расплачивался своей жизнью за любовь Сайлы. С первого же взгляда Лилла поняла: ему осталось не больше суток. Зелье действовало быстро, стремительно убивая этого сильного парня. У него уже начиналась горячка.
