Руслан Бурбуля - Тут дьявол с Богом борется…
— Да. Имя ее бога двуглавый Сатана и Молох. Я ведь вижу что тебе чужды все эти ритуалы… В твоей сути горит духовный огонь иного рода нежели у тех, кто пользуется черной магией… Что ж, хочешь ли ты и дальше бороться за ее черную душу?
Роман, пораженный услышанным, глупо хлопал ресницами, не в силах сказать и пол слова. Наконец он собрался с мыслями и спросил:
— Была ли она вовлечена в порочный круг по своей воли?
— Нет. Ее принудили, но в душе она сама стремилась познать чистое зло.
— Тогда все равно ей должен быть предоставлен шанс. — с упрямством заключил Роман.
— Раз ты так считаешь, тебе бы следовало вызвать дух Анигуэля. Он, является самым могучим из всех духов, которым дозволенно поступать на временную службу черным адептам.
— Не нужем мне ни какой другой Дух. Заклинаю тебя светлым Ирием и всеми именами Рода! Скажи мне имя демона, что терзает душу грешной и я сам с ним разберусь.
— Что ж… Ты сам не ведаешь, что творишь ЧЕЛОВЕК! Но, я выполняю твою просьбу. Имя его Задкиель. Он слуга Архидемона Лилит, иерархии Гамилиель.
И все…
Беззвучный хлопок и мир вернулся на круги своя. Лада исчезла. Тут же затряслась кровать вместе с сидячим на ней Романом. Он с отвращением посмотрел на ту, что раньше была сатанисткой. И тут, Роман, неожиданно понял, что глаза Насти широко распахнуты и через пелену боли, на него сейчас смотрит человеческий взор. Взгляд, до краев наполненный страхом и мольбой. Взгляд бывшей хозяйки этого тела.
"Пропади все пропадом. Что же делать"? — пронеслось у него в голове. Он то рассчитывал при помощи Высшего Светлого Духа, разом низвергнуть дьявольскую тварь в ее пекло. Сражаться же с самим Архидемоном или его непосредственным слугой, было, по меньшей мере, неразумно.
"Чо же делать"? — в очереднйо раз задал они себе вопрос и в очередной раз не мог найти на него ответа.
И тут он услышал хриплый человеческий голосок.
— Помогите. Кто-нибудь помо… Что слизняк страшно? — уже с металлом в голосе проорал тот, кто именует себя Задкиелем. — Беги пока можешь, и тогда я не стану тебя преследовать червь. Оставь эту тварь. Она моя законная вещь.
— Да пошел ты! — Роман соскочил с кровати, и выйдя за очертания квадрата, стал рисовать в треугольнике новое имя. Задкиель.
Закончив, он уселся на свое прежнее место и прокричал.
— Николай… Николай, мать моя женщина! Открой глаза.
Священник, заткнув уши своими толстыми пальцами, стоял посреди круга с закрытыми глазами. Для того что бы он услышал что к нему взывают и что от него требуется, Роману пришлось проорать несколько раз свою просьбу.
— Николай… Приготовься, начинаем второй этап.
Повернувшись лицом к треугольнику в круге, он начал новое заклинание.
— Дух, которому я приказываю, зри знак и повинуйся моему призыву… — Роман указал рукой на надписи, начертанные поверх каждого круга.
— …Повинуйся силе этого заклинания; выходи из пещер и темных дыр души грешной; прекрати свои злые занятия с несчастной смертной, которую ты мучаешь; выходи на место, где Божественная Сиила разделит нас; слушай мой приказ и выполняй только то, что я прошу. Не верь, что твое сопротивление заставить меня прекратить заклинание. Ничего не сможет тебя избавить, кроме как повиновение мне. Приказываю тебе по воле Божьей — подчинись!
Комната снова погрузилась во тьму. Было настолько темно, что казалось, протяни руку, и ты почувствуешь ее плоть. Откуда-то сзади, послышались далекий шепот тысячи голосов.
— Я вызываю тебя Задкиель, по праву Силы, подчинись моим словам, что исходят из уст моих, и явился предо мной, для того что бы выполнить все что я ни прикажу. Все, что бы я не потребовал…
Из тьмы стали появляться неясные силуэты. Голоса стали слышны прямо возле Романа. Будто бы кто-то склонился над ним, и шепчет ему на ухо какую-то абракадабру. То с права, то слева, из тьмы стали проявляться очертания нечеловеческих глаз, а порой и другие части тела.
— Заклинаю тебя, Задкиель, всеми духами Небес, чтобы ты появился, показал себя, чтобы я мог видеть тебя и слышать, говорить с тобой, и чтобы ты мне повиновался и выполнил все мои приказы. Заклинаю тебя хозяином твоим Архидемоном Лилит из иерархии Гамилиель и буквой твоей, которую дана была мне свыше, что бы ты пришел, согласившись с волей моей, которую я посвящаю во Имя Вышнего. Явись ко мне в обличье, что не потревожит мой разум.
Отовсюду послышался странный звук.
Ом…Ом…
Кровать трухнуло так, что она подскочила от добрых пол метра. Роману едва удалось удержаться и то благодаря тому, что он ухватился за ногу Насти…
Ом…Ом…
Из горла и носа одержимой стал появляться белесый туман. Чем больше его выходило, тем он плотнее становился и приобретал форму отвратительной морды затем и самого тела…
Ом…Ом…
Это создание трансформировалось прямо перед Роминым лицом. Тот стал бледным, словно лист бумаги. Его сознание было на грани безумия….
Ом….Ом…
Когда осталось трансформироваться лишь нижним конечностям демона, его вдруг скрутило и потянуло в сторону круга с треугольником. Демона стало корежить, словно чья-то невидимая рука, стала выжимать его тело, точно половую тряпку. При этом демоническое создание производило скрежет, будто бы кто-то гвоздем царапал по оконному стеклу.
Ом… Бух
Раздался хлопок, после которого на месте уродливого создания появился карлик…
Повисла гнетущая тишина.
— Пришел ли ко мне тот, кому я приказал? — прошептал Роман.
— Да.
— Как твое имя?
— Задкиель. — слышится ответ, звук похожий на шипение змеи.
— Слуга ли ты Архидемонна Лилит.
— Да.
— Готов ли ты выполнить мой приказ Задкиель, во славу Великого Триглава?
И дух снова шипит: — "Да."
— Тогда вон. Изыди в мир, откуда ты родом и оставь тело сие и душу, что отдана была тебе по праву похоти ее. Послушаешься ли ты меня демон?
— Да-а-а. — вытягиваясь в струну, прокричало демоническое сознание. — Но мы еще встретимся! — и звуки утробного голоса исчесзли вместе с сгустком тьмы. После чего по борабанным перепонкам последовал очередной вибрационный удар…
Роман пришел в себя от чувства прикосновения чьей-то руки. Он посмотрел вниз и увидел, что его руку обхватила Настя и со слезами на глазах шепчет еле шевеля губами.
— Спасибо. Спасибо тебе че-ло-вече!
— Что вы все желаете своему Богу меня попасти? — еле шевеля губами прошептал Роман. — Нет что бы просто, по человечески, поделиться благим даром. Сказать БлагоДарю!
Оглянувшись через правое плечо, сквозь слезящиеся от напряжения глаза, он разглядел отца Николая, который стоял в очерченном круге, с абсолютно седыми волосами.
