Юрий Никитин - Мрак
– Спасибо! – крикнул Мрак. – Уходи быстрее!.. Это не твой бой…
– Сочтемся, – ответил Любоцвет, голос его дрожал, хотя мальчишка бодрился изо всех сил. – Нельзя ли как-то… миром?
– Уходи! – крикнул Мрак. Он обрушил лавку еще на троих, но четвертый подкрался сзади, и Любоцвет ударил его кулаком. Меч он не вынимал, но по тому, как хряснули кости, Мрак понял, что за оружие дворцовому стражу уже не браться.
– Не могу…
– Уходи, – повторил Мрак. Он швырнул лавку, свалив целую толпу, подхватил из-под стола свою боевую палицу. – Ты погибнуть не должен.
Двое бросились на Любоцвета. Он ухватил их за головы, стукнул лбами. Звякнуло, шлемы сплющило, то ли от удара, то ли под крепкими пальцами. Кто-то метнул в него дротик, но острие лишь скользнуло по доспеху и унеслось прочь.
Бой закипел тяжелый и кровавый. Пятеро стали спина к спине, их оружие сеяло смерть, и все попытки смять их разбивались, как морские волны о гранитные утесы.
Глава 47
Додон изошел криком. Вбежал, запыхавшись, Руцкарь Боевой Сокол. Додон завопил так, что трясся и разбрызгивал пену:
– Я ж велел враз!.. Почему твои люди как сонные мухи? Немедля… Сейчас же сотри всех в тлен!
Руцкарь побелел, глаза налились кровью:
– Тцар-батюшка! Я всегда верой и правдой отечеству, что значит – тебе… У меня не сонные мухи! Я с ними Конев оборонял! Но кто ж знал, что к тебе приедут не люди, а звери из преисподней?
Додон круто развернулся на троне:
– Рогдай!
Старый воевода нехотя выступил вперед, поклонился:
– Здесь я, светлый тцар.
– А ты чего хоронишься в тени? Где твоя отборная дружина?
Рогдай опустил голову:
– Светлый тцар… Они же твои гости.
– Гости! Убей их всех! Немедля!
Рогдай поднял голову, смотрел исподлобья:
– Нас проклянут.
– Не твое дело, – огрызнулся Додон. – Брань на вороте не виснет. На мне будет проклятие, не на тебе и твоем семени. Выполняй!
Рогдай вздохнул так тяжело, что дрогнул воздух по всей палате, потащился к выходу, будто к ногам были прикованы пудовые гири. Додон проводил его ненавидящим взором.
Возле дверей у входа в Золотую палату толпились воины. Оттуда волнами выкатывалась кровь, теплая и пузырящаяся. Рогдай раздвинул стражей, сапоги по щиколотку тонули в крови.
В зале Мрак, Гонта и Ховрах вышвыривали трупы в окна. Сердце Рогдая сжалось. Герои освобождали место для новой схватки. Он перешагнул порог, острие меча Любоцвета уперлось в грудь. Холодные голубые глаза смотрели пристально. Левая бровь была рассечена, но кровь узкой струйкой стекала, минуя глаз, и богатырь не обращал на нее внимания.
– С чем пришел?
Рогдай печально покачал головой:
– Земля еще не знала такого богатыря, как ты… Зачем пришел на верную смерть, юноша?
– Зачем пришел ты? – потребовал Любоцвет снова.
– Я?.. Я – подданный своего тцаря. И повинуюсь его воле. Нравится мне или нет, но я принес клятву верности, и моя честь не дозволяет ее нарушать.
Он попытался продвинуться дальше, но рука Любоцвета была недвижима, как стены дворца. Лезвие вошло в щель между бронзовыми пластинами, пробило кожаный доспех. Воевода остановился, чувствуя боль, а теплая струя побежала по животу, остановилась, пережатая тугим поясом.
Гонта оглянулся, крикнул зло:
– Убей!
Любоцвет потребовал:
– Уходи.
– Я хочу молвить слово Мраку.
– Говори отсюда.
Он поманил другой рукой Мрака. Тот выбросил в окно сразу двоих, подошел, весь красный, мокрый, со слипшимися волосами. В руках у него не было оружия, но пол был усеян мечами, топорами, палицами, дротиками.
– Что ты хочешь, воевода? – спросил Мрак.
На диво, у него голос теперь был по-прежнему могучий, мощный. И держался он ровно, плечи распрямил, в глазах была веселая ярость.
– Зачем ты явился? – спросил Рогдай тоскливо.
– Не знаю, – ответил Мрак честно.
– Ты же знал!
Мрак обвел рукой палату, где Ховрах и Гонта, пыхтя, вышвыривали в окна сраженных, не разбирая, мертвых или только раненых:
– Они тоже знали.
– Эх, эта воинская честь…
– Я не воин, – поправил Мрак. – Просто мужская честь. Или просто – честь. А то и не в чести дело, а в чем-то еще. Но я не волхв, чтобы копать до корня. Да и не успею стать им. Если что хотел, говори.
Рогдай прямо взглянул ему в глаза:
– Додон прислал меня, дабы я велел сложить оружие. Ежели не сложишь, то я должен убить тебя и твоих людей. Так что видимся в последний раз, Мрак.
Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Затем обнялись, застыли ненадолго в крепком мужском объятии. Любоцвет наблюдал, не опуская меч, как разом они отодвинулись друг от друга. Рогдай повернулся и пошел обратно.
– Хороший воин, – сказал Любоцвет с сочувствием. – Мне бы не хотелось поднимать на него меч.
– Мне тоже, – признался Мрак.
– Оставим его Гонте? Да и Гакону все равно, кого крушить…
Мрак ответить не успел, от двери с воинственным воплем бросились новые с оружием в руках. Это были свежие бойцы, вооружены иначе, от них пахло зноем и дорожной пылью, словно только что прискакали к детинцу.
Гонта с натугой швырнул тело издалека, промахнулся, с проклятием подхватил меч и поспешил к друзьям. Воинский клич новоприбывших угас, едва ноги заскользили по лужам крови и едва увидели забрызганные стены, услышали запах смерти, который нельзя не услышать, если в помещении погибает много людей. А когда увидели мокрых от чужой крови пятерых бойцов, больше похожих на выходцев из преисподней, по жилам каждого прошел холодок близкой смерти.
Этот бой был коротким. Ховраха ранили в плечо, разбили щит Гакону, но все подкрепление легло под ударами пяти. Гонта и Ховрах торопливо добавили трупов к стенам, нагромоздили горы, чтобы не дать зайти со спины. В большой палате раздавался зычный голос Рогдая. Воевода выстраивал своих людей, отдавал последние приказы.
Мрак отбросил секиру, поспешно перевалил через подоконник двух убитых. Рядом швырял в соседнее окно трупы Любоцвет. Поймал взгляд Мрака, застенчиво улыбнулся:
– Пригодились такие широкие окна!.. А у нас – узкие, не окна, а бойницы.
Откуда ты, подивился Мрак, теперь уже узнать не успеем. А вслух сказал сожалеюще:
– Тебе не стоило в это ввязываться. Молод… Да и не твоя это битва.
Улыбка Любоцвета была странной и печальной.
– Моя, – возразил он погасшим голосом. – Я ведь бьюсь за Додона, а не против…
– Как это? – насторожился Мрак.
Любоцвет заколебался, щеки окрасились румянцем. Похоже, готовился в чем-то признаться, но от двери послышался воинственный крик. В палату ворвались новые воины. Гонта и Ховрах загородили дорогу, и Любоцвет, не успев ответить, с мечом в руке бросился на помощь.
