Джеймс Роллинс - Невинные
Клинок вонзился Иуде в подреберье.
Как раз туда, куда римский солдат нанес удар Христу на кресте.
Искариот вознес краткую благодарственную молитву, прежде чем рухнуть на колени. Из раны хлынула ярко-алая кровь, напитав его рубаху. Сабля выпала из рук.
— Мы квиты, — встал перед ним Джордан.
— Нет, — ответил Иуда, притрагиваясь к его ноге. — Я перед тобой в вечном долгу.
И завалился на бок, а потом опрокинулся на спину. Взор его заполнили серые небеса. Удалось. Свет заволокло пеплом и кровью. До захода солнца считаные минуты. Начатое им уже ничто не остановит.
Моя смерть предвозвещает мой успех.
Иуда принял это как знак, как награду за открытие врат адовых и провозглашение дня Страшного суда.
Жгучая боль в боку превосходила все мыслимые пределы, но он буквально упивался ею. Скоро он упокоится с миром. И рад этому. Искариот позволил своим зеницам смежиться.
И тут на него упала тень, принеся с собой аромат цветков лотоса.
Арелла.
Подняв вежды, он узрел ее красоту — еще одну награду за осуществление предначертания.
Ее теплая ладонь взяла его за руку.
— Возлюбленный мой.
— Случилось так, как ты и провозвестила, — произнес он.
Она склонилась над ним, и слезы оросили его лицо. Он услаждался каждой теплой каплей.
— О, возлюбленный, — промолвила она, — я проклинаю видение, толкнувшее тебя на такое.
Он взглядом отыскал ее темные глаза.
— Такова была воля Христа, не твоя.
— Такова была твоя воля, — настаивала она. — Ты мог пойти и иной стезей.
Иуда притронулся к ее мокрой щеке.
— Я всегда ходил иными стезями. Но я благодарен за годы, когда мы шли по этой стезе купно.
Она силилась улыбнуться.
— Не вини себя, — проронил он. — Если соблаговолишь сделать мне одну-единственную милость, даруй мне ее. Признай, что ни в чем не виновна.
Линия ее подбородка стала жестче, как всегда, когда она затаивала чувства в груди.
Искариот протянул руку, преодолевая боль, и накрутил прядь ее длинных волос на палец.
— Мы лишь Его орудия.
Она приложила длань к его ране.
— Я могла бы принести воды из родника, чтобы исцелить тебя.
Страх прошил его тело. Он искал умных слов, чтобы отговорить ее от подобного шага, но она и так знает его нрав. И потому он ограничился одним словом, вложив в него всю свою волю, позволив истине воссиять в его взоре.
— Умоляю.
Склонившись, она поцеловала его в уста, а затем в самый последний раз пала в его объятья.
16 часов 49 минут
При виде ангела, плачущего по Иуде, горло у Эрин перехватило.
Арелла прижимала его к груди; она ласково откинула его седые волосы со лба, бормоча какие-то слова на древнем языке. Искариот улыбался Арелле, словно они пара юных влюбленных, а не два существа, не ведающих возраста, у края времен.
Рун тронул Эрин за плечо, глядя на темнеющее небо.
Его единственное прикосновение напомнило ей, что, хотя битва выиграна, война еще не окончена. Она поглядела на солнце, уже почти опустившееся за горизонт на западе. Чтобы обратить вспять то, что привел в движение Искариот, времени почти не осталось.
Эрин посмотрела на человека, затеявшего это светопреставление.
Кровь Искариота вытекала из раны на боку, унося с собой жизнь. В сгущающемся сумраке Эрин различила среди алого неяркое сияние, вспомнив, что видела такое же, когда он случайно порезал палец в пещере под руинами Кум об осколок того же клинка, который сразил его сегодня.
Вспомнила, как лучилась тем же золотым сиянием Арелла, спасая Томми. И даже кровь Томми призрачно сияла на пляже в Кумах.
Что же это означает?
Она перевела взгляд с мальчика, стоявшего у колодца, на Иуду.
Означает ли это, что они оба носители ангельской крови?
Она вспомнила, что опять же оба — и Томми, и Иуда — повстречали голубя, символизирующего Святого Духа, как отголосок птицы, убитой Христом. И оба в то время были примерно того же возраста, что и Христос.
А потом слова Ареллы, сказанные чуть раньше.
Михаила разорвало на части. Ты носишь в себе лучшее от Первого Ангела.
Эрин начала понимать.
Томми носит в себе не все от Михаила, а только лучшее, светлейшее и лучезарнейшее; силу, способную даровать жизнь.
А другой сосуд носит худшее, темнейшее вкупе с силой, несущей смерть.
Она разглядела, что сияние крови Искариота отчетливо темнее, чем крови Томми.
Два разных оттенка золота.
Обернувшись, она окинула взглядом кратер, стекло, наспех расчищенное при раскопках, круглую затычку, раньше закрывавшую колодец. Как и сам кратер, одна половина была цвета темного золота, другая светлее.
Эрин вспомнила, как еще подумала, что это похоже на восточный символ инь-ян. Две части, составляющие единое целое.
— Нам нужны они оба, — пробормотала Эрин под нос.
Поглядела на Ареллу. Раньше сивилла помалкивала, потому что знала, что Искариот тоже должен явиться сюда. Может, даже начертала этот символ в песке, чтобы он знал, куда направиться?
К Эрин приблизился Бернард в изодранных и окровавленных одеяниях. Должно быть, ощутил, что в душе ее зреет понимание.
— Что вы сказали?
Рун тоже оглянулся на нее.
Эрин потащила обоих за собой и Джордана заодно. Они должны услышать это, сказать, что она заблуждается.
Прошу, пусть я буду не права.
Рун обратил на нее свой темный, неумолимый взгляд.
— В чем дело, Эрин?
— Первый Ангел — не Томми. Это архангел Михаил, небесное существо, разорванное на части. Расколотое надвое. — Она указала на стекло кратера. — Он должен быть воссоединен. Мы должны исправить то, что здесь было сломано.
В этом и заключалось предупреждение Ареллы — или господство человека на земле закончится.
— Но где же вторая половина? — поинтересовался Бернард.
— В Иуде.
Вся группа потрясенно застыла.
— Даже если ты права, — сказал Джордан, — как же нам соединить их вместе?
Эрин сосредоточила внимание на Искариоте, умирающем на песке. И поняла, что знает ответ и на этот вопрос.
— С них надо сорвать бессмертные оболочки.
— Они должны умереть?! — вытаращился на нее Джордан.
— Это единственный способ, — понизила она голос до шепота. — Вот почему меч был оставлен здесь, почему мы должны были прибыть сюда.
— Искариот уже получил смертельную рану, — заметил Рун. — Значит, клинок должен причинить такую же и отроку?
