Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира
Видя, что я сижу совершенно спокойно, начал успокаиваться и доктор. Да, запугали его органы. Чуть что, шаг влево, шаг вправо и из персонала можно превратиться в контингент. Сами понимаете, работа с чокнутыми приводит к тому, что больной либо выздоравливает, либо доктор заболевает той же болезнью. Одновременного выздоровления наукой еще не зафиксировано. Кстати, сумасшедшие доктора, как правило, имеют очень хорошие лечебные результаты.
— Так-так, — доктор побарабанил пальцами по столу, что-то напряженно обдумывая, — чекистов у нас, но вот есть у нас один Шекспир, который намекает на принадлежность к спецорганам бывшего Советского Союза. Этакое, знаете ли, раздвоение личности, то он сам Шекспир, то учитель Шекспира, то он учился в какой-то спецшколе и имеет важное задание от самых высших чинов того времени. Если хотите разнообразить свое времяпровождение, то пожалуйста, он уже отошел от аминазинов и готов для беседы.
Шекспиром был достаточно молодой человек лет тридцати, спортивного телосложения, с хорошими манерами, называл себя капитаном Трилистовым Николаем Петровичем. Посмотрев на меня, он сразу сделал вывод, что я бывший офицер, а узнав, что это действительно так, сразу быстро заговорил:
— Помогите мне выбраться отсюда, я обладаю уникальными данными высшей разметки, которые необходимо передать руководству Политбюро и лично генеральному секретарю Брежневу Леониду Ильичу.
— Помилуйте, батенька, — запротестовал я, — никаких генеральных секретарей и в помине нет, от СССР остались рожки да ножки в виде обновленной России, ставшей преемником этого СССР. Поэтому, снова можно сказать, что СССР существует, но в урезанном составе без союзных республик.
— Да хрен с ним, что нет генсеков, вдруг заговорил Трилистов-Шекспир, — руководство страны все равно осталось, а я обладаю тайной, которую могу рассказать только лично высшему руководству.
— А вы это четко представляете, — спросил я, что вас как пациента психиатрической клиники доставят к президенту и вы будете толкать ему сои теории, а он внимательно слушать и кивать головой, попутно отдавая распоряжения по реализации ваших предложений? В стране по крайней мере шестьдесят процентов сдвинутого по фазе населения, зайдите в интернет, полюбуйтесь и вы этом числе хотите попасть к нему на прием? Не получится ни при каких условиях. Давайте договоримся. Вы рассказываете мне свою историю, а я буду решать, что и в каком объеме доводить до заинтересованных лиц. Договорились?
— А какой у меня есть выбор? — спросил Трилистов. — Никакого. Тогда слушайте.
Глава 11
— Родился и крестился я в России, — начал Шекспир-Трилистов. — Учился в школе, был октябренком, пионером, комсомольцем. Потом поступил в педагогический ВУЗ на факультет иностранных языков. Учил французский и английский и неплохо получалось. По окончании института меня пригласили в серое здание и предложили работать у них. Сразу послали на оперативные курсы на полгода, а потом мы все вместе следили за иностранцами и вербовали из них агентуру для себя.
— Так вот всех подчистую и вербовали? — усмехнулся я.
— Конечно, не всех, — сказал Шекспир, — только тех, кто нужен был для освещения интересующего нас направления за границей. Технари вербовали технарей, а гуманитарии вербовали тех, кто имеет отношение к политике. Завербовать мне лично никого не удалось, но опыта оперативной работы я нахватался и руководство направило меня в сто первую школу на годичный факультет и для продолжения дальнейшей работы в нашем центральном разведывательном управлении.
— Что, у нас в СССР было ЦРУ? — немало удивился я.
— ЦРУ не было, — отмахнулся Трилистов, — это я так для образности сказал. Было тогда Первое главное управление, ну мы его меж собой называли ЦРУ. Так вот окончил я этот факультет и вышел в это ПГУ. Язык мне подковали основательно и тот, и этот. На любые темы без запинки говорить мог и по-французски, и по-английски. И тут меня вызывают на самый верх, к самому председателю КГБ товарищу Семичастному, — я внутренне напрягся, — и говорят, что есть для тебя одно важнейшее задание по проникновению в зарубежную страну на длительное оседание в качестве нелегала. Но если не попадешь за границу, то будешь изучать обстановку там, где окажешься и тем же путем вернешься назад.
— Сколько времени на подготовку? — спрашиваю я.
— Обойдешься без подготовки, — говорят мне, — дадим проводника, а ты ему обеспечишь открытие двери в эту страну. Денег не жалей, но чтобы задание выполнил.
И дали мне мужичка, кажется, что его здесь тоже видел, который прибыл из нашего будущего и врет так складно, что не захочешь, а поверишь. Поил я его самыми дорогими напитками, какие тогда были. В «Березке» покупали ему виски «White Horse». Тридцать процентов солодового и семьдесят процентов пшеничного виски. Пил благородный напиток стаканами и трахал самых красивых девок в палатке около того места, из которого он как бы прибыл.
И вот на пятый день случилось все то, во что поверить было очень трудно и даже я сейчас сомневаюсь, действительно ли все было так, как оно действительно было.
Глава 12
Часов в семнадцать по среднеевропейскому времени я сидел у палатки и покуривал, с отвращением слушая сопенье и крики девушки в палатке, внимательно глядя в сторону темного леса на участке, отмеченном колышками. И вдруг в темном лесу что-то засветилось, как будто кто-то открыл дверь в темной стене и хлынул проток света.
Я сдернул сантехника с женщины и потащил его в этот световой поток.
После прохода через стену света я очутился в каком-то полутемном коридоре, богато отделанном коврами и причудливыми светильниками. Слесарь упал на ковровую дорожку, я сослепу запнулся об него и начал падать на стену, сквозь которую я провалился так, как будто не было никакой стены.
Я вывалился на какую-то грязную улицу, по которой ходили убого одетые люди, ездили удивительные повозки и люди говорили на каком-то странном франко-английском наречии, которое можно было понимать, но, если только внимательно сосредоточишься и будешь обладать богатым воображением, чтобы по наитию догадаться о значениях звучащих слов.
Кто-то оттолкнул меня, освобождая дорогу для повозки, и я упал на обочину дороги между каменными домами, испачкав весь костюм, рубашку и полуботинки.
Понюхав свою руку, испачканную в грязи, я понял, что это нечистоты и содержимое моего желудка вывернуло прямо туда, где я сидел.
На меня никто не обращал внимания, мало ли чудиков ходит по дорогам. Я испачкал свой носовой платок, вытирая костюм и ботинки, и мне еще пришлось снять галстук, чтобы как-то привести в порядок свою одежду, но я только размазал грязь и стал похожим на тех людей, которые меня окружали, только качество моего материала было во сто раз лучше, чем даже у зажиточных граждан.
