Виктор Исьемини - Весенние грозы
Кибитка замерла. Магики привстали на облучке, один с хрустом размял пальцы, другой вытащил из-под сидения моргенштерн на короткой рукояти. Некромант развернул коня и подъехал к кибитке.
— Прочь! — коротко велел он.
Оборванцы переглянулись, из толпы выдвинулся всадник на тощей лошади, в шлеме, украшенном петушиными перьями, и ржавой кольчуге. Сразу видно — не участвовал в минувших битвах. Кто принял участие в схватках с имперцами, тот нынче щеголяет в хороших доспехах, а этот — шваль, разбойник. И, должно быть, так оголодал да отощал за зиму, что рискует нападать на вооруженный конвой. Некромант вытянул из-за плеча длинный клинок и пустил коня шагом — прямо на преградившую путь толпу. Чародей решил, что даже слова тратить на мерзавцев не стоит.
Вж-жик! — взмах темного лезвия смел с седла благородного и могущественного сеньора. Маршал ткнул пятками в бока лошадь, направляя ее в скопление оборванцев, меч, описав круг, снова обрушился на злодеев. Мертвый предводитель бандитов рухнул на мерзлую землю, грохоча кольчугой. В воздух взлетела отрубленная рука, рассыпая алые капли… Завопил человек, сжимая обрубок, из которого хлестала кровь. Тут только разбойники сообразили, что происходит. Трусливые помчались наутек. Те, кто посмелей, бросились в атаку — и налетели на длинное лезвие, завершающее очередной оборот.
Несколько человек подскочили к кибитке, возница пустил серию магических искр, другой взмахнул могенштерном, стальной шар, соприкоснувшись с каской гевца, вспыхнул зеленоватым пламенем.
Еще двое разбойников крадучись пробрались мимо упряжки и дернули обитую черным дверцу повозки. Первый сунулся внутрь, но Глоада, только того и ждавшая, ударила каблуком в лоб — бандит отскочил. Следом за ним из кибитки вылетел Дрендарг, принцесса метко швырнула ящерицу в лицо второго разбойника. «Малыш», распуская на лету шейные складки, впился острыми зубами в нос гевца, Глоада выскочила из кибитки, воинственно размахивая колючей клеткой — но все было кончено. Уцелевшие вояки покойного господина Реддиля разбегались кто куда. Тот, которого принцесса Болотного края ударила сапогом в лицо, отполз на четвереньках, вскочил и бросился следом за товарищами. Глоада сплюнула, подхватила на руки хрипло урчащего Дрендарга, по мордочке которого стекала кровь, и полезла в кибитку. Маршал оглядел побоище, аккуратно сунул меч в петли и пустил коня шагом…
…Когда Гезнур во главе конвоя показался на дороге, разбойник, искусанный ядовитой ящерицей, был еще жив. Он уже ничего не соображал, корчился в замерзающей луже, с хрустом обламывая лед по краям и всплескивая черной водой… Изо рта его стекала пена и мешалась с кровью, сочащейся из ран…
Окинув взглядом побоище, король заключил:
— Отлично, мы отстаем от нашего дружка совсем немного!
ГЛАВА 7 Альда, Мокрые горы
В рассказе вождя жизнь аршванов представлялась этаким буколическим счастьем, идеальным существованием в ладу с природой. Варвары охотились в море, растили детей и свободное время посвящали поискам духовного совершенства — то есть пиршествам, когда ели до отвала и плясали у костра. Если Великий Черный Угван бывал милостив, то еды оказывалось так много, что приблизившиеся к совершенству аршваны объедались и не могли плясать. Когда еды случалось мало, плясали с удвоенным усердием, чтоб умилостивить Великого Черного, дабы послал побольше добычи…
Однако недавно всё изменилось, на аршванов напало соседнее племя скотоводов. Название племени «зенгеды» говорило демону ничуть не больше, чем «аршваны». В Мире об этих народцах не было известно ровным счетом ничего, их словно бы не существовало. Почему зенгеды вдруг надумали прогнать аршванов с пустынного берега, неясно. Вряд ли кочевникам скотоводам могли приглянуться земли рыбоедов, однако появилась, значит, некая причина, по которой зенгеды вдруг напали на миролюбивых соседей. Насколько Ингви мог судить — прежде особых конфликтов между племенами не случалось. В рассказе старика зенгеды представали вовсе не исчадиями гангмарова Проклятия, как если бы война была давней. Когда народы долго сражаются между собой — противная сторона естественным образом превращается в часть фольклора, темную сторону бытия, так сказать.
Однако здесь все было иначе — скотоводы зенгеды никак не входили в описание прежней, идеальной жизни аршванов. Более того, когда вождь устал и его сменил приятель в черном, он даже припомнил, что, хотя зенгеды поклонялись не истинному богу, а Отцу Быков, их шаманы также сражались на стороне Великого Угвана. Ингви понимающе кивнул, имя Гангмару — легион!
Тем не менее, началась война, скотоводы явились на побережье и вознамерились изгнать рыбаков аршванов с исконных земель. Была великая битва, в которой сражались воины и шаманы обоих народов. Зенгеды победили, а разбитые аршваны частью разбрелись кто куда, а частью — пошли в услужение скотоводам.
Ннаонна зевнула и буркнула:
— Скучно!
— Да, — согласился Ингви, — старичок повествует о походах и битвах таким же тоном, каким Мертенк высчитывает расходы казны. Нет бы, загнул чего-нибудь о необоримом натиске воинов, бешеной отваге героев, о стремительных ударах и прочем таком… Но послушаем дальше!
Дальше стало еще хуже. Род старика Ранвара, отколовшись от остальных, отступил на север, укрылся в скалах… затем они отыскали подходящее местечко — там, где ручеек, берущий начало в горах, стекал по узкой долине и впадал в море. На каменистом берегу род обосновался, чтоб попытаться жить по-прежнему… пока не появились рогатые.
— Рогатые? — здесь даже Ннаонна заинтересовалась. — Кто это? Откуда взялись?
Рогатые — то есть, воины в шлемах, украшенных рожками, приплыли на большом длинном корабле, сделанном из многих деревьев. Последнее обстоятельство было удивительно для аршванов, которые плавали в лодках из шкур, а больших деревьев отродясь дотоль не видели, разве что плавник, который приносило морем. Так что большой длинный корабль под широким полосатым парусом оказался в диковинку. Рогатые были очень злыми, побили, кого смогли застать на берегу, так что бедняги аршваны разбежались, бросив скудное имущество и засоленную впрок рыбу. Потом они бродили в горах, мерзли и голодали, удаляясь все дальше и дальше от берега — пока не вышли к поселениям альдийцев.
— Так напугал вас корабль рогатых, что вы всю зиму без оглядки бежали? — спросила Ннаонна.
— Такова была воля Угвана, — развел руками старый шаман. — Все, что творится, все от него! Значит, он и рогатых послал, чтоб нас в путь направить… Да вот здесь, по эту сторону гор, я чувствую дыхание Великого Черного!
