Татьяна Русуберг - Глаза ворона
Обрадованный оплошностью противника, тролль одним прыжком оказался над Каем, занес дубину для смертельного удара… и замешкался, ослепленный солнцем, пламенеющим на броне Ментора Рыца. Крохотного мгновения, на которое Хруч потерял из виду невеликую свою мишень, было Каю вполне достаточно. В его обостренном восприятии тролль застыл в золотом послеполуденном свете, как муха в куске янтаря.
«Используй силу внутри себя…» Дубинка сама скользнула из раненой правой в здоровую левую руку. Тело распрямилось, подобно разжатой пружине, и, замахнувшись глубоко, с разворотом всего корпуса, Кай послал свое оружие в голову тролля. Накрытому тенью башенного шпиля мальчику была хорошо видна цель: место между глубоко посаженных глазок Хруча, где мощная черепная кость у троллей истончалась. Зная это, в бою они защищали переносье шлемом с прочной носовой пластиной. Рогатая голова Хруча осталась непокрытой. Дубина Кая лениво вращалась в воздухе, как бита в кубб — древней мингарской игре, которой обучил его Ментор Рыц. Оружие неминуемо сближалось с переносьем тролля…
«Тум!» — стукнуло, забывшее было о своих обязанностях, сердце Кая. «Диньгилинг!» — рванул горный ветер изящный амулет с шеи Мастера. «Класк!» — Каева дубина долбанула Хруча ровнехонько промеж его свиных глазок. Последние вдруг приняли задумчивое выражение и съехались к носу, как будто пытаясь разглядеть получше, что это за муха укусила их хозяина. В то же мгновение огромное тело Хруча обмякло и с тупым гулким звуком рухнуло прямо на то место, где стоял Кай…
Только мальчика там уже не было. Быстро перекатившись вправо, он выхватил из ножен на поясе Хруча здоровенный нож-боуи и с наскоку оседлал плечи поверженного. Острие ножа Кай приставил к той утонувшей в мясистых складках точке, где затылок противника соединялся с шеей. Здесь, он знал, находилось у троллей еще одно уязвимое место. Стоило только надавить посильнее, и боуи войдет в основание позвоночника, парализуя все тело. Победителю останется только глядеть, как из когда-то полного сил соперника медленно уходит жизнь…
Воцарившаяся на кухонном дворе тишина физически давила на уши. Только слышно было, как в курятнике заполошно квохчет снесшая яйцо пеструшка. Кай повернул голову и встретился глазами с Мастером Аром. На мгновение ему показалось, что сейчас Мастер прикажет добить оглушенного великана: последнее, чего хотелось бы самому Каю. Хоть Хруч и был с ним жесток, двигало троллем не желание поизмываться и унизить свою жертву, а своеобразное представление о справедливости и единственно известный ему рецепт поддержания порядка в той своре «бездельников», которую вверили его попечению.
Доставалось на кухне не только «крысенку», но и особенно громко хихикавшим его притеснителям. Да что там, когда Кай был еще настолько мал, что не мог постоять за себя, грозный Хруч единственный защищал его от издевательств гоблинов. Хозяйственный тролль мало-помалу учил несмышленыша всякому пригодному на кухне ремеслу: печь хлеб, чинить котлы, свежевать и разделывать туши, готовить, даже охотиться в горах. Кая не смущало сознание того, что «добродетельный» Хруч на его месте давно бы отделил голову побежденного от бренного тела: одной обузой стало бы в Замке меньше. «Пусть так. А я — не буду!»
Как будто прочитав его мысли, Мастер Ар улыбнулся одними губами и произнес: «Чистая победа!» — положив тем самым конец поединку. Слова эти сняли чары с толпы. Гоблины зашевелились, возбужденно загомонили. Кто-то уже подбегал с помощью к поверженному троллю… Кай с облегчением сунул нож в чью-то вздрагивающую потную лапу.
— Пойдешь со мной, — лаконично изрек очутившийся рядом Ментор Рыц и, не оглядываясь, зашагал со двора. Еще не успел ученик свернуть вслед за Ментором за угол Сторожевой башни, как сзади донесся громоподобный рык: Хруч восстал из мертвых в очень скверном настроении…
ГЛАВА 5
Без сердца, без лица
Ментор помог Каю потуже затянуть чистую повязку на поврежденной руке:
— Ел? — Мальчик отрицательно затряс головой, но тут же пожалел об этом. К плечам его будто приставили чугунный котел, в котором что-то болезненно бултыхалось. — Значит, правильно я сделал, что послал этого корноухого гоблина за снедью. Мы пообедаем на Школьном дворе.
Ментор Рыц и Кай вышли на небольшую изолированную площадку, которую они использовали для ежедневных тренировок, почти одновременно с запыхавшимся гоблином. Подобострастно кланяясь и стараясь держаться как можно дальше от троллеборца, Мёллебёлле поставил у ног Ментора тяжелую корзинку и, пятясь, удалился.
Кай осторожно приподнял чистую тряпицу, оказавшуюся, к его изумлению, целой рубахой, и с радостью обнаружил под ней полкругляка свежего хлеба, масло, увесистый шмат сала, сыр и кринку молока. Вкус хлеба с сыром показался голодному мальчику королевским лакомством. На кухне ему обычно доставалась пустая похлебка да остатки с Хручова стола.
Увлеченно вгрызаясь в желтоватый, со слезой, сыр, он неожиданно поймал на себе странный, напряженный взгляд Ментора. Наставник, вероятно, смотрел на Кая уже некоторое время, и не знай ученик Рыца, то мог бы подумать, что учитель умирает с голоду. Кусок невольно застрял у мальчика в горле. Заметив его смущение, Ментор с усилием отвернулся.
— Прости меня. Иногда я скучаю по вкусу хлеба. — Рыц вытащил свой длинный прямой меч из ножен и принялся точить и так острый, как бритва, клинок.
— Разве… Вы пробовали раньше хлеб, херре?
— Раньше… Было время, когда я был таким же человеком из плоти и крови, как ты. Но было это очень, очень давно…
Прошло несколько мгновений, прежде чем Кай снова обрел дар речи:
— Что же с вами случилось, херре?
Железный воин не ответил: только глубже запахнулся в полы плаща, как будто он мог мерзнуть, и продолжал ожесточенно надраивать меч.
«Вот так дела! — размышлял Кай. — Начавшийся так мерзопакостно день получил вдруг совершенно неожиданное развитие, и, кажется, отмеренные на сегодня чудеса еще не иссякли! Мог бы я в самой дикой своей фантазии еще вчера представить себе, что один на один одолею горного тролля, да еще самого Хруча! И вот теперь Ментор Рыц впервые за многие годы заговорил о своем прошлом!» Стремясь воспользоваться моментом, мальчик попытался развить успех. Но железный воин будто внезапно потерял слух — как всегда, когда вопросы ученика касались его самого.
Ментор удовлетворенно полюбовался своим отражением в зеркальном лезвии меча и сунул его в ножны:
— Ты, верно, уже сыт, раз рот у тебя занят не сыром, а разговорами. Позволь узнать, что ты думаешь о поединке?
