Рисс Хесс - Врата Бальдура
Перед тем, как покинуть храм, мы купили несколько исцеляющих зелий. Уже на выходе из города меня остановил какой-то человек.
"Нет, ничего не говорите. Я не хочу, чтобы вы ждали лишнее мгновение перед тем, как получить заслуженную награду. Когда совет открыл мне, что нанял Грейвольфа для того, чтобы отыскать в лесах и прикончить разбойника Тонквина, я понял, что правосудие неминуемо свершится. Я и не знал, что так быстро, но кто еще может ступить в город и выглядеть так… так… ну, как вы. Пожалуйста, примите этот скромный дар в 200 золотых и искреннюю благодарность всего Нашкеля".
Я указала ему на ошибку. "Должно быть, ты заблуждаешься. Меня зовут не Грейвольф. Забери свои деньги, я не имею права взять их".
"Ты — не Грейвольф, охотник за наградой? О, Хельм милосердный, я чуть было не отдал 200 золотых каким-то незнакомцам?! Если капитан об этом услышит, он шкуру с меня спустит. Спасибо за вашу честность, путники, не все бы так поступили".
"А за что нынче назначены награды?" — с интересом спросила я.
"Нашего капитана стражи все еще не нашли. Если заметите его — держите мечи наготове. Он весьма опасен. И еще местный художник Призм украл несколько изумрудов, вот. Мы хотим вернуть их, а судьба Призма нас мало волнует".
На прощание он велел нам спрашивать Оублека — так его звали, — если какие-то из сих заданий мы сумеем исполнить и вернемся потребовать справедливую награду.
4. Рудник Нашкеля
Через несколько часов мы добрались до рудника. По пути я беседовала с Гарриком. Он поведал, что некогда входил в состав знаменитой актерской труппы "Трубадуры Ветров Долин". Они странствовали по всему побережью от Невервинтера до Амна, и частенько давали представления для герцогов и иных дворян. Действительно, вряд ли кто иной действительно сможет оплатить представление труппы, находящейся на пике знаменитости. Гаррик, однако, отзывался о тех временах не очень хорошо, ибо истинная деятельность труппы вызвала у него стойкую неприязнь. Вскоре он узнал, что представления были всего лишь ширмой для воровства, и заявил, что не хочет иметь с этим ничего общего. Тогда его выгнали из труппы, и с тех пор он странствовал один. Он клялся, что, поступая на службу к Силк, и помыслить не мог, сколь черна душа той.
Я решила попробовать тот же прием, что применяла к Кзару. Я предельно сосредоточилась на Гаррике, ментально приказывая его слушаться меня. Выражение его лица стало втрое глупее обычного. Когда я попросила его вкратце рассказать о себе, он с готовностью ответил.
"Зовут меня Гаррик, и я — музыкант. Я немного владею магией, и неплохо знаю историю и предания. В течение трех месяцев я работал в музыкальной труппе Силк".
Моя попытка оказалась успешна. Гаррика можно было обвинить лишь в излишней наивности. Моя недавно обнаруженная способность очаровывать иных людей может оказаться весьма полезной.
Джахейра предложила еще какое-то время провести в окрестностях рудника, прежде чем спускаться вниз. Мы миновали большую каменную россыпь и наткнулись на человека, рассматривающего вырезанное из камня лицо. Оное принадлежало женщине и вдвое превосходило его ростом. Я, конечно, в искусстве не особо сильна, но мне показалось, что для этого человека образ сей воплощает в себе идеал женщины. Похоже, скульптуры лишь недавно закончили, ибо ее все еще окружали леса, а у основания громоздились горы каменных осколков. Лицо человека покрывала пыль, руки были в порезах и волдырях; становилось очевидно, что столь колоссальную работу он проделал сам, хоть и казалось это невероятным.
"О, прекрасное создание!" — выкрикнул человек, обращаясь к скульптуре. — "Мне не стоило красть эти изумруды, но ничто иное не привлечет твоего взгляда! Я сделал то, что должно, ибо оставил свою лавку, забыл о всех связях и потратил все сбережения на то, чтобы завершить твое создание!" Наконец, он заметил нас, когда мы приблизились практически вплотную. "Подожди, здесь кто-то есть! Кто вы? Это неистовый Грейвольф послал вас, да?"
"Я не знаю никого по имени Грейвольф", — заверила я его, — "и не очень-то стремлюсь к этому".
"Хвала Денеиру, я уж думал, что мне конец. Для меня не подходит жизнь в бегах. Может, вы поможете глупому скульптору закончить свою эпифанию? Пожалуйста, стерегите это место, ибо наверняка Грейфольф явится, чтобы получить награду за изумруды. Я отдам вам свои последние сбережения, если вы сделаете это для меня".
"Если это действительно так важно, но я буду охранять это место. Да". Я понял, что это, должно быть, художник Призм, о котором мне рассказывали. Ему придется понести наказание за стражу, но я не видела вреда в том, чтобы он закончил свою работу.
"Благодарю вас, ибо я не могу оставить это место до того, как закончу творить. Я постоянно пил зелья скорости, чтобы как можно скорее завершить работу, и не спал несколько дней. Она прекрасна, верно? Это — монумент моей глупости. Я видел ее один-единственный раз на окраине Эверески, и даже не заговорил. Я позволил тебе уйти, и сердце мое прокляло меня за это!"
Мы ждали, когда он нанесет последние штрихи на свое творение. Солнце разморило нас, и я вздрогнула, когда неожиданно услышала голос поблизости.
"Я пришел за тобой, Призм". Некий странник в потертых доспехах уверенным шагом приближался к нам.
"Нет! Еще нет!" — закричал Призм. — "Я почти закончил! Пожалуйста, молю тебя!"
"На твои мольбы мне наплевать, глупец. Ты — всего лишь золото в моем кошеле. Ты усугубил свою ситуацию, наняв себе помощников? Кто вы, глупцы?"
"Призм стремится лишь закончить свой шедевр", — ровным тоном ответила я. — "Почему бы не разрешить ему сделать это? Какой от этого вред?" Я не добавила, что, к тому же, награда за него должна принадлежать нам и никому другому.
"Вам бы следовало больше беспокоиться о том, что я могу и больно сделать! Никогда я еще не брал на себя обязательства и не исполнял их! Я теперь — в сторону, я должен прикончить этого глупца и вернуть изумруды. Или хотите, чтобы я сначала прикончил вас? Хорошо подумайте над этим, если цените свои шкуры!"
Наверняка это и был знаменитый Грейвольф. Он собирался не только получить награду, вернув изумруды, но и убить Призма заодно. Я обнажила меч и встала между Грейвольфом и Призмом. Грейвольф немедленно атаковал меня. Его самоуверенность не была лишена оснований; он действительно мастерски владел клинком. Мы с Халидом получили несколько ран, но сами не сумели нанести не одной, даже учитывая, что у нас предположительно было преимущество, ибо нападали мы с двух сторон. Джахейра кружила вокруг нас, пытаясь улучить мгновение и нанести удар посохом, в то время как Имоен стреляла из лука, лишь завидя брешь в обороне противника. Гаррик отошел на несколько шагов и заиграл на лютне; мелодия его должна была вдохновить нас. Наконец, Джахейра нанесла Грейвольфу удар в голову. На долю секунды он был оглушен, но позволило ударить и нам с Халидом. Удары оказались смертельными. Я подняла меч наемника — прекрасное магическое оружие, которое еще сослужит мне службу в грядущих странствиях. Не думаю, что у наемника осталась семья, которая будет горевать о нем.
