Олег Бондарев - На краю бездны
– Умно ты все говоришь, конечно… – неуверенно произнес Брейв. – Но мне как-то не хочется рисковать своей шкурой.
– А придется. Придется рисковать! Мы ведь не сапожники, не гончары. Мы, парень, охотники. Это наше дело – отстреливать дичь в лесах. А лес – всегда опасно. Даже те же толстолобики, у которых ума ни на грош, – опасны.
Брейв не нашел что возразить. Ему вспомнилась вчерашняя встреча с безмозглой «курицей».
Со слов Джамала выходило, что эта тварь – еще одна из самых безобидных, остальные много опасней. Но если «безобидный» толстолобик едва не угробил Брейва, чего ждать от других?
Как бы то ни было, переубедить охотника не удастся. А значит, остается только идти следом и надеяться, что болотная тварь им не встретится.
* * *Близился вечер, но Джамал все не собирался поворачивать. Охотник тащил на плече тушу убитого оленя и шел вперед, свободной рукой убирая в сторону низкие ветки.
Лес вокруг становился гуще, мрачнее. Случайные шорохи пугали Брейва, он вздрагивал при каждом хрусте ветки под ногой учителя.
– Не пора ли возвращаться? – осторожно спросил парень, когда солнце уже сдвинулось с места.
– Возвращаться? Нет. До болота всего ничего. Пойдем уж посмотрим, что там за монстр!
– А может, не надо?
– Ты чего, в штаны наделал, парень? Мне такие ученики не нужны. Придем в город – скажу Торасу, чтобы определил тебя на добычу анреона. Ты этого хочешь?
– Нет, – пискнул Брейв и тут же устыдился своего голоса.
– Вот то-то же! – довольно улыбнулся охотник. – Лучше проверь меч, мы совсем рядом…
* * *Огромная серая тварь, стоя на задних лапах, скребла когтями передних толстый ствол дуба. Более всего чудовище походило на гигантскую ящерицу – чешуя, длинный хвост, кончик которого подергивался в траве. Но были и отличия – судя по сильным мускулистым задним лапам, существо, подобно человеку, передвигалось только на них. Длинная шея придавала монстру сходство с драконом.
Джамал приложил палец к губам. Брейв едва заметно кивнул: он даже дышать старался потише, в такой близи от серой твари.
Выждав некоторое время и убедившись, что чудовище вовсе не спешит убраться по более важным делам, охотник осторожно снял лук с плеча. Взглядом указал Брейву на меч.
«Будь готов».
Парень сглотнул, но положил ладонь на рукоять.
Джамал вытащил стрелу из колчана и…
Странный свист раздался с другого края площадки.
Чудовище встрепенулось, повернуло голову на звук. Когти больше не елозили по стволу. Зверь весь обратился во внимание.
Из кустов вышел на поляну человек.
Высокий, мускулистый, с бритой головой. Из одежды на незнакомце – зеленая рубаха, в тон ей штаны и сапоги.
Даже выйдя на поляну, он продолжал свистеть.
Монстр смотрел на человека, не отводя взгляда.
– Он пришел, Рох. – Свист оборвался так неожиданно, что Брейв не сразу понял, кому принадлежит этот голос. – Ты должен быть осторожен. Если ненароком прикончишь его, все наши планы рухнут.
Брейву показалось, что ящер едва заметно кивнул.
– Приведи его к нам. Я знаю, он скоро придет… он уже близ… ко… – Странный человек неожиданно повернул голову к тем самым зарослям, где прятались Джамал с Брейвом.
Взгляд его, нет сомнений, был устремлен на них, и кусты не были для него преградой.
– Проклятый болотник… – прошипел Джамал, откладывая лук в сторону. Рука его легла на меч.
Незнакомец опустился на колени и, соединив ладони на груди, произнес:
– Выйди же, Клевец. Я и Рох приветствуем тебя.
– К кому это он обращается? – тихо усмехнулся Джамал. – При чем тут какой-то клевец?
– Похоже, что это обо мне, – так же тихо ответил Брейв.
– Не волнуйся, Клевец, – снова подал голос лысый. – Здесь нет врагов – только друзья. Ты недавно в этом мире, знаю, и тут все ново для тебя. Но мне ты можешь верить.
Брейв, словно завороженный, поднялся.
– Ты что же, пойдешь туда? – ахнул учитель.
– Да.
И Брейв шагнул на поляну.
– Да славится Кварус во веки веков! – радостно воскликнул болотник, воздев руки к небу. – Ты действительно пришел! Я было начал сомневаться, что это когда-нибудь произойдет.
Брейв стоял на самом краю поляны. Страх перед странным серым ящером неожиданно исчез.
– Пойдем же со мной, Клевец. Я должен многое тебе рассказать.
Парень неуверенно кивнул и сделал шаг к болотнику.
С треском продравшись через кусты, на поляну выскочил Джамал. Ноздри его раздувались, брови были сдвинуты на переносице.
Лезвие меча, который охотник сжимал в правой руке, блестело и переливалось в лучах солнца.
– Что тебе нужно, охотник? – спросил болотник спокойно.
– Это мой ученик. И он никуда с вами не пойдет.
– Он не может быть твоим учеником. Он – Клевец.
– Да какой, побери тебя Шнирхе, Клевец?! Его зовут Брейв! И он – мой ученик!
– Клевца можно звать по-разному, охотник. А теперь извини, но времени слишком мало…
– Что зна… – начал было Джамал, но не договорил, замер на секунду с открытым ртом и осел на траву.
– Что с ним? – испугался Брейв.
– Ничего, – пожал плечами болотник. – Он просто спит.
Повернувшись к ящеру, лысый сказал:
– Отнеси его к стенам Плава, Рох. Аккуратно, не поцарапай. И поспеши – через час он проснется.
Рох подхватил спящего Джамала и скрылся в чаще.
– Пойдем, Клевец. Наш лагерь недалеко.
– Почему я должен идти с тобой?
– Об этом – чуть позже. Пока просто идем.
* * *Джефри спал. Вся жизнь жнецов так и проходит: сон—задание—сон.
Они работают не за деньги. Не за золото или драгоценные камни.
Они работают за жизнь.
Несмотря на все свое хладнокровие, жнецы невероятно дорожат теми минутами, что они проводят в других мирах; теми пейзажами, тем свежим воздухом, который им дарят просторы этих миров.
Они ценят жизнь. И берут платой время – оно подвластно им.
Старшие жнецы забирают дни, недели, месяцы, даже годы (в зависимости от назначенной цены) у заказчиков и отдают их исполнителям. Многие из заказчиков скупы на деньги, но кусок жизни отдают легко, охотно. Для них время – ничто, лишний год-другой они совершенно не ценят.
Но не ценят лишь до той поры, когда приходит пора умирать.
Тогда они отчаянно пытаются хвататься за жизнь, тогда они понимают ее настоящую цену.
Самое забавное, что многие даже не подозревают, когда наступит смерть. Кто-то охотно отдает месяц и умирает через несколько дней. Кто-то – целые годы и живет еще несколько десятилетий.
