Елена Кочешкова - Болтливые куклы
Луна была прекрасна - как всегда.
Любопытство оказалось сильней страха снова столкнуться с болью, поэтому вернувшись в келью, Шен очень хотел расспросить Зара, как ему понравился город. Старший друг, однако, не был расположен к длинным и витиеватым рассказам - распластавшись по своей узкой деревянной кровати, он крепко спал. Нерасплетенные косы свисали до пола (в спальнях для актеров кровати все же были повыше, чем в общей комнате для мальчиков-учеников), собирая кончиками пыль, а на лице Белого Змея застыло совершенно несвойственное ему счастливое выражение.
Историю своей прогулки Зар поведал другу только наутро, когда они оба выполняли привычные с малых лет упражнения для крепкости тела. Загибая ногу выше головы в просторном зале для тренировок, беловолосый огляделся убеждаясь, что никто из других актеров не стоит слишком близко, и проникновенно поведал:
- Шен, я вчера был с женщиной.
Шен Ри не нашелся, что ответить на это.
С женщиной, да... Что тут скажешь?
- И я пил вино, - Зар еще выше вытянул носок ноги, а затем осторожно опустил обе руки на пол и сделал плавный переход в стойку на ладонях. - Абрикосовое! Шен, ты не поверишь, как это вкусно! Я хотел взять с собой, для тебя... но вспомнил, как за это наказали Такку и передумал. Зачем тебе такие неприятности?.. Лучше уж подождать немного. Не так долго тебе осталось быть узником этой великой могилы, - Зар прошелся на руках от одного края комнаты до другого и добавил вернувшись и встав обратно на ноги: - Меньше пяти лет, Шен. Это можно вытерпеть, я знаю.
Шен Ри кивнул. Само собой, можно. Не помирать же вот прямо сейчас только от того, что друг не принес тебе абрикосового вина. И от того, что женщины приходят лишь во сне, да и там ведут себя уж слишком целомудренно.
Хотя пять лет - это невозможно долго.
Зар тоже понимал, что подобные слова особенно не утешают, а потому подошел к Шену и крепко взял его за плечи.
- Не грусти, дружок, - он пригнулся и коснулся своим лбом головы Шена. - Если мне дали глоток свободы, это не значит, что я забуду о тебе. Тем более, накануне твоего первого настоящего выхода.
Да! Первый выход! Если и можно было чем-то утешиться, то именно этим прекрасным событием. Шен Ри готовился к нему все последние месяцы после встречи с главным распорядителем. Роль служанки, у него, хвала Великой Богине, забрали вместе со скучным серым платьем. Вместо него мастер Ро сшил для Шена прекрасный наряд, украшенный, как и положено жемчугом и горным хрусталем. Роль Феи Снов, разумеется, не могла принадлежать только одному актеру, тем более - такому юному. Ее исполняли еще два танцора, но оба они были намного старше Шена и потому их платья не подошли бы ему. Да и не принято в ритуальном театре передавать одежду друг другу, если это наряды для главных ролей.
Жемчужное платье было прекрасно. Когда Шен Ри увидел его в первый раз, он едва не лишился дара речи - ведь это его первый настоящий наряд для сцены! Невзрачное одеяние служанки нельзя назвать даже тенью такого великолепия. Впрочем, и сама роль никак не сопоставима с предыдущей.
Фея Снов, названная сестра Лунной Девы была одним из самых интересных персонажей во всем танцевальном репертуаре храмового театра. Многие актеры с удивлением косились на слишком юного для такой чести Шена. Но не пытались оспаривать решение Дабу Реа. И змей в ботинки наследнику рода Ри никто не подкладывал.
Выступление было назначено на первый лунный день шестого месяца. Шен Ри очень волновался. Каждый раз, когда он думал о выходе на сцену, сердце у него начинало учащенно биться. Движения были отработаны до абсолютной безупречности, все участники представления искренне желали Шену удачи и помогали ему как могли... Но сердце все равно билось.
Шен Ри понимал, что вместе с первым выходом на сцену в настоящей, 'взрослой' роли, он перевернет очень важную страницу своей жизни.
К слову о страницах. За день накануне выступления к Шену прокрался малыш Хекки (который давно уже приобрел нехорошую дерзкую привычку без спросу покидать ту часть храма, что отведена ученикам) и притащил с собой увесистый древний фолиант.
- Шен! Смотри, здесь написано, что первые актеры театра Великой Богини были все свободными! - Хекки до сих пор очень гордился, в храме его научили читать, но Шену даже в голову не приходило, что ушлый маленький лисенок догадается утащить книгу из храмовой библиотеки!
- Хекки! Тебя выпорют за это! - воскликнул он, сердито отбирая книгу у мальчика.
В ответ Хекки лишь хитро улыбнулся, показав свежую дырку между жемчужно-белых зубов.
- Не выпорют, я ее тихонечко взял. Никто и не заметил. А потом обратно положу.
- Ну зачем тебе это, глупый? - Шен в недоумении смотрел на младшего друга, силясь понять, что за демоны выкрали душу наивного малыша и оставили вместо нее этого лукавого подменыша, вечно готового на шалости и опасные забавы. - Хекки? Зачем? Ты мог бы просто позвать меня в библиотеку и показать там!
Лисенок только плечом повел. И посмотрел на Шен Ри своими ясными глазами цвета лесной глубины. Невинными, как у Воздушной Феи в день ее рождения. Вот только за последнее время Шен уже неплохо научился противостоять этому невозможному обаянию.
- Ничего не хочу знать, - звенящим от холодного гнева голосом сказал он Хекки. - Возьми это и отнеси обратно. Сейчас же!
Он и сам не ожидал, что может так рассердиться на одного из самых близких людей. Но эта бессмысленная дерзость, эта доходящая до неприличия беспечность возмутили его, как не возмущало ничто и никогда.
Зачем лишний раз гневить богов? А людей гневить еще глупее.
Хекки такого приема тоже не ожидал. Распахнув глаза в уже непритворном изумлении, он сделал шаг назад, а потом выхватил книгу у Шена из рук и бросился прочь.
Все это произошло так быстро и так нелепо, что Шен Ри опомнился лишь, когда тень Хекки исчезла за узкой раздвижной дверью.
- Хекки... - его голос растворился в каменной тишине.
Это было плохо. Так плохо, что Шен в отчаянии опустился на свою низкую кровать и обхватил голову руками. Они и с Хекки и прежде могли не сойтись во мнениях, поспорить, но прежде младший всегда смиренно принимал волю старшего. Как это и положено. Он огорчался, но искренне верил, что с высоты своего опыта Шен Ри лучше знает, что можно делать, а чего не стоит.
Теперь все изменилось.
Слишком рано.
Шен с грустью посмотрел в опустевший дверной проем. У него пропало всякое желание идти в сад, куда он так стремился рано с утра, пока еще не начались последние приготовления перед завтрашним выступлением.
Таким и застал его Зар, вернувшись в комнату, раньше времени.
