Илья Рошаль - Долина тигров
Когда все пленники — а их оказалось без малого три дюжины — были надежно опутаны веревками, Гунум взмахнул рукой, показывая на Кулла.
— А этого сюда! — проревел он приказ.
Все еще не пришедшего в себя после поединка с Соохом атланта выволокли из клетки и, не снимая с него веревок, волоком подтащили к Гунуму.
— Ты будешь главным зрителем на нашем представлении,— издевательски оскалился вождь кубурхов.— Сейчас мы устроим тебя поудобнее!
— Развяжи меня,— кровью сплюнул ему под ноги Кулл, которого держали не то пятеро, не то шестеро стражников.— И я сам устрою тебя поудобнее — на самом дне преисподней!
— Да нет, человек,— брызгая слюной, рассмеялся Гунум.— Туда отправятся твои сородичи! А ты…— гигантский кубурх посмотрел на Кулла сверху вниз,— будешь завидовать их участи!
По его кивку двое кубурхов откуда-то притащили странное сооружение. Два толстых бревна длиной в человеческий рост образовывали крест, к которому в свою очередь крепилось еще одно, более длинное бревно.
Могучие кубурхи, заросшие белым мехом с рыжими подпалинами,— должно быть, личная стража Гунума — сноровисто прикрутили руки и ноги Кулла к деревянному кресту. Судя по всему, подобная работа была им не в новинку. Затем раму с распятым на ней человеком поставили прямо перед линией столбов с пленниками.
Гунум на мгновение задержался рядом с юношей. Кубурх ощупал его могучие мускулы, полоснул по плечу острым когтем и слизнул выступившую кровь атланта.
— Из тебя выйдет хороший раб,— довольно сказал Гунум.— Сильный и послушный. А когда ты надоешь моему господину, то тобой займусь я. Сейчас ты оценишь мои способности.— Гунум облизнулся.— Может, что-нибудь и для себя выберешь!
Вертикальные зрачки кубурха сжались в одну линию.
— А после того, как я тебе отрублю руки и ноги, и когда ты превратишься в один кусок кровоточащего мяса, пропитанного болью, я вырву тебе кишки и помещу внутрь тебя росток нового Дерева Боли. Ты не находишь, что это будет только справедливо? Отняв у одного дерева существование, ты дашь жизнь другому…
— Гунум,— покачал головой Кулл,— ты мертвец. А мертвецы не должны грозить живым. Да и с живыми шакалами я не часто разговариваю. Пошел вон, урод!
После этого он не сказал Гунуму не слова.
— Ну что же,— ощерился в безумной пародии на улыбку кубурх,— через неделю мы повторим представление. Ты даже не представляешь, как я рад, что могу развлечь гостя! Итак, начнем!..
Кулл, понимая, что сейчас ему предстоит стать свидетелем отвратительных и жестоких пыток, утешал себя одной-единственной мыслью, что разум соплеменников Наари и Вадана давно уже мертв, выжженный непотребным колдовством кубурхов. Но даже этому слабому утешению атланта не суждено было сбыться.
Гунум обошел пленников, безучастно замерших в ожидании своей участи. Он поочередно останавливался перед каждым человеком на несколько мгновений и пристально смотрел им в глаза. Наконец он завершил круг и остановился, довольно скалясь. Его звериные глазки маслянисто блестели, а острый розовый язык то и дело пробегал по черным блестящим губам.
Некоторое время все было спокойно, а потом с привязанными к столбам жертвами начали происходить странные метаморфозы. Люди мотали головами, будто приходя в себя после тяжелого болезненного сна. Они удивленно оглядывались по сторонам, дергались, стараясь освободиться от оков.
Выражение тупой покорности на их лицах сменялось запредельным ужасом, по мере того как несчастные постигали, что с ними происходит и где они находятся.
«Проклятый Гунум! — подумал Кулл, безуспешно пытаясь разорвать удерживающие его путы.— Этот изверг полностью снял с людей чары кубурхов, позволив осознать истинное положение дел в Долине Тигров!»
Душная, жаркая ночь огласилась человеческими криками и стонами. Страх, мольба и чисто животный ужас смешались в адскую какофонию звуков. Но крики и стенания несчастных лишь вызвали новую волну ликующего воя у их палачей. На мгновение Куллу показалось, что сбылись его слова и он уже находится в аду. И что вокруг него торжествующе прыгает на задних лапах неисчислимое сонмище адских легионов полузверей-полудемонов. Он помотал головой, стараясь отогнать прочь ужасающее видение.
— Представление начинается! — прорычал ему в лицо Гунум. Глаза гигантского кубурха мерцали дьявольской радостью и нечеловеческой злобой.— А чтобы ты мог им наслаждаться в полной мере,— в руках Гунума, как по волшебству, появился отполированный до зеркального блеска череп,— выпей вот это!
Трое кубурхов вцепились когтистыми лапами в голову Кулла, удерживая ее на месте. Несмотря на стальную хватку кубурхов, юноша умудрился на мгновение вывернуться из рук сторожей. Он изо всех сил вцепился зубами в кисть одного из детей Сооха.
Кубурх от боли потерял голову, а молодой атлант сжимал челюсти все крепче и крепче, пока не раздался оглушительный треск лопнувшей кости. Покалеченный кубурх с воем повалился на спину, но оставшаяся пара намотала длинные волосы Кулла на пальцы, лишив юношу возможности двигать головой.
Глядя на бешеное сопротивление человека, Гунум заходился лающим смехом.
— Никогда я еще не встречал такого неблагодарного гостя,— покачал он головой, отсмеявшись.— Но я все же выполню обязанности хозяина…
Гунум, приблизив чашу с отвратительного вида грязно-бурой жидкостью к лицу юноши, зажал ему нос, а один из кубурхов сильно ударил в подлых. Атлант держался сколько мог, но совсем обходиться без воздуха, увы, было невозможно. Когда в глазах Кулла поплыли огненные круги, а легкие готовы были взорваться от боли, требуя хотя бы глоток воздуха, он был вынужден открыть рот. И тогда Гунум, содрогаясь от дьявольского смеха, влил в уста человека тошнотворное содержимое своей чаши.
От невыносимой едкой горечи пойла все мускулы Кулла свело судорогой. Тело его выгнулось дугой, а затем бессильно обвисло на веревках. Атлант не в силах был пошевелить ни одним своим членом, даже мышцы глаз отказывались ему повиноваться.
Кубурхи поднесли крест с неподвижным человеком почти вплотную к столбам, и Гунум обошел вопящих от ужаса пленников, выбирая первую жертву. При этом он не переставал обращаться к Куллу:
— Как тебе нравится этот мужчина? Ты хочешь сказать «нет»? Да-да, ты совершенно прав, начать следует с кого-нибудь поизящнее… Может быть, этот старик? Или вон тот мальчик? А что ты думаешь по поводу этой самочки с такими длинными, прелестными, золотыми волосами? Ну вот, я принимаю твое молчание! Отлично, я одобряю твой выбор!
В руках Гунума появился тонкий и длинный железный нож со странно изогнутым лезвием, на невероятно острой кромке которого мерцали лунные блики.
