Крис Уэйнрайт - Империя крови
Конан, разгоряченный вином, со свойственным молодости легкомыслием побился с Сибаррой об заклад, что переспит с этой женщиной, как бы ее ни охраняли воины Бро Иутина. Варвар поставил на кон великолепного скакуна по кличке Змей, а предводитель гизов обещал в случае успеха отдать варвару лучшего племенного осла. На том и порешили, и киммериец не мешкая отправился на восток, где кочевал со своими черными хиршами всесильный Бро Иутин. Нельзя сказать, что Конану во всем сопутствовала удача. Он думал, что под покровом ночи проберется в шатер к наложнице старого хана, а вышло совсем по-другому: его пленили пятьдесят всадников в черных бурнусах и доставили прямиком к Бро Иутину. А старый таракан, прознавший откуда-то про дерзкое намерение варвара, предложил ему не одну, а всех своих наложниц.
— Ну, не всех, — усмехаясь, протянул хан, — а хотя бы половину… Для ровного счета — два десятка. Идет? А дети мои последят, посчитают… Справишься, северянин, отпущу с миром, а не сумеешь — завернут тебя в свежие ослиные шкуры и оставят подыхать на солнышке. — Бро Иутин весело захохотал. — Представляешь? Солнце палит, шкуры сохнут, везде чешется, а почесаться — никак! Сдохнуть, не почесавшись, а? За все хорошее надо платить, северянин!
Смерть в сырых ослиных шкурах была не суждена киммерийцу. Он не ударил в грязь лицом и справился с невероятным заданием, хотя утром колени у него подрагивали, в пояснице ломило, перед глазами разливались радужные круги, и ему казалось, что в ближайшие полгода он не захочет приблизиться ни к одной женщине.
— Ну, как? — спросил хан приставленного к варвару здоровенного молодца.
— Двадцать три, отец мой и повелитель! Клянусь серебряными грудями богини Иштар!
— Ну что, северянин, получил удовольствие? — засмеялся Бро Иутин, повернувшись к едва стоявшему на ногах Конану.
— Велика щедрость твоя, — ответил киммериец, — но до сих пор не ведаю я ее причины. Сибарра говорил, что твоих женщин охраняют пятьсот воинов, и никто не сможет приблизиться к ним. Я и в самом деле вижу, что их столько, — махнул варвар в сторону стана, — и все такие шустрые парни!
— Ха-ха, — загудел хан, — потому и шустрые, что треть, наверное, мои сыновья и внуки, да и много других кровей в них намешано. Теперь, видишь, прибавится и твоя… Думаю, приплод от такого жеребца будет добрым. А Сибарра — безухий осел и глупец, если все меряет по себе, да ищет выгоду там, где можно найти только прошлогодние лепешки от моей скотины…
* * *В общем, тогда Конан выиграл спор у хана гизов Сибарры, но долго помнил, как его использовал хитроумный старик Бро Иутин. Но это хорошо один раз, да и тогда он был куда моложе, а нынче киммерийцу этого совсем не хотелось. Что же, этот мерзкий колдун будет его держать здесь на такой, с позволения сказать, должности, пока не наступит старость?!
— Послушай, — вкрадчиво обратился варвар к старикашке, — зачем я тебе нужен, если у тебя есть такие молодцы, как те, что только что были здесь?
— Эти? — фыркнул колдун. — Хе-хе-хе… Они всего лишь призраки. Смотри!
Он хлопнул в ладоши, и вновь по его зову явились два статных молодца. Чойбалсар сделал правой рукой магический знак, очертания воинов подернулись дымкой и мгновенно растаяли в воздухе, словно утренний туман под лучами солнца. Ухо киммерийца уловило знакомое треньканье колокольчиков.
— Хе, хе, — вновь захихикал старикашка. — Вот и нет их! А колокольчик звенит, потому что как только они становятся невидимыми, так сразу и слепнут.
Чтобы не столкнуться, значит, звонят в бубенчики. Эти слуги способны только работать или воевать, а потомства от них не дождешься. Сам понимаешь, ты для такого дела пригоден гораздо больше.
— Но подумай, — варвар решил подойти с другой стороны, — пока женщина родит, пока из детей вырастут взрослые, сколько лет пройдет!
— А я не тороплюсь, — довольно усмехнулся колдун. — Наш чародейский век долог, не то, что у вас, тварей дрожащих. Со временем и тебе замену подберу, можешь не волноваться.
Не волноваться! У Конана от бессильной злости даже желваки заходили на скулах. Что же придумать, как выбраться из этой петли?! Совсем не хотелось ему остаток своих дней провести, лепя потомство в этой преисподней — варвар не сомневался, что логово чародея находится глубоко под землей.
— Ты можешь особенно не торопиться, — ласково кивнул ему Чойбалсар. — Я вижу, мы договорились… Вот и чудесно, — не давая себе труда выслушать ответ киммерийца, продолжал старик. — Тебя подкормят, денек отдохнешь, да и за дело. Очередность самок установлю сам, хе-хе-хе. Тебе-то, должно быть, все равно, кто будет первой, а кто двадцатой.
«Каждый получает то, что хочет, — вспомнил варвар слышанную давно от кого-то присказку. — Я хотел изменить порядки, принятые у амазонок, и убедить их — или заставить — жить с мужчинами. Вот и достиг желаемого, напросился! И жаловаться некому — похоже, сам виноват…»
Колдун хлопнул в ладоши, и тут же появились три девушки, одетые в белые полупрозрачные хламиды, перехваченные в талии желтыми поясками. Женщины были невысокого роста, но отлично сложены, томной грацией движений напоминая варвару вендийских танцовщиц. Все трое были черноглазыми, с короткими темными волосами, и на первый взгляд могли показаться сестрами. Девицы с интересом и, как показалось варвару, кокетливо поглядывали на него.
«Тоже, небось, призраки, — подумал киммериец. — Похожи уж больно друг на друга…»
— Настоящие, — перехватив взгляд Конана, заверил его колдун. — На племя не годятся — мелковаты, да и статью не особенно вышли, — пренебрежительно добавил он, — а все остальное у них на месте. Подойди ко мне.
Варвар повиновался, и Чойбалсар, протянув руку куда-то за спину, вытащил тяжелые металлические браслеты и замкнул их на запястьях Конана. Оковы тускло поблескивали позолотой и вызывали не особо приятные воспоминания о великом множестве ручных кандалов, которые за долгую и богатую событиями жизнь киммерийцу не раз приходилось носить.
— Так будет лучше, кхе-кхе, — прокашлял старикашка и махнул рукой: — Ступай за ними.
Ошеломленный и помрачневший варвар безропотно позволил прелестницам подхватить себя под руки и увести. Одна из девиц подняла руку, на которой Конан заметил браслет, но не такой как у него, а из блестящего, отливающего синевой металла. Стена расступилась, и они очутились в длинной галерее без окон, конца которой не было видно, поскольку проход закруглялся и, похоже, охватывал овальный зал, из которого они вышли. Желтоватый свет лился с полукруглого потолка, так же как и в тех помещениях, где киммерийцу уже довелось побывать.
