Фриц Лейбер - Демон из тыквы
Серый вслушался в разговор.
Фафхрд своим обычным голосом рассказывал чародею о недавних злоключениях на острове, о битве с демоном, о бегстве, о своем перевоплощении. Мышелов придвинулся ближе. Первым его заметил колдун:
— А, мой юный друг. Теперь уже все позади. Демон низринут в ад, и бояться больше нечего.
Чародей говорил таким ласковым, мягким голосом, что у Мышелова сразу улетучились все подозрения, и он пристроился рядом с Северянином.
Колдун вещал:
— Я совершил две ошибки, разложив магические фигуры на тыквенном поле и оставив в своей лачуге волшебный поднос для вызывания древних духов корней и трав. Тот самый, что Северянин принял за сковородку.
Фафхрд усмехнулся и ткнул сидящего рядом Мышелова в бок. Мышелов тоже улыбнулся. Спокойная, размеренная речь чародея настраивала душу на веселый лад.
— Ваше счастье, что я вовремя подоспел. Некое чувство подсказало мне, что демон не вернулся в преисподнюю, а спрятался где-нибудь. Скорее всего, в тыквенное зерно. И если зерно прорастет, и если на острове в это время окажутся люди, то жди беды. Тогда я быстро снарядил лодку, вложил в нее заклинание Тугого Паруса, и она стрелой домчала меня до острова. Что ж, впредь это послужит мне уроком. Надо быть внимательным и осторожным... Кстати, — обратился колдун к блаженно улыбающемуся Мышелову, — Фафхрд упомянул о каком-то вещем сне, который ты видел за несколько часов до появления Великого Пожирателя. Расскажи о нем подробнее.
Мышелов с удовольствием, в деталях и красках, описал увиденное им. Чародей слушал внимательно, Фафхрд же саркастически усмехался, тряс своими рыжими лохмами и только один раз, когда речь шла о том, как Мышелов обезвредил многоногое чудовище, казалось, заинтересовался.
— Я обдумаю этот сон на досуге. В нем есть масса любопытных деталей, — произнес колдун, когда рассказ был закончен.
А Фафхрд ни с того ни с сего спросил:
— Скажите, на вашу лодку и сейчас действуют чары?
Колдун понимающе кивнул:
— Конечно, заклинание Тугого Паруса можно снять лишь другим, более сильным заклинанием Полного Штиля. Давайте не будем больше сидеть, а поскорее покинем этот злополучный остров. И все случившееся забудем, как ночной кошмар.
— Попытаемся... — как-то невнятно проговорил Северянин, и в глазах его мелькнул подозрительный огонек.
Выбравшись на берег, приятели и впрямь увидели небольшую, аккуратную шхуну с мачтой и опущенным парусом.
— Вот он, мой славный «Обгоняющий Ветер», — торжественно произнес чародей, указывая на судно.
— А как им управлять? — будто между прочим поинтересовался Фафхрд.
— Очень просто. Нужно только сказать «Вперед!», и судно само отправится в плавание. Ему не страшны ни бури, ни ураган, ни огромные волны.
— Понятно, — хмыкнул Северянин.
И вдруг, хлопнув себя по лбу, завертелся на месте и запричитал.
— Ах, я глупая голова! Ах, я разиня. Забыл, совсем забыл.
Мышелов отшатнулся от приятеля, решив, что демон опять вернулся из темной бездны. Колдун же участливо спросил:
— О чем вы забыли? Что-нибудь случилось? Фафхрд в досаде топнул ногой и объяснил причину своего поведения:
— Когда я бегал по лесу, будучи одержимый демоном, то в момент просветления заметил на поляне, между камней деревянную статуэтку какого-то неизвестного божества. Теперь я вспомнил об этом и подумал, может быть, она вам пригодилась бы, эта статуэтка. Вот только возвращаться плохая примета!
На чародея было страшно смотреть. Он весь аж затрясся от возбуждения, будто жеребец, учуявший в соседнем стойле незнакомую еще, молодую лошадку.
— Что ж ты молчал! Идем скорее, покажешь мне, где она лежит.
Фафхрд упрямо повторил:
— Возвращаться плохая примета.
Колдун нетерпеливо дернул Северянина за рукав.
— Идем. Я сотворю заклинание, отводящее беду, и все будет в порядке.
Фафхрд беспомощно посмотрел на Мышелова. Тот пожал плечами, как бы говоря — сам заварил кашу, теперь сам и расхлебывай. Северянин махнул рукой:
— Ладно, пойдем. Только вот еще что. Там колючий кустарник, а моя куртка изрядно поистрепалась. Не найдется ли у вас какой-нибудь накидки?
— Конечно, найдется, — засуетился колдун. Он метнулся к лодке и тотчас же вернулся обратно, протянув Северянину широкий плащ с капюшоном.
— Подойдет?
Северянин утвердительно кивнул и сунул плащ под мышку. Чародей, выказав неожиданную для старца его лет прыть, уже карабкался по склону, крикнув только:
— Мышелов, друг мой, подождите нас немного. Мы быстро вернемся.
Мышелов опять пожал плечами. Когда чародей и Фафхрд скрылись из виду, Мышелов от нечего делать забрался на судно, проверил снасти, тронул рулевое весло: все было на первый взгляд надежно пригнано, крепко сколочено, аккуратно увязано. Мышелов уселся на борт лодки, свесил ноги и замурлыкал песенку. В песенке говорилось, как воин, раненный в бою, был принят своими товарищами за убитого и оставлен на поле брани. Он долго лежал под бездонным ночным небом и ждал смерти. Но вот спустилась к нему златоликая богиня, омыла раны чудодейственным бальзамом, и воин поднялся на ноги. «Иди, — сказала ему богиня, — дома ждет твоя любимая.» Воин преклонил перед богиней колено и отправился домой. Нелегок был путь. В лесах на отважного рыцаря нападали чудовища, в болотах тянули в зыбкую бездну безобразные водяные, а когда...
Зашуршал песок. Мышелов встрепенулся и увидел возвращающегося Фафхрда. Северянин шел один.
— Эй! — крикнул Мышелов. — Где ты потерял старика?
Северянин как-то странно улыбнулся, но промолчал. Так же молча он забрался в лодку, сел рядом с Мышеловом и притих. Мышелов почуял неладное.
— Что случилось? — спросил Серый обеспокоенно, легонько толкнув молчащего Фафхрда. — Где колдун?
Северянин лениво поднял руку и махнул в сторону склона:
— Там...
— Где там? — не понял Мышелов.
— В лесу, — отозвался Фафхрд.
Мышелов подскочил так, будто ему на колени плеснули ведерко крутого кипятка.
— Ты убил его! — закричал Серый, распаляясь. — Сознайся честно, убил? Мне тоже вначале пришла в голову такая мысль, но потом я вспомнил про тебя и отказался от мести. А ты, тупоголовый варвар, решил единолично стать и судьей, и палачом.
Фафхрд опять криво улыбнулся:
— Успокойся, не убивал я колдуна. Дело в том, что когда демон выскочил из моего тела, я было решил тут же расправиться с мерзким старикашкой. Как ни крути, это он виноват во всех наших бедах. И вообще, не люблю колдунов, ты же знаешь. Однако, чародей заговорил меня. Голосок у него был такой добрый, приветливый, что я сразу раскис. И только когда ты рассказывал свой сон, у меня созрел неплохой план. Помнишь, как ты расправился со псом-сороконожкой? Так же я поступил и с чародеем. Тюкнул я его рукоятью меча, наделал из плаща, который он мне дал, веревок и спеленал старикашку, как младенца, чтобы ни рукой, ни ногой не мог пошевелить, а рот заткнул кляпом. Потом подыскал подходящую рогулину, сунул колдуна туда башкой и расклинил, как полагается. Пусть теперь подумает на досуге, как выпускать на свет, не разобравшись, всякое отродье.
