Роберт Сальваторе - Последний Порог
Эффрон понял, что должен двигаться быстро. Дрейго Проворный, очевидно, мог узнать о его визите, а иссохший старый чернокнижник не отличался склонностью к милосердию. Тифлинг покинул замок в спешном порядке, даже не потрудившись скрываться от других жителей, которых он встретил по пути. Когда он пересек внутренний двор и вышел из больших ворот окружающих замок Проворного, Эффрон не мог отрицать волну облегчения, которая на него нахлынула. Он называл это место своим домом много лет, но теперь оно принесло ему только страх.
Но куда идти? Он думал, что, возможно, ему следует просто направиться в Торил, из Царства Теней, и начать охоту, хотя он, конечно, рассчитывал на наличие пантеры, в качестве инструмента торга. Должен ли он просто попробовать так или иначе, без кошки, и притвориться, как будто все это не имело значения?
Как и с его выбором, относительно двух чернокнижников в коридоре, и из-за этого самого столкновения, он понял, что решение уже принято.
Дрейго Проворный найдет его, везде, куда бы он ни решил пойти.
Одна только информация спасла бы его, решил Эффрон, поэтому он поспешил найти самую неуловимую из шадовар.
Она ждала его, сидя на скамье перед своим скромным домом, среди черных роз и унылых флоксов. В стороне от нее был небольшой фонтан, его вода играла восхитительную мелодию.
Эффрон не слышал водной песни прежде и задавался вопросом, было ли это дополнительной защитой или обманом, воздвигнутым Миражом.
Он посмотрел на нее — на ее образ, который, вероятно, был не ею — когда он подошел.
— Тебе потребовалось больше времени, чем я ожидала, — приветствовала она его. — Несмотря на то, что дом Дрейго Проворного недалеко.
— Дом Дрейго Проворного?
— Ты только что оттуда, — самодовольно ответила Мираж.
Эффрон начал возражать, но ухмылка женщины заставила его замолчать.
— Ты хотел ее украсть, или просто попытаться ей навредить, чтобы этим навредить лорду Дрейго?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— А я уверена, что понимаешь. Что же нам теперь делать? Окончить разговор, я полагаю, поэтому, пожалуйста, уходи.
Эффрону казалось, будто земля поднимается, чтобы его поглотить. Он отчаянно нуждался в разговоре с Миражом, но ее тон не обнадеживал.
— Где пантера? — надавил он.
— Я только что сказала тебе уходить, — послышался ее голос со стороны, а образ перед ним замерцал и исчез, не очень тонкий намек на то, что она может напасть на него с любого угла, который она выберет.
Эффрон поднес свою здоровую руку к лицу, чувствуя себя очень маленьким в этот ужасный момент. Он считал себя умным и смелым, даже для входа без приглашения в личную резиденцию Дрейго Проворного, и все же даже эта женщина, смотрящая со стороны, заставила его все понять. Если это было так, то как он мог избежать падения топора суждения Дрейго Проворного?
— Ты все еще здесь, — заметила Мираж, уже с другой стороны.
— Чтобы украсть ее, — признался Эффрон. Последовало долгое молчание. Эффрон не смел, говорить дальше, и не смел пошевелиться.
— Повтори, — потребовала Мираж, и Эффрон поднял глаза и увидел, что она снова удобно сидит на скамье.
— Чтобы украсть ее, — признался он.
— Ты посмел бы так предать Дрейго Проворного?
— У меня не было выбора, — ответил Эффрон, в его голосе появилось отчаяние. — Я должен добраться до нее — неужели ты не понимаешь? — и я не могу надеяться сражаться своими способами при растущем количестве ее союзников!
Образ Миража просмотрел на Эффрона слева, и он повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как мешочек летит по воздуху позади него. Он повернулся к нему и увидел как Мираж, позади него, поймала мошну. Эффрон повернулся обратно и увидел, что она опять сидит на скамье, позвякивая монетами.
— У тебя был любой выбор, — заметил Дрейго Проворный, выходя из кустарника слева, сначала в призрачной форме, но быстро становясь полностью материальным.
— Мастер, — выдохнул Эффрон и склонил голову. Он думал, что должен пасть на колени и молить о пощаде, хотя это, конечно, оказалось бы бесполезным. Его поймали на его собственном признании, и он не видел никакого пути к свободе.
— Спасибо, — Дрейго Проворный сказал Миражу.
— Моя работа здесь окончена? — спросила она.
Дрейго кивнул.
— Тогда, пожалуйста, уберите это сломанное создание подальше от моего дома, — сказала Мираж.
Эффрон посмотрел на нее, выражение его лица показывало, что его действительно ранили ее резкие слова. Поскольку он нанял ее и хорошо заплатил, несмотря на то, что она его подвела.
Она вернула взгляд, беспомощно пожав плечами, а затем просто исчезла.
— Пойдем со мной, — предложил ему Дрейго Проворный, и старый чернокнижник пошел по болотистой дороге к своему дому.
Эффрон покорно шел позади него, пока Дрейго Проворный ему не махнул.
— Ты действительно верил, что мог зайти в мой дом и украсть что-то столь ценное, как Гвенвивар?
— Одолжить, а не украсть, — ответил Эффрон.
— Ты предложил бы ее дроу, в обмен на то, чтобы он убрался подальше от Далии, — рассуждал Дрейго Проворный.
— Я хотел угрожать дроу, что уничтожу ее, если он не останется в стороне, — ответил Эффрон.
— Разве Мираж не делала именно это в тоннеле за пределами Гонтлгрима? — спросил старый чернокнижник. — И напрасно?
— Сейчас было бы иначе, я полагаю, у того, кто держал бы кошку, были бы возможности и намерение убить ее на глазах Дзирта До'Урдена.
— Так это был твой план?
Эффрон кивнул, и Дрейго Проворный посмеялся над ним.
— Ты не понимаешь это существо Дзирта До’Урдена.
— Я должен попробовать.
— Гвенвивар сейчас рядом с ним, — пояснил Дрейго Проворный.
Глаза Эффрона расширились. — Вы отдали ее ему? Он убил моего отца! Он и его друзья победили нас в Гонтлгриме! А перед этим, в Невервинтере! Они уничтожили меч! Вы бы вознаградили заклятого врага империи Нетерил?
— Ты много предполагаешь.
Спокойный голос Дрейго Проворного погасил взрыв гнева Эффрона.
Старый чернокнижник остановился и повернулся лицом к своему бывшему ученику. — Пантера — моя лазутчица в группе Дзирта, — сказал он. — Я хочу, чтобы так и продолжалось. На самом деле, я настаиваю на этом.
— Лазутчица?
— Я знаю, что ты собираешься следовать за Далией. Я не могу остановить эту глупость, но возможно я был слишком строг с тобой. В твоем сердце есть силы, которые я не понимаю, и поэтому я прощаю тебе этот проступок.
Эффрон чуть не упал от облегчения и потрясения.
