Сергей Шведов - Варяжский сокол
– Вы играете в шахматы, уважаемый ган?
– Во всяком случае, пытаюсь овладеть тайнами этой древней игры.
– Похвально, – кивнул рабби, – но в таком случае вы должны знать, что визиря можно убрать с доски простым выпадом копья самой обычной пешки, если грамотно построить всю игру.
– Я учту твои пожелания, уважаемый Зиновий, и от души благодарен тебе за беседу, – ган Карочей отсалютовал хозяину наполненным кубком, – но осмелюсь попросить еще одного совета. Мне нужен человек, любящий золото, и не слишком щепетильный в вопросах чести. Лучше, если это будет чужак.
– Таких людей в Волыни предостаточно, – усмехнулся рабби. – Я окажу тебе эту услугу, уважаемый ган. Имя этого человека – Фитьофт, или Витовт, как его называют варяги. Не знаю, какого он роду-племени, но среди здешних викингов он выделяется свирепостью нрава, хитростью и беспощадностью к своим врагам. Его последний поход закончился неудачей. Он потерял треть своих людей, повредил драккар и сейчас готов пуститься во все тяжкие, дабы поправить свое незавидное положение.
– А сколько у него людей?
– Это неважно, – махнул рукой рабби. – Он сумеет собрать и тысячу головорезов, было бы золото. А в золоте у тебя недостатка не будет, уважаемый Карочей.
– Уж не ты ли, уважаемый Зиновий, готов мне его ссудить?
– Я ссудил тебя знаниями, ган, и этого вполне достаточно умному человеку. А золото ты получишь от великих князей Трасика и Свентислава, у которых в этом деле личный интерес, и интерес немалый. Желаю тебе успеха, уважаемый Карочей, и не обессудь за небогатое угощение. Рабби Зиновий ныне слишком беден и слишком стар, чтобы вмешиваться в дела сильных мира сего. Забудь обо мне, ган, и никогда не упоминай моего имени в разговоре с князьями. И запомни: грех неблагодарности – самый тяжкий грех в этом мире.
Ган Карочей покинул гостеприимный дом рабби Зиновия в глубокой задумчивости. Пока все складывалось даже лучше, чем он ожидал. У него появились могущественные союзники в лице сразу двух великих князей, лужицкого и ободритского. И пусть пока Трасик и Свентислав даже не подозревают, какого расторопного помощника они обрели в лице гана Карочея, но заключение сделки с ними – это вопрос времени. В таком деле главное – не прогадать и сорвать с заинтересованных лиц сумму, достаточную для покрытия всех расходов. Пожалуй, Карочей совершил крупный промах, приехав в Волынь в свите великого князя Трасика. Теперь Драгутин, который, конечно же, установил за домом ободритского князя слежку, уже знает, что в городе находится один из его самых непримиримых врагов. Впрочем, винить в этом промахе было некого, скорее это неудачное стечение обстоятельств. Кто же мог знать, что их с Драгутином пути пересекутся именно из-за великого князя Трасика? Последний, кстати говоря, показался Карочею очень разумным и очень осторожным человеком. Но, оказывается, и с разумными людьми порой случаются неприятные истории. Сам ган слабо разбирался в магии, хотя и побаивался волхвов и колдунов. Эти могли навести порчу на любого, даже самого могущественного человека. Но ведь для того чтобы навести порчу, нужно обладать знаниями, которые скупые славянские боги дают далеко не каждому человеку. Князь Трасик, которому в ту пору было пятнадцать лет, просто не мог ими обладать. До приобщения даже к самым простым мужским таинствам ему оставалось целых три года. И только тогда, в восемнадцать лет, он получил бы право обратиться за помощью к Чернобогу. То есть зачерпнуть из того самого источника, который дает возможность ведунам, колдунам и магам поражать своих противников прямо в сердце на огромных расстояниях. Так почему же волхвы Велеса, люди куда более сведущие в божественных установлениях, чем Карочей, вдруг решили, что князь Трасик может нести ответственность за то, что происходило пятнадцать лет тому назад? Здесь была какая-то тайна, которую Карочею еще предстояло раскрыть. Ган не любил привлекать внимание к своей скромной персоне, а потому даже по чужому городу предпочитал передвигаться в одиночку. В конце концов, если какому-то могущественному лицу придет в голову мысль отправить в мир иной хазарского посла, то вряд ли полдюжины мечников смогут отстоять жизнь Карочея. А таскать за собой по городу всю дружину было бы глупо и смешно. Соглядатая ган вычислил без труда еще у дома рабби Зиновия, хотя тот и разыгрывал из себя рассеянного городского обывателя. С расправой Карочей не торопился, слишком уж много народу толклось в эту пору на улицах города. Поначалу он попытался просто затеряться в толпе, для чего и направился прямо к Торговой площади, расположенной рядом с княжеской цитаделью. Однако кряжистый молодец, в надвинутом на самые глаза колпаке, тянулся за ним как привязанный. Ган прошелся вдоль рядов, прицениваясь к товару, и даже купил у робкого торговца из селян пару яблок. На волынском торгу можно было найти все: от добротной кольчуги, сработанной варяжскими умельцами, до вяленой сельди, выловленной местными рыбаками. Немало здесь оказалось и всякого рода амулетов, спасающих от порчи и сглаза. Карочей на всякий случай приобрел один из них у ближника неведомого бога, который клялся и божился, что более сильной защиты степной ган не обретет нигде. Колдун был смугл, расторопен, с белыми как пена зубами и хитренькими до отвращения глазами. Такой вряд ли станет служить зряшному богу, не обладающему большой силой. Амулет представлял собой гладкий камень, на котором каким-то чудесным образом проступало око, почти человеческое. Смуглый колдун уверял, что это глаз его бога, который отныне будет зрить за врагами Карочея и не позволит им причинить ему зло. Ган не стал спорить, ибо в конечном счете силу амулета может подтвердить или опровергнуть только жизнь.
Пройдя Торговую площадь насквозь, ган направил свои стопы в Рыбный конец, где селились преимущественно рыбаки, люди в массе своей небогатые, если судить по жалким хибарам, которые здесь именовались жильем. Хибары строились из камня, из дерева, из глины, из любого подручного материала с единственной целью – дать крышу над головой людям, родной стихией которых являлось море. За красотой и соразмерностью рыбаки явно не гнались, а скудость средств не позволяла им проявить и фантазию. Улиц как таковых здесь не имелось, хибары располагались вдоль берега в живописном беспорядке, что, конечно, создавало трудности гостю, забредшему сюда с конкретной целью. К счастью, постоялый двор, расположенный здесь, был построен из добротного материала и умелой рукой, что позволило Карочею сориентироваться в окружающем хаосе. Но прежде чем перемолвиться словом с викингом Витовтом, гану следовало избавиться от поднадоевшего видока. Карочей огляделся по сторонам, словно человек, озабоченный неотложной надобностью, и шагнул за ближайший угол. Расположение жалких рыбачьих хижин позволило ему зайти замершему видоку с тыла. Спина кряжистого молодца была прикрыта лишь полотняной рубахой, которая никак не могла помешать смертельному удару. Видок осел на землю, даже не вскрикнув. Ган вытер окровавленный клинок о его одежду и спрятал нож за голенище червленого сапога.
