Татьяна Тихонова - Заонежье, или Жизнь по ту сторону...
Свей присмотрелся.
— Мокша, кажется, у вас гости…
Дружинник быстро подошел. Прищурившись, он смотрел, как тени повернули вправо и потянулись вдоль леса, туда, где был овражек… и исчезли…
4
Мокша, не раздумывая долго, схватил меч, накинул плащ. Схлоп мигом скатился со шкуры, и Мокше пришлось его догонять, так быстро рванул гном. Свей, нахлобучив шапку, схватив свой меч, тоже побежал, боясь потерять их из виду, неуклюже притормаживая на поворотах узких коридоров, перескакивая по три-четыре лесенки, спускаясь в подвал. Они бежали, коротко предупреждая дозорных об опасности, что в переход возможно вошел враг… Княжеский дом быстро просыпался, завыла истошно Завея, тявкнули по разу волкодавы во дворе и замолкли, они не чувствовали опасности… А друзья неслись по темному туннелю, зная, что в любой миг могут наткнуться на противника… Но Схлоп не мог бросить свой дом, Мокша не мог бросить друга, а Свей отчаянно рвался вперед, чтобы боль оставила его хоть на мгновение…
Вот миновали ров с водой, дорога пошла ровнее. По своим непонятным приметам, Схлоп и Мокша почти одновременно убавили шаг — уже близко выход. Неясные голоса разбавили мертвую тишину подземного хода.
Друзья остановились. Вслушиваясь в говор, они переглянулись.
— Эльфы?! — буркнул Схлоп.
— Эльфы… — сказал Мокша.
Почувствовалась улыбка в его словах. Так говорят о старых друзьях, когда их рады видеть. Гном заспешил. Еще поворот… и слабый свет забрезжил впереди. Сырость подземелья отступила, потянуло свежим сквознячком, стало холоднее… Слышалось всхрапывание лошадей, речь становилась отчетливее. Уже и Свей понял, что впереди эльфы. Он заторопился, неясная догадка смутила его, но он оборвал ее"…не может быть…"
— Ольсинор, это ты что ли? — крикнул зычно в темноту прохода Схлоп.
Впереди притихли.
— Сахлопивур… ты? — немолодой, красивый голос откликнулся после некоторого молчания.
— Нет, Ольс, тень моя…
Несколько голосов впереди засмеялись.
Когда Схлоп, Мокша, а за ними и Свей подошли поближе, оказалось, что вновь прибывших всего четверо. В сумраке подземного хода их было не разглядеть, да и разговаривать здесь не хотелось. Любой, кто хочет знать больше, чем ему положено, мог подслушать разговор, стоило ему оказаться лишь на опушке леса… В неспокойное время не стоило так рисковать.
Маленький гном Ригурн забегал у них прямо по ногам, добираясь до Схлопа. Оказавшись у него на плече в два счета, Ригурн крикнул во всю глотку:
— Сколько тебя можно ждать, Схлоп?! Ходют здесь всякие разные!
На него шикнули сразу несколько голосов, но гном опять заверещал на всю округу…
— Да что ж ты орешь, как выпь снулая! — прошипел Схлоп. — Не видишь, какие гости к нам?! Давай-ка коней в стойло, да спи иди!
В маленькую комнатку, потому что у Схлопа все комнатки были маленькие — по хозяину и вещь — набилось столько народа, что поначалу казалось, что и сесть-то будет некуда. Но понемногу все расселись кто куда: кто на чурбаки дубовые возле круглого стола и уже по-хозяйски кромсали оставленный на столе каравай хлеба, кто на лавку возле стены…
Свей понемногу узнавал в прибывших тех, кто иногда ему встречался в Древляне. Ольсинор, самый старший из них, с белыми распущенными волосами, спрятанными под длинный меховой плащ, сидел возле стола и о чем-то переговаривался с Мокшей и Схлопом. Дурашливость гнома словно рукой сняло. Он не сводил серьезных, маленьких, глубоко посаженых глаз с эльфа. В какой-то момент тот вдруг взглянул прямо в лицо Свею, и странное ощущение коснулось души парня. Так было, когда отец вдруг пожалеет его, молча, ни говоря ни слова, и обида вдруг отпустит…
Второй эльф, черноволосый, молчаливый, его спокойный взгляд переходил от одного к другому. Редкие замечания, слетающие с его губ, были всегда в точку, будто он видел все насквозь. Еще мальчишкой, Свей помнил, Рангольф однажды спас его от смерти. Лошадь испугалась и понесла… семилетний Свей, сидевший в седле, болтался из стороны в сторону, держась из последних сил, и все, что он пытался сделать, не помогало. Рангольф появился на пути обезумевшей лошади словно из-под земли. Вперившись взглядом куда-то то ли в глаза, то ли в лоб лошади, которая стремительно приближалась, то вскидываясь на дыбы, то опадая и вскидывая высоко зад, он не ушел, не отскочил, не убежал… Уже прямо перед ним лошадь остановилась будто вкопанная. Свей, тяжело свалившись с нее, по-детски обхватил руками своего спасителя, ничего не промолвив с испугу, лишь задрав голову и серьезно глядя в лицо спасшего его… Удивительное величие и дружелюбие одновременно поразило Свея. Тогда он впервые увидел эльфов.
Третьим был широкоплечий, невысокий дрод Умо. Он как и все дроды был носат, волосат и мрачен. Уши у него были очень большие, да и еще к тому же торчащие в стороны. Умо с малолетства жил у эльфов, потеряв родителей, у одинокого Ольсинора и поэтому оказывался везде, куда отправлялся старый эльф.
А вот четвертым… вернее четвертой была она… Айин. Свей не ошибся, он ее почувствовал еще в туннеле. Как? Услышал ли ее голос? Она молчала… Увидел? Нет, было слишком темно… Он услышал ее мысли… Он мог их отличить из тысячи других…
Она сейчас сидела рядом. Капюшон Айин не сняла, и теперь Свей, изредка взглядывая на нее, видел лишь точеный профиль и выбившуюся прядь русых волос.
Не желая выдавать, как сильно захватила его эта встреча, Свей равнодушно перевел взгляд на Мокшу. Тот ему что-то сказал. Но что? Дружинник не повторил вопроса.
В наступившей вдруг тишине стали слышны негромкие слова Ольсинора.
— Мы шли по Онеже день и всю ночь, и сегодняшний день… Орки стоят выше по реке, отсюда верст сто будет. Здесь стоит тысяча. Но это не все… Они идут через Медвежий перевал. Там есть проход в горах, если идти с Запада, то, зная его, можно попасть прямо к нам, в Ивию. Ведет их Изъевий.
Ольсинор говорил негромко, поглядывая то на Мокшу, то на Свея, иногда на Схлопа… Но было ясно, что он не просто так это все им рассказывает.
— Сейчас мы идем к Светославу с тем, чтобы сообщить ему, что помощь от эльфов уже в пути, но темную рать нам не остановить, слишком не равны силы… А орки все прибывают и прибывают, и нет им числа… Вы должны поднимать драконов…
Мокша и Схлоп одновременно взглянули на Свея. Он от неожиданности резко подался вперед и сказал:
— Драконов? А их можно убедить встать на нашу сторону? И где они вообще?
Рангольф, улыбнувшись, произнес:
— В горах… где же еще могут быть драконы? Где еще такие гиганты могут спокойно жить… Им, конечно, мало дела до бед наших, и осталось их немного, но есть у них один старый долг… — Эльф усмехнулся и переглянулся с Ольсинором. — Случилось как-то нашему Ильсинору помочь ихнему вожаку. Обвалом его завалило однажды, покалечило сильно, и не мог он себе помочь, как всегда это было, ибо сильна древняя драконья магия. Легенда гласит, что стало в небе черно от стай обезумевших от горя драконов. А Ильсинор, узнав об этом, не выходя из своей хижины на берегу Северного моря, излечил Великого Цава, и тот с легкостью выбрался из-под завалов… И тогда же Цав сказал Ильсинору, что " он ошибался, принимая малорослых обитателей старой Ивии за тучи разжиревшего гнуса и мошки, который разучился от своей лени и обжорства летать, и только лез во все щели, досаждая великому племени драконов… " и обещал помочь в минуту бедствия своим соседям… Вот так-то, друзья…
