Дэйв Дункан - Настоящее напряженное
Стрингер сел и посмотрел своим рыбьим взглядом на пациента.
Смедли заерзал на месте.
Экзетер стоял, уставившись в стену. Он был высокий и стройный – собственно, таким он был всегда. При дневном свете на его скулах еще можно было разглядеть этот необъяснимый загар. Но подбородок, уши… длинные волосы, как у женщины? У Экзетера?
– Садитесь, Экзетер, – сказал хирург. Ничего не изменилось, и он вздохнул. – Я знаю вас, старина! Я жал вам руку в июне четырнадцатого. Мы долго обсуждали ваше странное исчезновение с миссис Боджли. Я читал рапорт о вашем не менее загадочном возвращении. О ваших странных делах я знаю, наверное, больше всех в мире.
Никакой реакции. Сколько он еще так выдержит? Если верить папке, он не произнес ни слова по меньшей мере три недели.
– Вам будет гораздо удобнее сесть, Экзетер, – резко сказал Стрингер. Похоже, он редко встречал сопротивление. – Сигарету?
Ничего. По коже Смедли побежали мурашки. Когда сигаретница переместилась к нему, он покачал головой. Ему нужен был еще «Данхилл», но еще больше ему нужна была свободная рука.
– Капитан? – сказал хирург. – Попробуйте вы.
– Эдвард, я ничего не говорил ему. Он уже знал.
Никакой реакции.
Смедли почувствовал приближение нового приступа. Экзетер считает его предателем. Стрингер хмурился – словно это он во всем виноват. Неужели они не видят, что он просто сломленный трус, контуженный человеческий обрубок? Они что, не понимают, что он сломается и разревется при одном только виде неприятности? «Боже, Боже, только бы меня сейчас не трясло!»
– Я уезжаю послезавтра, Эдвард. Доктор… мистер Стрингер показал мне твою карту. Они знают, что ты не тот, за кого себя выдаешь! Я написал тем двоим, чьи адреса ты мне дал, и оба письма вернулись. – Он глянул на это неподвижное, лишенное выражения лицо и вдруг взорвался: – Ради Бога, старина! Мы же хотим помочь тебе!
С таким же успехом он мог обращаться к столу. Экзетер даже не моргнул.
– Самый замечательный случай esse non sapere, который я когда-либо видел, – сухо усмехнулся Стрингер.
Смедли обнаружил, что стоит глядя Экзетеру прямо в глаза – значит, он встал на цыпочки, ибо он был на три дюйма ниже Эдварда. Он вцепился ему в лацканы здоровой рукой, попробовал вцепиться и обрубком – Экзетер отшатнулся от внезапного нападения.
– Ты чертов ублюдок! – завопил Смедли. – Мы хотим помочь тебе! Ты мне не веришь! Ну и черт с тобой, ублюдок проклятый! – Еще пронзительнее. Он не думал о такой возможности, но раз она подвернулась, грех было отказываться. Он стоял спиной к Стрингеру. Он запихнул записку за ворот сорочки Экзетера. – Я не собираюсь тратить еще ночь, пытаясь помочь неблагодарному ублюдку, который… который… – Черт, он снова плакал! Его лицо дергалось. Припадок, на всю катушку!
– Прости, старина, – тихо сказал Экзетер, осторожно отодвигая его в сторону. – Мистер Стрингер?
Хирург встал и потянулся через стол.
– Я горжусь возможностью снова пожать руку, сокрушившую ряды итонцев.
– Славное было время, – невесело вздохнул Эдвард. Он сел. – У вас хорошая память на лица, сэр.
– У меня хорошая память на крикет. Вы убили Тимоти Боджли?
– Нет, сэр.
– Вы изменили нашему королю?
– Нет, сэр.
Радуясь тому, что на него не обращают внимания, Смедли тоже сел, трясясь, как желе. Он сделал это! Он передал записку!
– Возможно, сигарета мне сейчас не помешает, сэр. – Он взял ее сам и наклонился вперед к спичке, всасывая в легкие благословенную струю дыма.
Стрингер тоже затянулся, разглядывая своего пленника.
Экзетер, не дрогнув, встретил его взгляд.
Хирург выпустил колечко дыма.
– Вы говорите, что вы не изменник, и я принимаю ваше слово. Но когда вы столь эффектно объявились на поле боя, вы говорили…
– Это шок, сэр. Такое случается с теми, кто… Просто шок.
– Допустим. Но вы бормотали что-то про предательство и шпионов. Если вы обладаете важной информацией, она мне нужна. Это ваш долг перед…
Эдвард покачал головой.
– Это не имеет никакого отношения к войне, сэр.
– И все же?
– Это касается моих друзей в другой войне. Я не ожидал попасть туда, где оказался. Меня обманули, предали.
– Вам стоило бы объяснить подробнее.
– Не могу, сэр. Вы все равно отвергнете это как бред сумасшедшего. Это не имеет никакого отношения ни к немцам, ни к Империи, ни к французам… Это никак вас не касается, сэр. Даю вам слово.
Двое холодно смотрели друг на друга через стол.
– Вы говорили, что кто-то желает вашей смерти, не так ли?
– Совершенно верно, сэр. Но мне не стоит даже пытаться объяснить.
Нога Экзетера мягко наступила на носок Смедли.
Тот чуть не поперхнулся дымом, вспомнив, как Джинджер Джонс сидел на той скамейке в субботу.
«Кто-то пытался убить его в Фэллоу, – говорил тогда учитель. – Они копьем проткнули его матрас. Кто-то пытался убить его в Грейндж, но вместо него попался молодой Боджли. Когда он исчез из больницы Альберта, я боялся, что они наконец поймали его. Теперь вы утверждаете, что он возник на поле боя? Похоже, его не так-то просто убить».
Стрингер?
Уж не пытается ли Экзетер сказать, что это хирург хочет убить его?
Возможно, у капитана Смедли все-таки не самая тяжелая контузия в Стаффлз.
Стрингер сдался первым, издав свой покровительственный смешок.
– Надеюсь, не палач?
– Гм, возможно, и он, сэр. Но также и личные враги.
– Идет! Я принимаю ваше слово и в этом. – Он улыбнулся и сел обратно на свой удобный стул. – Так и так, это еще одна причина, чтобы вытащить вас отсюда.
Смедли поперхнулся.
Выражение лица Экзетера совершенно не изменилось.
– Зачем? Зачем вам рисковать своей карьерой, помогая беглецу от правосудия?
Хирург усмехнулся спокойной, профессионально-холодной улыбкой.
– Не правосудия, только закона. Мы ведь не можем позволить, чтобы доброе имя школы смешали с грязью, нет? И если за вами охотятся какие-то тайные головорезы, то мы тем более должны вам помочь. Если мы сумеем вытащить вас отсюда, найдется ли кто-нибудь, кто сможет упечь вас обратно?
Экзетер бросил на Смедли горький взгляд.
– Думаю, может найтись. Хотя скорее всего нет.
– Мне кажется, я знаю одно безопасное место, – сказал Смедли.
– А! Действительно безопасное? – ласково спросил хирург.
Чего это он спрашивает? И нога Экзетера снова предостерегающе пнула его.
– Язык на замке – меньше взысканий, сэр.
Стрингер снова усмехнулся, но глаза его беспокойно забегали – или это только кажется?
– Если его задержат, капитан, мое участие в этой афере может выплыть наружу. Я должен быть уверен, что у вас имеется надежное убежище для него.
