Татьяна Патрикова - Хитрости эльфийской политологии
— Что я буду? — зашипел светлый, но быстро заткнулся, когда встретился со мной взглядом. — Ладно, — посмотрел в сторону окна и отошел к дивану, плюхнувшись на него без приглашения.
Мы с темным переглянулись. Мурка пожал плечами, но к Барсику на диване так и не присоединился, отошел к дверям и замер слева от входа, возле свободного от мебели участка стены. Так он обычно вел себя в кабинете ректора. Тихо-мирно стоял у стеночки, пока светлый оккупировал в свое личное пользование окно. Я посмотрел сначала на одного, потом на второго. Вздохнул, так как до сих пор не понимал, как эти взрослые и сознательные эльфы могли в некоторых житейских вопросах быть такими лопоухими, и устроился в своем излюбленном кресле. Посмотрел на Мурку.
— Ну и?
— Я, действительно, несколько удивлен, что Камюэль решил вмешаться, особенно в том ключе, в котором ты это озвучил.
— Почему? — но, осознав, что вопрос недостаточно конкретен, уточнил, — Что тебя удивило в том, что он просил помочь вам разобраться?
— Не в том, чтобы помочь разобраться, а в том, как ты сам сказал, чтобы помирить нас. Мне казалось…
— Он думает, что моя семья никогда не примет наши отношения, — перебил темного Барсик, да таким тоном, что у меня непроизвольно брови на лоб поползли.
Мурка на это только вздохнул. Похоже, темный только что пропустил мимо ушей всю подоплеку сказанного светлым. А там ведь не только слова были важны. Точнее, не сколько они, сколько сама интонация, с которой они были произнесены.
— Тарэль, — я редко называл Барсика нормальным именем, предпочитая данное когда-то прозвище, но когда делал это, то всегда не просто так. Он, похоже, уже усек это, если судить по взгляду, которым он меня наградил. Цепким, требовательным и очень внимательным. Молодец! Слушает, значит, весьма вероятно, услышит с первого раза, а то не хотелось бы мне их обоих друг перед дружкой наизнанку выворачивать. Мужики же — не бабы, им много слов ни к чему, достаточно обозначить самое основное, до всего остального сами допетрят. По крайней мере, я на это надеюсь. Полностью завладев вниманием светлого эльфа, продолжил: — Он ведь на самом деле так считаешь, ты понимаешь?
— Но я никогда не давал повода думать так! — запротестовал Барсим.
— Но темным прекрасно известно, как в ваших землях относятся к подобным связям.
— И как же к ним относятся? — спросил он у меня, глаза его снова сузились. Злиться. Оно и понятно, я, кажется, начал догадываться, что послужило причиной конфликта.
— Не одобряют, — навскидку предположил, глядя ему в глаза.
— Но не клеймят, как у вас!
— И что же сказали твои родители, когда ты так и не смог уговорить Мурку поехать к ним вместе с тобой? — Разумеется, я мог ошибаться, и Барсик вовсе не приглашал Мурку погостить в своем фамильном поместье или что у него там? Но, что-то мне подсказывало, что пока мы с колокольчиками на каникулах отдыхали, у командоров тоже выдалась свободная минутка, вот Барсик и сделал ход конем, сам не подозревая, к каким это может привести последствиям. Как не странно, я не ошибся.
— Отец сказал, что мужчина струсивший познакомиться с ним, недостоин меня.
Вот и вся проблема. Разумеется, я тут же бросил взгляд на темного и по тому, как у него лицо вытянулось понял, что он-то как раз не испугался, просто решил, что Барсик пригласил его только из вежливости, в душе мечтая лишь о том, чтобы темный, как самый нежелательный элемент в семействе светлых, отказался.
— Я думал, что ты предложил провести отпуск у тебя только из вежливости, — заметил Мурка, подтверждая мои мысли, — Отказался, потому что почувствовал, что ты надеешься на отказ.
— Почувствовал?! — зашипел на него светлый.
— Так, а ну, брейк! — влез я между эльфами, которые успели оказаться друг напротив друга, прожигая оппонента глазами. Разумеется, оба, отвлекшись, сразу же посмотрели на меня. Мне было что им сказать, собственно именно это я и сделал.
— Во-первых, — начал, обращаясь к Барсику, — уверен, что ты нервничал, когда выдвигал свое просто гениальное предложение о совместном отпуске. Именно это почувствовал Мурка и дал задний ход, решив, что переживаешь ты именно из-за того, что он своим согласием может все испортить. Если ты еще не понял, что он дорожит тобой настолько, что ради тебя в каких-то вопросах готов поступиться даже собственной честью, то ты полный дурак. Ферштейн?
— Не выражайся, — бросил мне светлый, скривившись на моем последнем слове.
— Это не мат, — проинформировал его.
— Я знаю, — пробормотал он и поднял глаза на темного.
— Не во всем, но во многом, — произнес тот, подтверждая мои слова и, судя по всему, имея в виду честь, о которой я только что распинался.
— Я знаю, — вдруг сказал Барсик, — просто привыкнуть не могу. — Уголок губ у него дрогнул, но светлый так и не улыбнулся, неотрывно глядя в глаза темного.
— Во-вторых, — пора было закругляться с психологическими вывертами и оставлять этих двоих наедине, поэтому я поспешил закончить начатое, — Мурка, если ты еще не понял, семейство Барсимов, судя по всему, несколько нетипично для большинства представителей светлых эльфов. Это значит, что у них свои представления о чести и достоинстве семьи — это раз. И два — если они уже много поколений с успехом воспитывают идеальных серых кардиналов, осмелюсь предположить, что по соображениям выгоды для их семьи твой союз с Тарэлем интереснее, чем его свадьба на любой из возможных светлоэльфийских избранниц. Что скажешь?
— Скажу, — он оторвал взгляд от Барсима и посмотрел на меня, — что никогда еще не рассматривал наши отношения с этой точки зрения.
— Самое время рассмотреть, — заметил, краем глаза следя за светлым.
— Согласен, — обронил темный и тоже посмотрел на Барсима.
— Вот и отлично! — поспешил прервать их разговор взглядов, так как они явно были близки к тому, чтобы начать целоваться прямо тут у меня. Еще чего не хватало! Подробности своей интимной жизни пусть оставят при себе.
— Думаю, теперь вы можете вернуться и закончить уже дома, — раздался посторонний голос, и все обернулись на него.
В дверях моего малогабаритного зала стоял Ир. В обычной человеческой одежде — темно-синих брюках со стрелками и стильной черной рубашке он выглядел до неприличия домашним, в том смысле, что натянуть на него обычный спортивный костюм и какую-нибудь линялую футболку было нереально, но то, что он хотя бы на время избавился от своей шелковой сорочки с кружевным воротником и пышными манжетами, камзола с серебряным шитьем и ботфорт — уже прогресс.
