Юрий Погуляй - В пасти льда
- Значит, ты всех уверяешь, что мы с Сиплым дерьмо? - вдруг сказал абодражник.
- Что? - не понял я.
- Ты сказал, что мы - дерьмо, - лицо Волка исказилось от сдерживаемой ярости. - Трусливый сын шаркуна и дохлой волчицы, как ты посмел вообще рот раскрыть?
Из темноты показался Сиплый. Он задумчиво встал в дверях, выходящих в коридор к камбузу, и скрестил на груди руки.
- Я не понимаю...
- Заткнись, - отмахнулся Волк. Пружинисто встал, и в три шага оказался рядом с нами. - Мы дерьмо, да?
- Так он же заткнуться был должен, - сказал Фарри. Он не испугался. Смело встретив взбешенный взгляд абордажника, мой друг поднялся из-за стола. Мне бы его храбрость. Сейчас я мог думать только о том, услышит ли кто-нибудь, когда нас станут убивать.
- А ты поумничать вздумал, я смотрю? - глядя на Фарри, Волк схватил меня за воротник и поднял на ноги. - Встать, когда я с тобой разговариваю. Мы дерьмо?!
Я не понимал, чего он от меня хочет. Он него несло алкоголем и луком, мысли офицера бурлили неопределенной массой злобы и жажды крови.
- Я правда не...
- Заткнись!
Сиплый в проходе тяжело вздохнул.
- Я покажу тебе кто здесь дерьмо, - Волк вдруг ударил меня кулаком в живот. Охнув от боли, я согнулся было, но в следующий миг схлопотал еще один удар.
- Я буду свидетелем! - сказал Фарри.
- Пискнешь еще раз - будешь следующим, а не свидетелем. - Волк легко поднял меня повыше, заглядывая в глаза. - Никто не смеет называть Волка - дерьмом, ясно тебе?
Сиплый кашлянул, предупреждая о чем-то приятеля, и абордажник тут же разжал кулак. Я свалился на лавку, переводя дыхание и чувствуя острую боль в животе.
- Мы еще поболтаем, - процедил штурмовик и вразвалку направился к двери. Когда он дошел до нее, с трапа послышались тяжелые шаги.
- Мастер первый помощник, - просипел Сиплый. - Доброй ночи.
- Время отбоя, - раздался голос Мертвеца. - Почему не в каюте?
- Проветривались, мастер первый помощник. Уже уходим, - вклинился Волк.
Мертвец вошел в столовую, проводив взглядом абордажников.
- Все в порядке? - равнодушно спросил первый помощник, оглядев нас с Фарри.
- Да, - опередил я моего приятеля. - Все в порядке. Вахта протекает отлично, мастер первый помощник.
- Уверены?
Как можно жить и думать без единой эмоции?! Или... Что если этот крепкий моряк - черный капитан? Может же быть такое, да?
Фарри сел на лавку, буравя меня взглядом.
- Хорошо, - Мертвец развернулся и вышел из столовой. Я услышал его тяжелые шаги по коридору. Первый помощник отправился куда-то в нос корабля.
- Может, сходим к впередсмотрящему, - предложил я, стараясь не смотреть на подавленного Фарри.
- И ведь мы ничего не можем сделать с ними, - пробурчал он.
- Зато мы можем сходить к впередсмотрящему. Может ему чего-то надо. Чего сидеть?
Я не хотел говорить о том, что только что произошло. Несмотря на то, что меня душила злость на Волка.
- Ты правда назвал их дерьмом?
- Нет.
- Значит Зиан придумал... Или они просто сами себя накрутили.
- Пойдем, - я зашагал к двери.
В акулье гнездо (как называли вотчину впередсмотрящего) мне ходить нравилось. Вертикальная лестница, по которой нужно карабкаться несколько минут, слыша, как в металлические стены шахты колотится пурга, выводила в небольшую площадку, где на неудобном сиденье, в котором невозможно уснуть, проводил вахты дежурный. Мне тут нравилось. Это единственная обязанность палубного матроса, которая не казалось мне скучной.
Сегодня впередсмотрящим был моряк по имени Галай.
- Бауди, так это ты сегодня на кухне что ли ночуешь? - с интересом спросил он меня, когда я откинул люк и выбрался из него в тесную каморку. Здесь было холодно. Галай сидел, положив руки в варежках на поворотное колесо прожектора. У его ног в железных банках горели свечи. На горлышко банок были натянуты шланги из плотного и тягучего материала, которые скрывались под штанинами моряка. Их концы торчали под ушами дозорного, и из них вился парок.
Только благодаря этому нехитрому приспособлению тот, кому досталась вахта впередсмотрящего, не замерзал. Я пару раз уже дежурил в акульем гнезде и знал - так не холодно. Главное свечи вовремя менять и аккуратно обмотать гибкие трубки вокруг ног и тела.
Моряк, нахохлившись, ждал моей реакции, а я зачарованно смотрел наружу, за закаленное стекло купола. По пустыне неторопливо плыли красно-синие волны ночного неба. Огни мягко переливались над моей головой. Башня акульего гнезда постанывала, покачиваясь (отчего вкупе с игрой света кружилась голова) и я вдруг поймал себя на том, что счастлив. Вот в этот самый момент. Невзирая ни на что. Волк, Сиплый - остались где-то позади, в другом мире.
- Бауди?
- Что-нибудь принести? - я улыбнулся Галаю, на миг коснувшись его взглядом, и вернулся к Пустыне. Хорошее место. Когда ты день за днем заперт в железной коробке, где окна есть только в каюте капитана, да на первой палубе, куда юнгам хода нет - вид Пустыни прекрасное развлечение.
Я вспомнил об оставшемся внизу Фарри. Вспомнил о Волке и Сиплом, который могли ждать удобного момента для мести и таится где-то там, в темных коридорах. Я ведь вновь впутал своего приятеля в неприятности.
- Попить горячего, - потеплел голос Галая. - Сообразишь?
- Есть что интересное?
Моряк пожал плечами.
- Бродуна видел, но далеко. И наш рулевой поспать вздумал.
Я бросил взгляд вниз. Отсюда была видна освещенная рубка на носу "Звездочки" в которой находился штурвал корабля. Сейчас в ней находился Мертвец и жалко сжавшийся Коротышка Яки (сегодня он должен был стоять у труб и рычагов, командуя дежурными механиками). Первый помощник стоял как айсберг, а вот моряк вздрагивал от каждого его слова.
- Мертвец его хорошо приложил, я видел, - поделился со мною Галай. - И правильно, конечно. Но на самом деле... На самом деле нельзя одного человека за штурвалом морозить! Менять надо. Всем спокойнее будет.
Я кивнул. Коротышку, получавшего выговор(хоть и справедливый), было жаль. Но ошибка рулевого может быть смертельна. Наш шапп легко мог преодолеть половину из расщелин или пробиться через гряду торосов, но иногда лед создавал такие препятствия, что если их проглядеть, то вся команда "Звездочки" легко может отправиться в объятья Подледного Бога, или остаться со сломанным кораблем посреди Пустыни. Лед коварен. Он не любит невнимательных.
Среди красно-синих льдов проявилось странное черное пятно. Случайный контур, образ. Я даже подумал, что это мираж. Или просто привиделось. Небо вспыхнуло алым, затопив Пустыню и пятно исчезло. Но в следующий миг видение повторилось.
![Елена Белая - Дорога к себе [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
