Морган Хауэлл - Собственность короля
— О чем ты? Я за тебя рада.
— А вот Лораль, похоже, вовсе не рада.
— Что ж, это понятно. Она ведь его ребенка носит.
— Ребенка Коля? — пролепетала Дар. У нее мурашки побежали по коже.
— Да какая разница? Теперь он хочет тебя.
7
Отец Дар сидел рядом с ней на соломенной лежанке в темном доме, и его пальцы медленно блуждали по ее руке. Потом его руки скользнули в другое место. Хотя они были одни, отец хрипло прошептал:
— Подвинься, милая. Дай мне лечь рядом с тобой.
Дар резко проснулась. Ее сердце часто билось. Сон об отце пробудил мысли о мерданте Коле. Вокруг лежали спящие женщины, но она не могла избавиться от ощущения, что мердант где-то рядом. Дар представляла, как он прикасается к ней, и от страха никак не могла снова заснуть. Она лежала с открытыми глазами, пока Неффа не пришла будить женщин на работу. У кухонного навеса Дар сварила кашу для солдат и подала им завтрак. В это утро мужчины не отпускали грубых шуток и руки не распускали. Видимо, знали, что Коль заявил на нее права.
После завтрака Дар пошла к реке, чтобы вынуть из воды шкурки, и услышала в той стороне голоса орков. Боясь, что они разбросают замоченные шкурки, Дар бросилась в воду и с облегчением убедилась в том, что орки купаются выше по течению, а шкурки лежат там, где она их оставила. Она осмотрела одну. Оказалось, что кожа хорошо размякла, но в мех набился ил. Дар начала мыть шкурки, и тут к ней подплыл орк. Остановился, встал по грудь в воде в нескольких шагах.
Дар узнала его зелено-золотистые глаза. Хотя ей и стало боязно, она сочла за лучшее поприветствовать его.
— Тава, Ковок-ма.
Орк растянул губы в улыбке.
— Тава, Даргу.
Дар легко давались чужие наречия. Она вспомнила, как будет по-оркски «имя», и сказала:
— Мое тееф — Дар.
Орк улыбнулся шире.
— Тееф нак Даргу.
— Дар.
— Тва, — сказал Ковок-ма. — Даргу.
— Да, — ответила Дар. — Хай.
— Даргу нак тееф турпа ала га.
— Ты уже так говорил. Что это значит?
— Даргу — верный имя для тебя.
— Почему? Что значит «Даргу»?
— Даргу — маленький зверьки. Оно охотится. Мех коричневый лето, белый зима.
— Хорек! — воскликнула Дар, сделала вид, что обиделась, и нахмурила брови.
Заметив выражение лица Дар, Ковок-ма зашипел и сказал:
— Даргу есть маленькие, но они есть свирепые.
После этих слов Дар отважилась пошутить:
— Особенно когда мокрые.
Орк снова зашипел, и Дар подумала, что он, наверное, так смеется, и осмелилась спросить о том, что ее тревожило:
— Почему Гарга-ток убил того солдата?
— Он разозлиться, потому что вашавоки украсть у Мут ла.
Дар узнала последнее слово.
— Кто это — Мут ла?
Ковок-ма покачал головой.
— Вашавоки ничего не понимать.
— Как же я пойму, если ты мне не скажешь?
— Мут значит «мать». Мут ла — это есть… — Ковок-ма умолк, пытаясь подобрать подходящее людское слово. — Единый мать.
Дар озадаченно посмотрела на орка.
— Значит, солдат украл у матери Гарга-тока?
— Тва. Мут ла — мать всего, мать мир, звезды, деревья, звери, уркзиммути, даже вашавоки.
— Значит, она богиня, как Карм, — заключила Дар. — Оркская богиня.
— Я не понимать «богиня». Мут ла есть Мут ла.
— И пища принадлежит ей?
— Хай. Когда ты говорить: «Мут ла урат та саф ла», ты говорить: «Единая Мать давать тебе этот пища». Солдат вашавоки украсть у Мут ла.
Дар казалось, что это недостаточно веская причина для того, чтобы убить человека.
— Эту еду приготовила я, — возразила она. — И тот солдат забрал ее у меня.
— Ты — мут, — сказал орк.
Дар не успела ответить на эти загадочные слова, потому что Ковока окликнул по-оркски другой орк. Ковок-ма ответил ему по-своему. Некоторое время они перекрикивались. Дар показалось, что их голоса звучат сердито, но она слишком мало знала об орках, чтобы судить наверняка. Потом, не сказав Дар ни слова, Ковок-ма уплыл прочь.
Дар закончила мыть шкурки и пошла к стоянке Человека Королевы, чтобы там очистить их от мездры. В лагере кипела подготовка к походу, и даже солдаты были при деле — грузили вещи на повозки, забивали скот и точили мечи. Как обычно, женщинам доставалась более трудная работа, и Дар решила, что ей лучше поторопиться.
Повара и поварихи укладывали утварь. Дар попросила нож, расстелила шкурки на земле и принялась за работу. Она почти закончила чистку, когда мимо нее прошел мердант Коль. Заметив ее, он остановился. Хотя Дар хотелось выглядеть спокойной, она все же напряглась, когда Коль направился к ней.
— Как поживает моя женщина? — спросил Коль и едва заметно улыбнулся, когда Дар зарделась.
— Шкурки почти готовы, — ответила она. — Куда мне их потом положить?
— Отдай повару, пусть сложит с другими вещами.
— Если их сначала не высушить, они могут протухнуть.
Коль кивнул, но, похоже, это его не слишком обеспокоило.
— Мужчины досаждали тебе?
— Нет.
— Хорошо, — кивнул Коль. — Но все же у тебя усталый вид. В шатре, где много народа, хорошо не выспишься.
— Зато тепло. Особенно когда я ложусь рядом с Лораль.
Дар смотрела на Коля — ждала, что он скажет.
Он сохранил невозмутимость.
— Как она?
— Может быть, тебе лучше спросить об этом ее.
— Слишком много дел, — сказал Коль. — Ты за ней пригляди во время похода. Ей скоро родить.
— Я думала, что ты за ней присмотришь. Она ведь тебе…
— Что — она мне?
Резкий тон Коля заставил Дар осечься.
— Тебе подчиняется.
— Я всего лишь мердант, — сказал Коль более мягко. — Войсками командуют офицеры. Я не командую никем, и меньше всего — женщинами. Я хочу, чтобы ты приглядела за Лораль, потому что я не смогу. Когда полк проходит по землям короля, он разбивается на шилдроны: если мы идем небольшими подразделениями, крестьяне не так боятся. Вы с Лораль пойдете с передовым шилдроном, а я на некоторое время останусь с арьергардом, буду присматривать за другими полками.
— Есть и другие оркские полки?
— Да, и я — старший мердант для всех, — сказал Коль. — Моя служба — не только в этом полку.
Дар подумала о том, что горделивый тон Коля противоречит его утверждению, что он всего лишь простой мердант.
— А чем ты будешь заниматься?
— Следить за тем, чтобы все выступили в поход вовремя. До места сбора идти долго.
— Как долго?
— Вам придется идти почти месяц.
Дар обрадовалась тому, что все это время мердант Коль будет находиться не рядом с ней. Видимо, на ее лице отразилась испытанная ею радость, потому что Коль чуть насмешливо поинтересовался:
