Роман Буревой - Темногорск
Было уже за полночь.
Оставив ключи на тумбочке у входа и сбросив ботинки, Стен на цыпочках прошел в комнату, включил бра на стене. Так и есть: Лена спала на диване, не раздеваясь, а Казик мирно посапывал в своей кроватке. Просто идиллия.
Алексей наклонился, поцеловал жену в щеку.
– Да ну тебя, – пробормотала она сквозь сон, улыбнулась.
Потом вскинула голову:
– В чем дело? О Господи, сколько сейчас времени? Где ты был? Телефон не отвечал. Я переволновалась!
– Поехали, – сказал он.
– Куда?
– На новую квартиру.
– Что? Какая квартира? Стен, я думала ты просто шутишь! Какой переезд?! Зачем? У нас и тут полный бардак.
– Я все приготовил, пора переезжать! – Он как будто не слышал ее возражений.
– Да что такого случилось?
– Потом объясню. Сейчас надо собираться.
– Ты хоть на часы посмотрел?!
– Уже поздно.
О причине переезда Стен ничего не рассказывал толком. Из обрывков мыслей, что удалось подслушать, Лена также ничего не поняла. Обретя власть над ожерельем, Алексей научился блокировать свои мысли и теперь позволял жене подслушивать лишь то, что не считал нужным скрывать. А Стена нельзя было назвать человеком с душой нараспашку.
– Там отличная квартира!
– Я же тебе сто раз говорила: не хочу никуда! Мы же только-только устроились! Мне здесь нравится, у меня подруги, есть где с ребенком гулять.
– Вот именно – гулять. – Алексей помолчал. – Дело в том, что тебе нельзя в ближайшее время выходить из дома. Ни тебе, ни Казику. А я должен срочно уехать на две недели.
– Что?
Она поднялась и уставилась на него с изумлением:
– Я должна сидеть в квартире взаперти в каком-то новом неизвестном мне доме? Почему?
– Там стены подходящие. Старый кирпич. А здесь – бетонная арматура.
– Ну и что?
– Охранные заклинания здесь не наложить.
Малыш захныкал.
Лена вынула его из кроватки, принялась баюкать.
– И надолго ты нас сажаешь под арест?
– Я же сказал: две недели никуда не выходить. Как минимум.
– Но ты ведь только что уезжал! – напомнила Лена. – Сегодня тебя с утра не было. И вот опять… А я тут совершенно одна! – Она едва не плакала.
Стен сделал вид, что не слышит упреков:
– Никуда не выходить. Ни в коем случае! Холодильники на кухне забиты всем необходимым. Вам на месяц хватит и…
– А телефон?
– Есть. Но им нельзя пользоваться. Трубку ни в коем случае не снимать.
– А если врач понадобится?
– Я оставлю номер. Позвонишь с мобильного. Врач приедет на дом. Но это в крайнем, самом крайнем случае. Связка ключей на столе на кухне – тоже на крайний случай. Дверь будет всегда заперта. Мусор не выноси, пакуй в мешки и складывай в коридоре.
– Стен, тебе угрожают? Шантажируют? Грозят похитить Казика? Требуют выкуп?
– Ничего подобного! С чего ты взяла?! Приснилось? – Он через силу улыбнулся.
– Зачем тогда ты решил нас спрятать?
– Меня никто не шантажирует! Клянусь! Но мы должны переехать. Ты мне верить?
– Ну хорошо, хорошо… я тебе верю… Где ты положил подгузники?
Лена всучила Казика Алексею и принялась рыться и шкафу.
– Просто я должен быть уверен, что вы в полной безопасности. Я всё предусмотрел.
Малыш потянулся к очкам в золотой оправе и попробовал их сдернуть.
– Не надо! – Стен отвел руку малыша. – Ты меня хотя бы слушаешь? – Этот возглас уже относился к жене.
– Слушаю. Ну, вот и подгузники. – Лена забрала сынишку у мужа, несмотря на громкий протестующий вопль: Казик почти уже дотянулся до блестящей штуковины на папиной переносице.
Она перепеленала мальчонку и положила в «переноску» от коляски.
– Если через две недели ты не вернешься, что нам делать? – Лена попыталась дотронуться до руки мужа, но тот благоразумно отступил.
– Я вернусь. Дверь никому не открывай, кто бы ни звонил.
– Лешка! – Лена шагнула к нему, обняла.
Губы их соприкоснулись.
– Ты сегодня как будто чужой, – сказала она. – У тебя губы ледяные…
Вновь поцеловала. И в этот момент все же сумела пробиться сквозь возведенную стену.
Одно название она отчетливо разобрала.
– Темногорск?! – спросила, отстраняясь и с подозрением глядя на мужа. – Ты опять ездил туда! Зачем? Что случилось? Ты виделся с Романом?
– Нет. Я привез Юла, пусть поживет у нас несколько дней.
– Тоже две недели?
– Ты против?
– Леша, что должно случиться? – У Лены задрожали губы.
– Совсем не то, что ты думаешь, – покачал головой Алексей. Погладил жену по волосам. – Поверь мне, малыш… Все не так… и не страшно… Если будешь делать, как я скажу.
– Почему ты не хочешь объяснить? Не доверяешь? – Лена закусила губу, чтобы не расплакаться.
– Я тебя люблю. Казиком кля…
– Не смей! – закричала Лена. Да так, что малыш испугался и зашелся в крике. – Ты все лжешь! Ты не понимаешь ничего! Это не любовь, а приворотное зелье…
Выкрикнув это, Лена только теперь сообразила, что самым примитивным образом проболталась. Но поздно было уже что-то исправлять – слово вылетело.
«О нет!» – только и пронеслось в мозгу. Лена поднесла руку к губам, закусила сжатые в кулак пальцы до крови, отступила. Дура! Какая же дура! Опять она все испортила!
– Стен!
– Это ты ничего не понимаешь. Все не так! Одевайся! Едем!
Лена знала Лешку с первого класса, а все никак не могла уяснить: невозможно подчинить Алексея Стеновского, никто не в силах им управлять. Не было тогда никакого приворотного зелья: Стен всегда любил Лену, а заговоренная колдуном вода помогла это осознать. Впрочем, не так уж мало – понять, кого ты любишь, а кого ненавидишь.
Алексей вспомнил коридор в новой квартире. Несколько метров, а дальше стена, тупик и поворот. Что за углом – не разглядеть. Большинство людей так и движется. Два шага вперед – и тьма. Перед Алексеем коридор уходил вдаль. Нет, этот путь не был ярко освещен. В серой непроглядности кое-где лишь тускло поблескивали огоньки. Но время от времени открывалась дверь, и тогда на миг грядущее, которое прежде лишь угадывалось смутными абрисами, проступало отчетливо, до каждой мерзкой и мелкой черточки.
Месяц назад перед Стеновским в очередной раз открылась таинственная дверь, и хлынул свет.
Он вгляделся, и… волосы у него на голове зашевелились от ужаса.
В прежних случая увиденное в пророческом трансе всегда наступало неотвратимо. Стен не мог изменить в проклятой картинке ни единого штриха. Как будто это было не будущее, а прошлое. Стен мог только знать. И покорно ожидать, пока увиденное свершится. И это знание использовать.
Теперь же он решил будущее переиначить. Во что бы то ни стало.
Глава 3
