Александр Гарин - Капкан на Инквизитора (СИ)
- Погань, - просипел он сквозь скребущее болезнью горло. - Мразь, ублюдок. Ты предал Светлого ради… ради чего? Чего ты хочешь получить взамен? Золота? Власти? Горсть вонючей магии? Что стоит того, чтобы после смерти гнить под бабьей юбкой Лии, купаясь в ее зловонии?
- Ну, хватит! - отстранив велла, который наградил Инквизитора напоследок еще одним полным презрения взглядом, жрица Лии встала перед пленником, оглядывая его с ног до головы. - Мальчик не солгал - это очень хороший… материал. Молодой и здоровый. Да, такой мне и был нужен.
Она с улыбкой тронула щеку поежившегося Альваха. Ее кожа зашипела, точно от прикосновения к раскаленному металлу. Горгона с криком отдернула пальцы.
- Проклятье! Доспех посеребрен! Избавься от него. Сейчас же!
Бертолф снова шагнул к кривящемуся Инквизитору. В несколько резких движений он отстегнул и сорвал наплечники, расслабил ремни кирасы. Роман молчал, стиснув зубы. Он ничем не мог помешать проклятому отступнику. Отбросив подальше все посеребренные части доспеха, велл стащил с головы врага гребнистый шлем - такой могли носить только бывшие легионеры. И, бросив на землю, пнул его ногой.
- Ненавижу тебя, роман, - прошипел он. Альвах даже удивился такой лютой ненависти. Ведь по сути, даже в отношении Бьенки он ничего особо плохого сделать не успел. - Я получу силу Госпожи, а потом сделаю все, чтобы выбить вас, надменные ублюдки, с земли моих предков!
На Инквизиторе остался только поддоспешник с железными кольчужными вставками, штаны из толстой кожи и такие же сапоги. Горгона снова протянула руку, но новая вспышка при соприкосновении с плотью посланника Святейшего обуглила кончики ее тонких пальцев.
- Серебро еще где-то в его одежде, - чудовище из Прорвы подула на руки, возвращая им прежний, зеленоватый цвет. - Найди!
Велл подобрал с земли валявшийся здесь же кинжал и, без раздумий, вспорол поддоспешник Инквизитора, который можно было стащить только через голову. Сорвав с шеи Альваха серебряный знак Лея и обнажив врага по пояс, Бертолф в нерешительности замер. Не сводившая взгляда с пленника горгона подняла бровь.
В грудь Инквизитора, две рядом и одна - чуть ниже, были вплавлены три серебряные руны, вместе создававшие благое имя Светлого. Альвах впервые поймал взгляд страшной жрицы и, пересиливая боль, усмехнулся.
- Ты можешь… убить или… обратить в камень, - он указал взглядом на свою грудь, в которой волокна металла переплетались с живой плотью. - Но что бы ты… не задумала, тебе никогда меня…. не околдовать. Имя самого Лея защищает мужа, что родился… родился в день Великого Солнцестояния.
К его удивлению, чудовищная женщина усмехнулась в ответ.
- Так ты рожден в день Великого Солнцестояния Лея? Это… это действительно забавно, - она с улыбкой посмотрела на угрюмого Бертолфа. - Ну, что же ты стоишь? Закончи то, что начал.
Сын кузнеца кивнул и снова шагнул к Инквизитору, занося кинжал. Альвах стиснул зубы, давя рвущийся стон. Бертолф медленно и старательно, точно из распяленной свинной кожи, вырезал из груди Инквизитора руны - одну за другой. Он действовал ножом грубо, стараясь причинить как можно больше боли, но ему так и не удалось вырвать у романа ни одного крика. Оскалившийся Инквизитор мотал головой, с силой сжимал зубы и грыз ими собственное плечо. Но молчал все то время, по его тело медленно, волокно за волокном, отдавало магию защиты Светлого Лея.
Наконец, последний кусок серебра с вросшими в него лохматыми обрывками кожи и мяса упал на закапанную кровью паутину. Бертолф отбросил его ногой подальше и, поднеся нож к лицу, демонстративно облизнул его лезвие.
- На вкус - обычная кровь, - проговорил он, обращаясь к исходящему потом и кровью Инквизитору. - Только отдает тухлятиной.
Он обернулся к молчаливо наблюдавшей горгоне. Жрица Темной протянула руку, поддев Альваха под мокрый подбородок и заставив его поднять лицо.
- Теперь хорошо, - она приложила ладонь на место одной из развороченных ран на груди пленника. - Ты заслужил награду, мальчик. И ты ее получишь, клянусь именем Госпожи. А теперь иди, и приведи остальных. Ты знаешь, что нужно делать, и как говорить.
Бертолф бросил прощальный взгляд на Инквизитора. На несколько мгновений их глаза встретились.
- Не… надо, - выдавил, едва сдерживаясь, Альвах. - Не… потворствуй… ей. Вернись… вернись к Лею. Эта зараза… не должна… ползти дальше… Предупреди…
Пальцы горгоны стиснули его волосы, с неженской силой разворачивая к себе. Альвах услышал удалявшиеся шаги, но не видел, как ушел сын кузнеца. Жрица Темной некоторое время изучала лицо пленника, водя омоченным в крови пальцем по его щеке.
- Что… тебе нужно? - не выдержал Альвах, дергая головой. Но отстраниться не получилось. - Зачем… это все? Почему ты… меня… не убьешь?
Горгона отодвинулась, проводя ладонями по его шее, плечам, груди. При этом она вытягивала губы в трубочку, приподнимая бровь и словно что-то прикидывая.
- День Великого Солнцестояния Лея, - чудовищная женщина усмехнулась, размазывая кровь и пот по животу Инквизитора и скользнув ладонью ниже, за ремень штанов. - Это настоящий вызов, смертный из романов. И для меня, и для тебя. Но у меня получится. Получится. А вот тебе…
Альвах закусил губу, запрокидывая голову. Пальцы чудовища оглаживали внутренние стороны его бедер. Такой смеси боли, безнадежности и страха он не ощущал никогда.
- Тебе было бы легче родиться в Ночь Голубой Луны или, хотя бы, Сумерки Серых Облаков, - каким-то образом горгона перетекла на другую сторону, да еще вниз, оглаживая растянутые паутиной ноги Альваха через одежду. Однако, спустя еще миг Инквизитор снова увидел перед собой ее лицо. - Да любой день подошел бы, кроме Великого Солнцестояния! Но… ничего. Это… это будет даже интересно.
- Что? - Альвах не выдержал и застонал, когда пальцы чудовища проникли в одну из рваных ран там, где раньше были руны. - Зачем это тебе???
- Зачем? - горгона переместилась к его лицу, исходившему липким потом. - Затем, что Лей разорвал наш мир. Затем, что ты - Инквизитор, и верный слуга мерзкого Лея. Затем, что ты и твой Лей в вашей слепой и ненасытной ненависти продолжаете уничтожать тех, кто дал вам жизнь, уничтожать женщин. За то, что ты сам пришел сюда убивать!
Альвах закричал. Рука чудовища погрузилась в него по самую кисть. Внутри романа словно рвались все жилы, сдавливаясь и комкаясь.
- Вы принижаете своих жен, забывая о том, что благодаря нам появляетесь на свет. Вы исповедуете свои законы, а работу в устроении вашего мироздания делают женщины! Они отдают свои тела по капле, чтобы творить новые жизни, они пестуют эти жизни, пока вы, творения Лея, заняты только уничтожением, разрушением и убийствами! Все, что вы создаете, все равно приводит к войнам и смерти!