Анна Инская - Верни нам мертвых
Но велика была власть царя-разбойника. Пришла одна весна, проклятая богами. Плыли критские корабли вдоль берегов, и кричали прислужники царя его указ:
— Тот, кто посмеет взяться за плуг, будет зарыт живым в землю его поля. Тому, кто скует серп, мы перережем горло этим серпом. А согнувший обод для колеса будет размолот каменными мельничными жерновами.
В страх пришли жители прибрежных стран, и забросили они поля и сухопутные дороги, и вернулись в опасные морские волны. А царь Крита грабил их и радовался безнаказанности своей.
Но пришла осень, и вернулись с далекого севера перелетные птицы. Были с ними жаворонок и утка-нырок. Жаворонок не пел, но плакал над пустыми полями юга.
Птичий род дружен и хитер. И вот утка-нырок доплыла до середины моря и бросилась в глубину, где дремлет на самом дне синебородый бог моря. Крикнула ему птица:
— Повелитель! Не устал ли ты нести на твоей груди двойную тяжесть?
Ответил ей повелитель волн:
— Тяжело мне стало дышать, и в этом повинна сестра моя, земля. Отчего гонит она в мои волны детей своих, людей? Отчего она сама не хочет кормить их и запрещает им ездить по ее дорогам?
Сказала ему птица-утка:
— Повинна в этом не сестра твоя земля, виновен в этом тот, кто запретил плуг, серп и колесо — тот, кто посмел назвать себя царем морским!
Встал в гневе истинный царь морей. Высоко воздел он свой железный трезубец, и содрогнулся в страшном предчувствии обреченный остров Крит. Трепетали горы, рушились стены критских дворцов и храмов. Далеко отхлынуло море и обнажилось дно, на песке среди водорослей лежали теперь быстрые корабли островитян, и морские владыки в страхе думали, что уже не вернутся белогривые волны, столько лет бывшие опорой их могуществу.
Но неизмеримо более страшное наказание готовил для них грозный повелитель глубин. Море ушло не навеки, а только для того, чтобы собраться с силами…. А потом оно взметнулось семью водяными горами невиданной высоты. Удар их был тяжелее, чем если бы небо обрушилось на землю. Ушли на дно израненные белокрылые корабли, исчезли без следа причалы и прибрежные постройки. Но еще раньше, чем лезвия волн стали рубить берег, уже умерли от ужаса те, кто увидел их вблизи. А в сердца остальных жителей разбойничьего острова въелся вечный и неистребимый страх перед морем. С тех пор критское царство обессилело и заглохло, и иные народы благословенного юга достигли могущества и славы.
С тех пор, когда возмездие медлит с приходом своим, люди прибрежных стран говорят так: "Может быть, несказанно далека та страна или та небесная звезда, откуда летит птица на помощь нам. Или безмерно глубоки те воды, в которые надлежит ей броситься в поисках справедливости. Но когда она наконец найдет Мстящего — тогда горе тем, кто надеялся на безнаказанность в земной жизни своей".
Так говорил мне отец, чтобы я научилась чтить Предвечных Владык. Но даже во сне никогда не видела я ни высоких синих волн морских, ни острова Крита, ни мраморных или золотых изваяний богов и богинь южного неба и южного моря. Ну а мы, северные охотники, чего не видим — того и не чтим. А священны у нас Солнце, Кремень, Огонь, Можжевельник, Орел и Ворон.
Огонь был нашим братом и защитником. Если бы он не помог нам, мы бы погибли в эту долгую морозную зиму. Наше племя держалось ближе в вершине, где ветер срывал снег со скал. Ниже по склону можно было провалиться по самое горло. Но внизу, на северной равнине, тоже жили люди. Они казались нам могущественными волшебниками, и с великим почтением смотрели мы на них. Ведь их дома были так высоки, что вьюга не заметала их, а их охотники бежали по глубокому снегу как легкие тени.
Воры солнца
Люди умирают, одно лишь Солнце бессмертно. С каждым днем оно восходило все выше. Так раненная птица собирается с силами и вновь поднимается в небо. Говорят, что Справедливое Солнце обещало поделиться с людьми тайной вечного возрождения, но лишь тогда, когда все они станут следовать его законам. Солнце верит, ждет, снова согревает землю, обагренную кровью, вновь дарит весну свободным и рабам. Долго ли ему еще ждать?
Солнце согрело горный склон, снег растаял, и мы увидели среди голых скал трещины и пещеры. Были они малы, не больше чем надо орлу для гнезда. Но одна была просторнее других, мы собирались там у костра и благодарили Мать-Пещеру за то, что ее стены не дают Северному Ветру забрать тепло. Не знали мы, что скоро эта пещера погубит все племя наше.
На северном склоне вместо ясеня росли белые березы. Мой отец счел это обилие бересты волей богов — видно не угодно им, чтобы исчезли без следа познания его. Ведь береза — северная сестра папируса. Отец надеялся, что варвары наконец перестанут бояться Лиса- Охотника, которого скорее всего и на свете нет. Тогда они не только прочтут его рукописи, но сумеют записать и свои познания, которые и у них несомненно есть.
Из костяного угля и смолистого елового сока Исмон изготовил то, что он называл чернилами. Глухариным пером, на бересте, он стал записывать то, что узнал в юности, беседуя с учеными мужами Александрии. У моего отца было столько мудрости, что плохо пришлось окрестным березам. Мой отец ободрал их как лис куропатку.
На берестяных свитках он нарисовал круговое устройство мира и перечислил имена планет.
Затем он раскрыл тайну золотого сечения — использование его строителями придало бы благородную гармонию облику наших изб.
Рассказал о составах растительных красителей для льна и шерсти, а также о способах изготовления красок для рисования и о выплавке цветного стекла для мозаики — ибо обладая всем этим, простой ремесленник уподобляется могуществом самому Создателю мира!
Упомянул о сплавах металлов: о белой меди, которую не разрушает даже морская вода, о горящей огненным сиянием золотой меди, носящей также имя "орихалк", и о золотосеребрянном аземе — легком в обработке белом золоте.
Нарисовал устройств водяных часов. "Солнечные часы в ваших землях будут бесполезны, ибо солнце у вас постоянно скрывают облака, да и зимние ночи слишком длинны", сказал он. Также он объяснил как вести календарь и как по расположению небесных светил определять дни года.
А также изложил мысли Платона и Аристотеля о наилучшем устройстве государства, и многое другое из великих познаний благословенного юга.
Затем он собирался рассказать, как делать настоящие меткие дальнобойные луки египетских воинов — тех, что пробивают даже металл. Еще он хотел поведать, как делать прочные чешуйчатые доспехи, о расчете равновесия при изготовлении стрелы и метательного копья, об искусстве возведения военных укреплений — и об осадных стенобитных орудиях против них же, о правилах построения войска и ведения боя. Ибо иной раз мой отец играл в игры с военачальниками и беседовал с ними за игрой. И еще о многом хотел он рассказать. Но только одного не знал мой мудрый отец: как нам до возвращения зимы выбраться с гиблого северного склона?
