Вероника Иванова - Охота на ведьм
Бетта, Бетта, Бетта… Какая же она из себя? Конрад не помнил всех своих работников наизусть, потому что они слишком часто исчезали из виду, не в силах окончательно побороть страх.
— У нее еще на лице след от ожога.
Ах да, вот теперь вспомнил! Та, что пришла сюда с детьми из погорелой деревни, а поскольку не приглянулась никому из местных мужиков, вынуждена была отправиться на «дурную работу», как здесь называли сбор упырника.
— Где она сейчас?
— Поползла на встречу с покупателем, — довольно улыбнулся Тед.
Вот ведь гад, мог бы и сам этим заняться. Что ему стоило выследить и задержать воровку? Так нет, пришел сообщать. Конечно, с одной стороны это и правильно, потому что хозяин должен все знать первым и принимать решение тоже должен он, но если промедлить, связка корешков попадет в руки, которые вряд ли собираются сварить целебное зелье…
— Где будет эта встреча?
— За оврагом. Там полянка есть, с двух сторон от ветра прикрытая.
Хорошее место. Тихое. Удобное для секретного разговора. И дойти туда можно вдвое быстрее, чем приведет натоптанная тропинка.
Конрад азартно сплюнул, торопливым шагом направляясь в пристройку за старым добрым луком и не замечая, каким взглядом, полным непонятного предвкушения, провожает его егерь. Встреча и впрямь должна была состояться, но Тед был уверен, что для сквайра она станет последней в жизни.
Шагов доносчика за своей спиной Конрад не слышал, но не потому, что тот далеко отстал или вовсе не пошел сопровождать командира: когда егерь становится слышен в лесу, это значит, пора ему уходить в отставку. Сам сквайр тоже умел ходить бесшумно, но пока не приблизился к указанному Тедом месту на расстояние полета стрелы, таиться не пытался.
Иногда ведь полезнее немного пошуметь, чем прятаться. Мелких зверей отпугнуть, скажем. Конечно, матерые волки на такой шум не поведутся и тем более не испугаются, правда, с ними разговор будет короткий. А вот что можно сказать Бетте?
Почему женщина решилась на кражу, Конрад понимал без всяких вопросов. Он платит сборщикам, но платит не так уж и щедро. А откуда щедрости взяться, если приходится весь груз отправлять в столицу? То, что пришлют с гонцом, то и тратится на работников.
Можно приторговывать зерном и прочими плодами земли, да только не растет в Амменире то, что можно безбоязненно употребить в пищу. И с каждым годом дела становятся только хуже, потому что Жезл мало-помалу распространяет свое влияние. Если еще пяток лет назад в саду поместья плодоносили хоть ягодные кусты, то сейчас и те подсыхают. Так что приходится тратиться еще и на продовольствие, причем все больше и больше.
Окрестные селяне, слава Всевышнему, цены не задирают, но ходят слухи, что их хозяин, местный барончик, намеревается поцапаться с соседом, стало быть, в скором времени опустеют деревеньки, и некому будет ни сеять, ни собирать урожай.
Конрад устало вздохнул. Впрочем, утомляла его вовсе не дорога, вынуждавшая выверять каждый шаг по лесной целине, и не размышления о скудости стола. Сквайр устал быть сквайром. А вернее, устал быть надсмотрщиком. Всего десять лет, но тяжелых лет, выворачивающих наизнанку.
Поначалу воровали часто. Так часто, что приходилось бить плетьми, а то и вешать особо нахальных воров. Какое-то время вообще никто не желал идти на болота, и нужно было самому рыться в мертвенно-ледяной жиже, ища заветные корешки.
Потом, вместе с появлением многочисленных беженцев, дела пошли лучше, потому что несчастные, вынужденные покинуть родные края из-за бесчинствующих орков, были согласны на любой заработок. И на любую работу. Однако воровства не было давно. Очень давно. И надо же, опять началось!
Овраг Конрад обошел стороной, чтобы сразу оказаться рядом с одним из краев продолговатой поляны и успеть схорониться, дабы не вспугнуть воровку и ее покупателя. Где сейчас находился егерь, сквайр не знал, но переговариваться было уже не к месту и не ко времени, оставалось положиться только на то, что прикрытие есть. Хотя только лишь положиться, а не поверить.
По всем расчетам, женщина должна была запоздать на четверть часа, не меньше, даже если шла по тропе, потому что наверняка оглядывалась едва ли не на каждом шаге, но Конрад все равно наложил стрелу на тетиву. Заранее. Потому что чем-то непривычным здесь пах лесной воздух. Чем-то вроде и неживым, но совсем и не мертвым, как на тех же болотах..
Крохотный кленовый листочек, принесенный порывом ветра, опустился на землю у ног сквайра. Тоненько вырезанный, больше похожий на дело рук искусного мастера, нежели на творение природы. Но самым странным было вовсе не то, что в этом краю леса клены отродясь не росли. Листочек был отчаянно золотым. Осенним.
Бывший королевский стрелок повернулся, вскидывая лук. Еще не целясь, нет, потому что не мог предположить, где именно скрывается эльф: за кустами, между камней, а может, на дереве. Но стрела была готова отправиться в полет. Навстречу своей сестре, упирающейся в тетиву эльфийского «шершня».
— Хочешь попробовать? — прошелестел голос эльфа, лицо которого было почти полностью скрыто под маской, словно сплетенной из золотистых листьев.
— Хочу.
— А вдруг не успеешь?
Его стрела еще тоже не была нацелена в сторону противника, но о быстроте эльфийских лучников всегда ходили легенды, проверять правдивость коих никто почему-то не спешил. Даже если они вскинут луки одновременно, первой пораженной мишенью станет человек, потому что «шершень» демонически силен по сравнению даже с лучшими луками императорской гвардии. Конрад подумал, что сейчас умрет и все закончится. Не нужно будет больше следить за беднягами, обреченными на полунищенское существование.
Не нужно будет казнить ту воровку, что всего лишь хотела накормить своих детей. Не нужно будет служить будущему императору, стойкому и твердому юноше, чья сила духа была видна еще в раннем детстве. Он ведь тоже стоял вот так, в ту ночь, мальчик по имени Мерри, смотрел на своего убийцу и понимал, что будущего нет. Но далее ребенок решил не умирать так просто. Что же говорить о человеке, дослужившемся до имперского ассасина и не получившем это звание лишь потому, что Аммениру понадобился новый сквайр?
— Хочешь проверить?
Губы эльфа, едва виднеющиеся из-под маски, искривились в подобии улыбки:
— Хочу.
Они выстрелили одновременно. По крайней мере, и самому внимательному человеческому наблюдателю не удалось бы определить, чьи пальцы отпустили стрелу раньше. Быть может, только остроглазым эльфам показалось бы — и то, лишь показалось бы! — что их сородич чуть помедлил, словно прикидывая, куда целится его противник. Но никаких наблюдателей вокруг не было, и две стрелы, сорвавшиеся каждая со своей тетивы, ринулись навстречу друг другу.
