Виктория Угрюмова - Двойник для шута
Зелье он варил из лепестков розы и листьев лимона но его многочисленные клиенты в большинстве случаев добивались желаемого результата, а потому прославляли Аббона на всех углах. Может, он просто раздавал свое псевдозелье взаимно влюбленным? Кто же знает этого хитреца?
Аббону Флерийскому исполнилось около четырехсот лет в год совершеннолетия Ортона I, но он нимало не смущался своим возрастом, утверждая, что наконец-то вступил в пору истинного расцвета. Выглядел же он на сорок с небольшим, был крепкого телосложения, и единственной приметной чертой его были черные, как уголь или обсидиан, сияющие глаза.
Вторым посвященным был Аббон Сгорбленный, с ужасом воспринимавший малейшие намеки на его родственную связь с королевским астрологом. Это был тридцатипятилетний мужчина — блестящий ученый, политик и острослов. Свое прозвище он получил от того, что за спиной у него возвышался огромный горб, а сам Аббон едва доходил до груди императору. Лицо у него было красивым и свежим, как у юноши, и, подобно большинству горбунов, он обладал неслыханной физической силой. При дворе императора Аббон Сгорбленный занимал пост первого министра и отвечал сразу за все.
Он обладал уникальными способностями и необыкновенной памятью. И очень гордился тем, что одиннадцать поколений его предков с честью служили Агилольфингам. Девиз славного рода князей Даджарра, к которому принадлежал Аббон, гласил: «Могущественный и Безупречный». И то и другое соответствовало истине.
Вместе с императором и Аластером эти двое входили в состав Большого Ночного Совета, управлявшего делами империи и принимавшего самые важные и ответственные решения. Всего же в Совете состояло девять человек, и чужеземные владыки были бы весьма удивлены тем, кому император доверил судьбу Великого Роана. Между тем именно этот выбор и был самым верным.
У дверей опочивальни Ортона уже ждали. Закованный в латы мужчина непринужденно устроился под самой стенкой, на корточках, и, по всей видимости, отдыхал, закрыв глаза. Это был один из великанов-гвардейцев. Заслышав приближающиеся шаги, он встал и приветливо улыбнулся своему повелителю:
— Добрый вечер, Ортон. Как твоя невеста? Понравилась тебе?
Одной из тайн Агилольфингов было их отношение со своими верными воинами и телохранителями. Если на людях последние проявляли максимум почтения к повелителю, то наедине они вели себя с императором как близкие друзья.
— А ты что скажешь, мой добрый Теобальд? Ты же видел ее в день приезда.
— Моя бабушка всегда говорила: нравится она мне или не нравится, а жить с ней тебе. Скажу по секрету, моя жена ей очень долго не нравилась. Чего нельзя сказать о принцессе Арианне. Она способна покорить любое сердце, и я искренне рад за тебя.
— А остальные? — радостно спросил Ортон.
— Остальные скажут то же самое. Да полно тебе — ты же знаешь, что мы все думаем приблизительно одинаково, так что, выслушав мнение одного, считай, что слышал всех.
— К этому трудно привыкнуть, — пожал плечами император. — А что ты хотел, Теобальд?
— Собирается Большой Ночной Совет, уже приходил Аббон и разыскивал тебя. Я подумал, что тебя не будет всю ночь, а может, и утро. Ведь моя Террил хотела с тобой попрощаться и поздравить тебя со свадьбой.
— Она что, не сможет присутствовать на празднике? — изумился Ортон, и искреннее огорчение послышалось в его голосе.
— Увы, император. Подошел срок. Завтра, нет, уже сегодня на рассвете я отправляю ее в поместье.
— Мне жаль, но я все понимаю. Пойдем к ней, я непременно хочу попрощаться с милой Террил.
Император в сопровождении своих телохранителей отправился в правое крыло дворца, где помещались со своими семьями воины его личной гвардии. Было их около двух сотен, но точное число, кроме Аластера, императора и членов Совета, не знал никто. Была еще одна особенность, на которую не обращали внимания другие, ибо на половину гвардейцев редко забредал кто-нибудь чужой: все дети их были не младше четырнадцати лет. Известно было, правда, что существует давняя традиция: жены телохранителей на последнем месяце беременности отправлялись в Гравелот — горный район в центральной части Великого Роана, где находились их поместья. Там они производили на свет свое потомство и вскоре возвращались к своим мужьям, оставляя младенцев на попечение слугам. Только.. достигнув четырнадцатилетнего возраста, подростки могли воссоединиться со своими семьями.
Все это было весьма таинственно и загадочно, но кто станет интересоваться подробностями личной жизни телохранителей? Даже если все они имеют высокие титулы и звания. К тому же, гвардия императора была отдельным кланом, своеобразной империей в империи, и чужих они к себе и близко не подпускали.
Террил полулежала на низкой, но очень просторной кушетке. Она была очень высокой; ее длинное, гибкое тело имело формы безупречные, и беременность ее только красила. Черты лица чем-то напоминали ее мужа или Аластера — такие же удлиненные, точеные, находящиеся в ином измерении, чем красота. Глаза у Террил были янтарные, почти кошачьи, под огромными ресницами. И с первого взгляда было видно, что эта женщина ждет ребенка. Причем, не простого ребенка, а воина.
Ортон знаком попросил ее не вставать, подошел, обнял и крепко расцеловал.
— Как ты?
— Прекрасно, мальчик мой. Только немного грустно, что не смогу присутствовать на твоей свадьбе. Аластер и Тео говорят, что Арианна — настоящая красавица, к тому же весьма умна…
— Поживем — увидим.
— Я уезжаю на рассвете, но ты должен знать, что мои мысли и мое сердце не покинут тебя, Ортон Агилольфинг. Я буду с тобой так же, как любой из нас.
— Я знаю, — ответил император, еще раз прикасаясь губами к ее лбу. — Буду ждать от тебя известий о прекрасном младенце. Ты уже выбрала имя?
— О, — вмешался в разговор Теобальд. — Ты же знаешь мою супругу — она истинная женщина, когда дело касается ловкости. Она решила назвать ребенка Кедди.
— Прекрасное имя, — улыбнулся Ортон. — А если родится девочка?
— Слышу речь настоящего мужчины, — рассмеялась Террил. Голос у нее был звучный, грудной, сильный, словно орган. — Тоже Кедди. Поэтому я и выбрала именно это имя.
— Гениально, да? — восторженно спросил Теобальд. Трое мужчин расхохотались.
— Счастья тебе, — сказал император, откланиваясь.
— И тебе, — прошептала Террил. Оказавшись за пределами ее комнаты, Ортон тут же спросил у своих спутников:
— Сколько гвардейцев вы даете ей для охраны?
— Двух, — ответил Аластер.
— Этого мало, — наморщил лоб император, и между его густыми черными бровями пролегли две вертикальные морщинки. — Этого очень мало. Я бы настаивал, чтобы о Террил позаботились серьезно.
