Брендон Сандерсон - Рожденный туманом: Тайная история
− Да, как и везде, − сказал Охранитель. – Но и здесь тоже. В этом месте моя сила собирается подобно росе. Это естественно. Как в цикле: облака, дождь, река, испарения. Нельзя вложить в систему столько своей сущности без того, чтобы она не скапливалась то здесь, то там.
Прекрасно. Это ни о чем ему не говорило. Он попытался развить тему, но Разлетайка погрузился в молчание, поэтому Кельсер решил попробовать по-другому. Нужно заставить Охранителя поддержать разговор, не допуская, чтобы бог впал в очередной безмолвный ступор.
− Ты боишься? − спросил Кельсер. − Боишься, что Разрушитель убьет тебя, если освободится?
− Ха, − ответил Охранитель. − Я же тебе сказал, он убил меня очень и очень давно.
− Как-то с трудом верится.
− Отчего же?
− Потому что я сижу здесь и разговариваю с тобой.
− И я тоже разговариваю с тобой. Насколько ты сам жив?
Хороший аргумент.
− Смерть такого, как я, не похожа на смерть таких, как ты, − сказал Охранитель, снова уставившись в никуда. − Я был убит уже давно, когда принял решение нарушить обещание. Но моя сила... она продолжает существовать и помнить. Она хочет жить сама по себе. Я умер, но часть меня осталась. Достаточная часть, чтобы помнить, что... были планы...
Бесполезно было пытаться выведать эти планы. Какой бы план он там ни придумал, он его не помнил.
− Так это не заслон, − сказал Кельсер. − Тогда что же это?
Охранитель не ответил. Казалось, он даже не слышал.
− Однажды ты мне кое-что сказал, − продолжал Кельсер, повышая голос. − Что сила существует для того, чтобы ее использовали. Что ей это необходимо. Почему?
И снова ответа не последовало. Тогда он решил спросить иначе:
− Я снова наблюдал за ним. За твоей противоположностью.
Охранитель выпрямился, повернулся и посмотрел на Кельсера своим проницательным половинчатым взглядом. Порой упоминание Разрушителя выводило его из ступора.
− Он опасен, − сказал Охранитель. − Держись от него подальше. Моя сила защищает тебя, но не дразни его.
− Почему? Он же заперт.
− Ничто не вечно, даже само время, − ответил Охранитель. − Я не то чтобы запер его здесь, скорее задержал.
− А сила?
− Да... − кивнул Охранитель.
− Что да?
− Да, он воспользуется ею. Я знаю, − начал Охранитель, как будто поняв или вспомнив что-то важное. − Моя сила создала его тюрьму. И эта же сила может отпереть ее. Но как ему найти того, кто это сделает? Того, кто обретет силу созидания, а потом откажется от нее...
− И... нельзя, чтобы кто-то это сделал, − закончил Кельсер.
− Конечно нет! Это освободит его!
− А как было в прошлый раз?
− В прошлый раз... − Охранитель моргнул и, казалось, его разум чуть прояснился. − Да, прошлый раз. Вседержитель. В прошлый раз я справился. Я побуждал ее сделать это, но я слышу ее мысли... Он поработал над ней... Так ее запутал...
− Разлетайка? − неуверенно позвал Кельсер.
− Я должен ее остановить. Кто-нибудь... − Его взгляд рассеялся.
− Что ты делаешь?
− Тихо, − сказал Разлетайка, его голос вдруг стал более властным. − Я пытаюсь остановить все это.
Кельсер огляделся, но кроме них больше никого не было.
− Кого?
− Не думай, что если ты видишь меня здесь, то я и нахожусь только здесь. Я везде, − ответил Разлетайка.
− Но...
− Тихо!
Кельсер закрыл рот, отчасти потому, что был рад видеть такую силу бога после его долгого бездействия. Но через некоторое время тот сник.
− Бесполезно, − пробормотал Разлетайка. − Его воздействие сильнее.
− Значит... − начал Кельсер, проверяя, не заткнет ли его бог снова. − В прошлый раз Рашек воспользовался силой вместо того, чтобы... что? Отдать ее?
Разлетайка кивнул.
− Аленди поступил бы правильно, как он это понимал. Отказался бы от силы, но это освободило бы Разрушителя. Отказаться от силы − все равно что вручить ему ее. Силы истолковали бы мой поступок так, будто это я его освободил. В особенности, моя сила, когда ощутит, что он вернулся в мир.
− Отлично, − подытожил Кельсер. − Значит, нам нужна жертва. Кто-то, кто возьмет силу вечности и воспользуется ею сам вместо того, чтобы отдать. Что ж, я готов стать этой жертвой. Как мне это сделать?
Охранитель изучал его. В боге уже не было прежней мощи. Он угасал, теряя признаки человека. Больше не моргал и не притворялся, что делает вдох перед тем, как что-то сказать. Он выглядел совершенно неподвижным, безжизненным как железный прут.
− Ты, − наконец произнес Охранитель. − Используешь мою силу. Ты.
− Вседержителю ты это позволил.
− Он пытался спасти мир.
− Как и я.
− Ты пытаешься спасти потерпевших на горящем судне, потопив его, и при этом утверждаешь: «Они хотя бы не сгорят заживо». − Бог умолк на мгновение. − Ты опять собираешься ударить меня, да?
− Да я не дотянусь до тебя, Разлетайка, − ответил Кельсер. − Сила. Как мне ее использовать?
− У тебя не выйдет, − сказал Охранитель. − Сила является частью тюрьмы. Ты слил свою душу с Источником. Да и вообще не смог бы удержать силу. Твоя Связность со мной недостаточна.
Кельсер присел, обдумывая услышанное, но не успел погрузиться в раздумья, как заметил кое-что странное. Какие-то фигуры снаружи тюрьмы? Да, и правда. Живые люди, отмеченные сияющими душами. Снова явились инквизиторы выбросить очередной труп? Он никого не видел уже целую вечность.
Два человека крадучись вышли из коридора и направились к Источнику, миновав ряды колонн. Для Кельсера они были из иллюзорного тумана.
− А вот и они, − сказал Охранитель.
− Кто? − спросил Кельсер, прищурившись. Из-за сияющих душ было трудно рассмотреть черты лиц. Один из вошедших...
Это же Вин!
− Что? − спросил Охранитель, заметив потрясение Кельсера. − Ты думал, я ждал здесь просто так? Это случится сегодня. Источник Вознесения наполнен. Время пришло.
Вин пришла вместе с мальчишкой, Элендом Венчером. Кельсер удивился, обнаружив, что не злится на него. Наверное, команде было виднее, когда они поставили у власти аристократа, Эленд тут на самом деле ни при чем. С его вечной рассеянностью он не опасен.
Но, несмотря на свое аристократическое происхождение, мальчишка Венчер остался с Вин.
Кельсер скрестил руки, наблюдая, как Венчер наклоняется к бассейну.
− Если он хоть пальцем до него дотронется, я ему двину.
− Он не станет, − сказал Охранитель. − Источник для нее. Он это знает. Я готовил ее. Пытался, по крайней мере.
