Макс Фрай - Чужак
— Зачем тебе эта штуковина, Макс? — спросил Джуффин, когда мы вышли в сад и затопали в направлении дома. — Готовишься к переезду, обрастаешь хозяйством? Почто обобрал моего соседа, признавайся!
— Вы будете смеяться… Да вы уже и так смеетесь, Магистры с вами! Но вы же сами видели, как она боится. Я просто не мог оставить ее там.
— Коробочку?! Ты имеешь в виду коробочку?
— Да, коробочку. Какая разница? Я чувствовал ее страх, я видел, как она пыталась укатиться… Но если вещи умеют помнить прошлое, значит, они его как-то воспринимают. Значит, они живут своей непостижимой жизнью, так ведь? В таком случае какая разница, кого спасать: коробочку или прекрасную даму…
— Дело вкуса, конечно! — прыснул Джуффин. — Ну и воображение у тебя, парень! Молодец! Сколько живу на свете, но в героическом спасении коробочки я еще не участвовал!
Он издевался надо мной до самой калитки, но вдруг резко посерьезнел:
— Вообще-то, сэр Макс, ты — гений. Потрясающе! Не знаю, как там насчет непостижимой жизни коробочки, но если забрать предмет из зоны страха… Грешные Магистры! Ты прав, Макс, она вполне может «заговорить» у нас дома. Не сразу, конечно, но может. Что-то она помнит, эта твоя вещичка, воришка ты этакий! А старуха может съесть свою скабу: чтобы мы с тобой да не справились с этой тайной! Справимся, и не такие орехи грызли!
Я решил воспользоваться благоприятным моментом и осторожно спросил:
— А все-таки, что они имели в виду, когда говорили про тьму, в которую мы якобы смотрим? Мне как-то не по себе от всего этого.
— А тебе и должно быть не по себе, — жестко сказал Джуффин. — Это — нормально. Помнишь, как ты сюда попал?
— Помню, — буркнул я. — Но стараюсь об этом не задумываться.
— Ну и правильно. Успеешь еще задуматься, дурное дело нехитрое… Но согласись, такое не с каждым может случиться: удрать из одного мира в другой, в здравом-то уме и при живом теле. Так вот, мы с тобой — из тех ребят, с кем случается еще и не такое!.. А старухи занимаются магией, да не как все здешние жители — раз в год, на собственной кухне, а очень долго и всерьез. Можно сказать, они ничем другим и не занимаются. И опыт говорит им: что-то с нами не так. Это «не так» они и называют «тьмой»… Понятно?
— Не очень, — честно признался я.
— Хорошо. Попробуем зайти с другой стороны. Тебе иногда бывает страшно или весело, просто так, ни с того ни с сего? Ты выходишь на улицу, спешишь по какому-то глупому делу и вдруг задыхаешься от невероятного, острого ощущения бесконечного счастья… А иногда бывает, что у тебя все в полном порядке, рядом спит любимая женщина, ты молод и полон щенячьего восторга — и вдруг ты осознаешь, что висишь в полной пустоте, и ледяная тоска сжимает твое сердце, потому что ты умер… даже не так, ты никогда не был живым… А порой ты смотришь на себя в зеркало, не можешь вспомнить, кто этот парень, зачем он здесь. И тогда твое собственное отражение разворачивается и уходит, а ты молча глядишь ему вслед… Можешь ничего не отвечать, я и так знаю, что все это время от времени с тобой происходит. И со мною творится то же самое, Макс, только у меня было достаточно времени, чтобы привыкнуть. Это случается, потому что нечто непостижимое тянется к нам — кто его знает откуда, зачем и что будет, когда оно прикоснется наконец к твоему рукаву… В общем, мы с тобой имеем талант к некоему странному ремеслу, в котором никто ни хрена не понимает. И если честно, то ничего я тебе толком пока объяснить не могу… Знаешь, об этом ведь не принято говорить вслух. Да и опасно: такие вещи должны оставаться в тайне. Есть один человек здесь, в Ехо, который понимает в этом деле побольше нас с тобой, когда-нибудь ты его увидишь… А до тех пор помалкивай. Ладно?
— С кем это, интересно, я вообще могу беседовать, кроме вас? С Хуфом?
— Ну, с Хуфом можно. И со мной можно. Но скоро у тебя начнется куда более бурная жизнь.
— Вы все грозитесь…
— А тебе мало сегодняшнего вечера?.. Да я бы и сам рад поскорее привести тебя в Дом у Моста, но дела в Ехо делаются медленно. Я подал прошение о твоем назначении ко Двору… Да, на следующий же день после нашей поездки в «Обжору». Поскольку все дела моего ведомства решаются с максимальной срочностью, через две-три дюжины дней все будет в порядке.
— Это и есть «максимальная срочность»?
— Ага. Привыкай.
Мы уже были дома. Джуффин отправился в спальню, и я остался один… Самое время поразмыслить о тьме, в которую я, черт побери, заглядываю… Напугали же меня эти бабки! А тут еще Джуффин со своей лекцией о таинственных причинах перепадов моего настроения… Бр-р-р-р!
У себя в комнате я вынул из кармана лоохи «спасенную» коробочку: полежи, милая, успокойся, у дяди Макса не все дома, но он хороший. Он защитит тебя от всех напастей, вот только сходит посмотреть во тьму… Но в момент наивысшего расцвета моей благоприобретенной фобии из этой самой тьмы выскочил пушистый комочек: «Макс — грустный — не надо!» Мой маленький друг Хуф так вилял коротким хвостом, что чертова тьма разлетелась в клочья. Я успокоился, выкинул из головы параноидальное бормотание пожилых русалок, и мы с Хуфом пошли в гостиную ужинать и читать свежую вечернюю прессу.
В тот день я не засыпал до рассвета: ждал Джуффина, чтобы за чашечкой утренней камры еще раз обсудить события минувшего вечера. Признаться, я представлял себе, что теперь сэр Джуффин с утра до ночи будет ломать голову над таинственным убийством. То есть, как старый добрый Шерлок Холмс или не менее старый и добрый комиссар Мегре, он будет часами курить трубку, бродить вокруг места преступления, чтобы на исходе очередной бессонной ночи, не без моей скромной помощи, вдруг раскрыть «Дело об изжеванном трупе». Все танцуют.
Меня ожидало глубокое разочарование. Наша утренняя встреча длилась минут двадцать. Все это время сэр Джуффин потратил на то, чтобы обсудить мое одинокое будущее — то есть как я буду жить без него в ближайшие три дня. Пришло, оказывается, время его ежегодного дружеского визита ко Двору, а поскольку такое счастье выпадает на долю короля всего пару раз в год, он, как правило, не спешит отпускать своего обаятельного вассала. В среднем, по подсчетам сэра Джуффина, эти форс-мажорные обстоятельства длятся дня три-четыре, а потом тяжкие стоны покинутого на произвол судьбы народа вынуждают монарха оторвать от сердца свою добычу и вернуть ее Миру.
Признаться, я понимаю Его Величество. Детектив как жанр в литературе Соединенного Королевства отсутствует напрочь, а сухие отчеты придворных и газетные заметки об остальных не могут заменить вкусного светского трепа сэра Джуффина Халли, Почтеннейшего Начальника всего происходящего.
