Андрей Руб - Камешек в сапоге
«А рыцарь-то, далеко не дурак. И не фанатик. Новое тело и новая жизнь — при смертельных ранах… пожалуй мало бы кто отказался. И монах тоже. Мля, что ж тут за войны-то тут идут? Уж больно странный личный состав».
— А что скажете вы — Дживс? — обратился я к Пассу. — Позвольте, я буду так вас называть? Мне это имя очень нравится.
— Ваше право, сэр.
— Так какова ваша история, поведайте нам?
Все уставились на чопорного до безобразия дворецкого. Причем, как ни странно, никакого презрения господина к слуге, я ни у Баярда, ни у монаха не заметил. Ну, у монаха ещё более-менее понятно, но рыцарь удивил.
Аккуратно промокнув салфеткой губы, он величественно отложил её сторону:
— Мы совершали морское путешествие на лайнере «Титаник», сэр. Мой хозяин — лорд Кентервиль, перевозил мумию египетской прорицательницы времен фараона Аменхотепа IV. Он пошел посмотреть на деревянный ящик, в котором она была, а я остался в каюте, сэр. Потом раздался жуткий грохот и меня сильно ударило об стену. Как я понял, что корабль с чем-то столкнулся, сэр. Когда я поднялся и захотел выйти, то не смог — дверь заклинило. Очень быстро корабль стал крениться. Я понял, что мы тонем. Явился некто… и тоже предложил мне …новую службу. Только «вопросов не задавать» — мне не предлагали. Это оскорбительно, сэр. Лезть в дела хозяина?! Это и так, не приемлемо, сэр, — он опять чопорно поклонился, — для порядочного слуги.
— Что такое лайнер? — заинтересовался Баярд.
«Нона, покажи им?» — в шутку предложил я.
Шутка не прошла. Вокруг моментально притух свет и над столом, образовалась трехмерная проекция судна. Рядом был рыцарь в полном вооружении — для отображения масштаба. Все с удивлением рассматривали картинку. Никто не заорал — «Бесовское наваждение», как я опасался. Её только чуть боязливо потыкали пальцами.
— Я читал про эту мумию в интернете, — влез Чика. — Типа, под её головой, находилось изображение Осириса — владыки мертвых, с надписью: «Очнись от своего обморока - и один твой взгляд восторжествует над любыми кознями против тебя». Эта мумия была незадолго до этого извлечена из усыпальницы, то есть потревожена. А древние египтяне верили, что человек умирает, но душа его сохраняется. Поэтому и нужна мумия - душа может возвращаться в бывшее тело.
Все внимательно слушали, не перебивая и не задавая вопросов.
— А чтобы никто не смог нарушить покой мумии, гробницы защищали с помощью особых заклинаний. Того, кто посмел бы нарушить этот покой, ждала жестокая кара. Это — «Проклятие фараонов». Есть легенда о неотвратимой смерти любого, посягнувшего на мумию.
— Истинные проклятия — точно есть, — подтвердил Баярд, и перекрестился.
— Когда вскрыли гробницу фараона Тутанхамона, почти все участники экспедиции в Долину Царей…
Видя недоуменные взгляды предков, он поспешил объяснить: — Там это… хоронили всех фараонов. Так вот, двадцать человек, которые откопали его мумию - один за другим погибли от него. Все внезапно заболевали и умирали.
— Великий грех тревожить покой мертвых. Пусть они и язычники, — высказал свое мнение Симеон и перекрестился.
— Так. Дискуссия закрыта. Предлагаю разойтись по каютам. Да, может наша хозяйка что-то поведает нам о её дальнейших планах? Кстати её зовут Нона.
— Считаю процесс знакомства завершенным. Начинается проект «Ученик», — раздался голос. (Причем с такими командирскими интонациями). — Всем разойтись по каютам и лечь…
Народ встал и послушно зашагал по каютам.
«А вас Бес, я попрошу остаться…» — прозвучал голос в моей голове. И сразу чем-то этаким знакомым повеяло от этой фразы….
Все вышли.
— Ну и чего ты хочешь?
Над столом появилась картинка. Юлька стоит, колотит пяткой в дверь моей каюты.
— Кибермедик рекомендует сон. Требуется воздержаться от любых напряжений.
— Это ты секс имеешь в виду?
— Да. Пусть она отдохнет в гостевой каюте.
— Хорошо. Да и поговорить нам не помешает.
Дойдя до разгневанной подруги, я коротко объяснил ситуацию:
— На два дня рекомендовано воздержаться от постели.
— Ну-у…
— Будем считать, что я коплю силы. Надо! — последнее слово я подсластил парой поцелуев.
В каюте моментально раздевшись, я завалился на большущую кровать.
— Итак… Слушай, а как я с тобой разговариваю в голове? — внезапно задал я совершенно другой вопрос, чем хотел задать.
— Ментальные способности активированы только у тебя. При воспроизведении твоей матрицы — мозг разгоняли только у тебя.
— Это когда я лежал в «ванночке»?
— Да.
— И чего вы там ещё наулучшали? Да не бойся, говори. Я, чай не кисейная башня в истерику не впаду. Для меня главное, что живой. Надеюсь, аппарат принуждения в меня не заложили?
— Это строжайше запрещено. Аналог ваш Азимов — «Три закона робототехники».
— Говори.
— Твой организм имел множество прижизненных повреждений.
— Это ты про шрамы что ли? — я тут же по инерции пощупал голову — шрам, обычно спрятанный под волосами, исчез. — Все убрали?
— Да.
Я оглядел тело. Действительно поубирали шрамы.
— Так что там про матрицу?
— Тело твое осталось в горах. Сюда на базу была передана лишь её информационная составляющая.
— Это типа меня собрали здесь из молекул?
— Ну, если брать грубые аналогии — то да.
— А откуда ты знаешь про Азимова? — вычленил я главное из разговора.
Это другим машинка может парить мозги. Со мной эта штука не прокатит. Учёный я, и по-хорошему ученый. Я конечно тупой и необразованный, но вот учителя у меня были хорошие. Очень хорошие.
Полтора года… да.
Я как раз тогда я отдыхал после очередной плохо залеченной дырки. Так вот, столкнула меня судьба с дедушкой. На дворе стояли — любимые беспредельные девяностые. Выпив пива и гуляя по аллее парка, в прекрасном настроении, я зацепился за шахматы. Играли старички в шахматы на алее парка — отдыхали. Я постоял, посмотрел. Мне предложили сыграть. Ну, вот я и сыграл.
Потом когда шли на выход и разговорились с дедушкой. Слово за слово, и познакомились. Николай Петрович. Старичок — божий одуванчик. Как оказалось только на вид. Дядя Коля — был не только простым пенсионером, ещё он был — «волкодавом». Да ещё и каким.
Службу он начинал в сорок третьем — в СМЕРШе. Да и потом трудился отнюдь не на ниве просвещения. Но вот сейчас и не нужен он стал никому. Государство сунуло пенсию — «на отъеб…»… «на отвали». Поначалу-то она была ничего. А вот потом, если помните — инфляция. Документы свои он сам потер. Были возможности, были. И стал он — обычным пенсионером-работягой, как все. Вернее — хуже, чем все. Ибо воровать или торговать — брезговал. Голодал, не без этого. Обиделся он на демократов, и крепко обиделся… А тут я. Авантюрист... да, ещё и с идеалами. Вот и взялся он учить меня. Сначала, наверное, со скуки. А потом уж по-серьезному взялся. Как от слежки уйти, как человека взять, как допросить его. Как слежку заметить и от топтунов уйти. Как по моторике отследить, врет — не врет. Куда глаза смотрят, когда врет. Для меня было откровением, что глаза «следуют» за нашими мыслями.
