Павел Корнев - Межсезонье (Сборник)
– А то! – гордо заявил Алекс и воткнул в ноутбук штекер с уходившим к проигрывателю проводом. – Сколько сейчас за приемник ломят? Да еще и абонентскую плату дерут. А тут своими руками – все забесплатно!
– Ты, получается, чарофон подключил? – сообразил Антон. – А управление через сенсорный экран?
– Точно, – кивнул Шумов, подкорректировал какие-то настройки, и звук очистился от сторонних хрипов.
– Приветствую всех слушателей нашей волны! Для тех, кто в танке, напоминаю: говорит Форт! А пытаться настроиться на что-то другое, значит, совершенно впустую потратить несколько часов вашей жизни. Да, конкурентов у нас нет и в ближайшее время не предвидится, а поэтому предлагаю расслабиться и получать удовольствие от хорошей музыки. «Дискотека Авария» – «Новый год»!
Стук в дверь на фоне заводной мелодии как-то потерялся, и внимание на него обратили, только когда по железному листу начали пинать ногой. Сделать вид, будто никого нет дома, мешала музыка, да к тому же внутрь ломился явно кто-то из своих. Всем остальным тут сегодня точно делать нечего.
Кинув сигарету в пепельницу, Василенко лязгнул запором и распахнул дверь:
– Какого?.. Здравствуйте, Виталий Максимович!
Заместитель директора санэпидстанции и по совместительству куратор ликвидаторов Виталий Жуков, не дожидаясь приглашения, шагнул в бендежку и сказал всего одно слово. Одно короткое слово. Всего одно. Но таков уж великий и могучий русский язык, что эти шесть букв в полной мере выразили все удивление открывшейся ему картиной и категорическое неприятие текущего положения дел.
– По маленькой? – Лымарь как ни в чем не бывало, подхватил со стола бутылку самогона. – За черный полдень? Нет? Ну, тогда хоть бутерброд?
– Антон, выйди, – развернулся Жуков.
Василенко показал кулак сделавшему честное лицо Лымарю и поплелся вслед за куратором.
– Пипец! – тяжело вздохнул Шумов, забрал у Семена бутылку и разлил остатки самогона себе и Виктору Петровичу. – Все, плакала наша премия…
– А мне? – постучал пустой стопкой по столу Лымарь.
– Ты ж не пьешь? – уставился на него Алекс.
– Я?! – безмерно удивился Семен. – Кто тебе такую глупость сказал?
– Ладно, проехали. – Связист отлил из двух стаканов в третий и, чокнувшись со стоявшими на столе стопками, выпил. – Виктор Петрович, все равно спалились, айда до монтажников?
– Давно пора… – кинул химик.
– Все, завязывайте, – заскочил в каморку красный как рак Василенко. – Срочный выезд!
– Да ну на фиг! – возмутился Лымарь. – Какой выезд? Мы пятеро суток без продыху отпахали.
– Шевелитесь. – Антон отпер шкафчик с колдовскими принадлежностями. – Какое-то серьезное ЧП стряслось!
– А мы тут при чем? – одернул свитер Виктор Петрович. – Пусть Шахрая вон напрягают.
– Первая бригада еще с промзоны не вернулась. – Василенко высыпал на стол пригоршню амулетов. – Во второй – колдун в больнице. Откат словил. Так что, кроме нас, некому.
– Премии не лишат? – на всякий случай уточнил расстегнувший молнию рюкзачка Шумов.
– Если в десять минут уложимся – нет. Виктор Петрович, сообразите что-нибудь мозги прочистить, а?
– Пацаны, ходу! – подскочил к оружейному ящику Лымарь.
– Сейчас все будет, – химик вытащил из-под дивана картонную коробку, забитую разнокалиберными пузырьками. Взял со стола пустой стакан, смешал в нем добрый десяток ингредиентов, под конец капнул нашатыря и осторожно отпил. – Фу!..
Виктора Петровича скрутила короткая судорога, лицо перекосило, но почти сразу он облегченно передохнул.
– По глотку? – Алекс взял протянутый стакан.
– Хочешь – два сделай, – разрешил химик.
– Не хочу. – Шумов заранее сморщился, выпил, с трудом сдержал рвоту и передал микстуру дальше. Вещь оказалась на редкость противная, но сейчас без экстренного протрезвления было не обойтись: пока в голове играет хмель, на выезде делать нечего.
– Мне кажется или она с каждым разом все омерзительней становится? – пожаловался Василенко, которого перекорежило от пронзительного привкуса маринованной почки бархатника.
– Так и есть, – поддержал его Семен. – Только печень садим…
– А не пейте водку, печень садиться не будет, – фыркнул Виктор Петрович, распихивая по многочисленным карманам и кармашкам длинного пальто разной степени заполненности бутыльки. Оставшиеся препараты он уместил в потертом кожаном саквояже, потом сунул в карман варежки, нашел валявшийся на полу шарф и с облезлой ушанкой в руке направился к выходу. – На свежем воздухе вас ждать буду.
– Водка – это зло! – Алекс зажал ладонями раскалывающиеся виски, мотнул головой, как обычно опасаясь, что она треснет. Но нет, боль отступила. Вместе с болью выветрился и хмель, и только моментально пересохшее горло напоминало о слишком уж затянувшейся опохмелке. Парень поднял с пола полторашку, хлебнул воды и начал осторожно убирать в темно-синий рюкзачок ноутбук и разнообразные измерительные приборы.
– Держи! – Антон сунул ему до блеска отполированную и покрытую лаком деревяшку. – Опять потеряешь – из зарплаты вычту.
– Да прям, – хмыкнул закинувший за спину рюкзак Шумов и опустил служебный оберег в карман фуфайки. – Какой интенсивности выброс-то?
– Неизвестно. – Василенко направился к двери.
– Блин! А измерить не судьба? – с досады выругался связист.
– Пробовали. Аппаратура на раз сгорела!
– Ну ни фига себе! – почесал затылок Шумов. – А где хоть? На северо-востоке?
– В «Кишке», Алекс, в «Кишке», – обернулся Василенко. – Чуешь, чем пахнет? То-то же! Семен, догоняй.
Заперев оружейный шкафчик, Лымарь сунул в петлю на поясе топор, с другой стороны приладил ножны с тесаком в локоть длиной и, подхватив патронташ, с ружьем в руках отправился вдогонку за коллегами.
В «Кишке» – тянувшейся вдоль Красного проспекта сети бывших бомбоубежищ и подвалов, соединенных темными переходами и превращенных в весьма популярный торгово-развлекательный комплекс, людно было всегда. Утром, вечером, глубокой ночью в подземных закусочных и магазинчиках постоянно толпился народ. Летом, конечно, многие перебирались на открытый воздух, но большинство завсегдатаев оставались верны своим предпочтениям.
Что привлекало в этих полутемных норах людей? Мнимое чувство безопасности? Неплохой выбор всего и всея? Уличные представления и бренчавшие на гитарах музыканты? Или просто в этом месте было немного теплее, чем на улице? И хоть на время забывались порядком опостылевшие снег и пронизывающий насквозь ветер?
Да кто его знает? Каждый сам для себя отвечал на этот вопрос. Многие и вовсе не могли понять, отчего их вновь и вновь тянет спуститься под землю. Отдельные чудаки годами жили в подземелье, не видя солнечного света и не очень-то переживая по этому поводу. Впрочем, некоторые из тех, кто спускался в «Кишку», и вовсе никогда не поднимались обратно.
