Виталий Бодров - Охотник
Весь панцирь я снимать не собираюсь, просто незачем. Не люблю трудиться впустую, нам вполне хватит куска грудинки. И хватит надолго. Мясо у бронетуши нежное, вкусное, вот сейчас я его напластаю и зажарю. Да, открытый огонь в Злом лесу не разведешь, но я ведь и не собираюсь.
Делается это так. Берется железный лист (панцирь бронетуши, хоть и не из металла, тоже неплохо подходит), на него накладывается заговор, чуть отличный от огнебойного. Лист (он же панцирь) раскаляется докрасна, на него кладется сначала жир (чтоб не подгорало), а затем и мясо. Дальше – будто на сковороде жаришь, ничего сложного.
Чем я, собственно, и занимаюсь. Один за другим выкладываю куски мяса, солю их, время от времени переворачиваю, не забывая периодически прослушивать Лес. Ничего опасного поблизости, и немудрено. С бронетушей связываться – себе дороже. Может, есть в Лесу твари и посильнее, да мне, слава Звелу, пока не встречались.
– Чары огня же здесь не действуют! – изумляется маг, наблюдавший, оказывается, за моими действиями.
– Да и сам огонь не горит, – соглашаюсь я. – Не любит Злой лес огня, вот и не горит.
– Но тебе же как-то удалось, – не отстает мой волшебствующий попутчик.
– Просто я умею, – скромно отвечаю я.
Не объяснять же ему, что к магии огня мои заговоры отношения не имеют. Или все же имеют? Слабоват я в таких вещах, ничего толком не знаю.
– Ты как-то вывернул свое заклинание, – продолжает недоумевать господин Излон. – Я так и не понял, как это делается.
Интересно! Оказывается, я заклинание накладывал, а не заговор. Вот уж, век живи, век учись! Получается, что я владею магией? Ладно, потом хорошенько обдумаю, а пока надо мясо перевернуть, чтобы не подгорело. Мясо – оно ведь всяко важнее любой магии-шмагии.
– Ага, колдуешь, ведьмак окаянный! – Это мелкая подошла, скалится радостно. Имеет право, они на пару с магом всех черенков в овраг сбросили.
– Угу, – отвечаю, – чародействую помаленьку.
– Меня научишь?
Вот брошу все и пойду учить! Тоже мне, ученица нашлась! Господин Излон пусть ее учит, ему по должности положено.
– Это бронетуша? – осведомляется тот, которому положено по должности.
– Она, – соглашаюсь я и переворачиваю один за другим куски мяса.
– Наслышан, – задумчиво говорит маг и с интересом рассматривает останки твари. – А вот видеть до сих пор, к счастью, не доводилось.
– Мы что, вот ЭТО есть будем? – встревает неугомонная ученица.
– А ты предпочла бы, чтобы оно нас ело? – ухмыляюсь я.
Все, мясо готово к употреблению, но не мешало бы и впрок нажарить. В конце концов, я на бронетуши охотиться не нанимался. Медвежонок перехватывает мой взгляд, кивает понимающе и принимается за дело. А я нанизываю огромный скворчащий ломоть мяса на нож и с наслаждением откусываю.
– Мясо бронетуши полезно в магическом плане, – нравоучительно говорит господин Излон. Ух ты! А я и не знал даже! Ну тогда надо побольше нажарить, в хозяйстве пригодится.
Мелкая больше не возражает, осторожно берет кусок мяса и, морщась, принимается за еду. Недовольное выражение с ее мордашки тут же сползает, потому как мясо и впрямь вкусное. А если его есть без этих модных городских вилок, так и вдвойне.
С беспокойством поглядываю на небо, не пришлось бы ночевать в Лесу. Есть тут безопасные местечки, как не быть, но до них еще добраться надо, а солнце уже довольно-таки низко и скоро совсем уйдет. Ну не совсем скоро, это уж я загнул, однако стоит поторопиться. С другой стороны, отдых после такого забега тоже необходим. Вот и сам решай, что лучше.
Мысленно представляю себе области, где Лес отчего-то силы не имеет, качаю головой. До ночи можем лишь одной из них достигнуть, только вот примут ли нас там? Нет, меня-то ведунья приветит, да и Медвежонка тоже, а вот придется ли ей маг по вкусу? В смысле общения, разумеется. Так-то она бабка не злая, но ежели вспомнить, как маги к ведьмам относятся, может и осерчать. Кто знает, какие у них там счеты между собой.
– Привал окончен, – говорю.
Усталые ноги совсем не хотят куда-то там идти, но придется. И быстро, потому как темнота ждать не станет.
– Может, посидим еще чуточку? – это Релли. И ресничками так – хлоп, хлоп. Не забывая при этом жевать откушенный кусок мяса.
– Доедаем и идем, – я непреклонен. – А кто есть будет медленно, и вовсе не успеет.
Подгонять никого не пришлось. Релли, давясь, запихивает в себя последний ломоть, Медвежонок доедает неторопливо, с такой пастью, как у него, это не сложно, после чего принимается заворачивать пожаренное впрок мясо в листья лопуха. Обычного лопуха, да, а вы думали, они в Злом лесу не растут?
Маг втайне от меня припрятывает пластину из панциря бронетуши. Делаю вид, что не замечаю, человеку же для дела надо, да и легкие они, пластины эти. Сам бы взял, кузнец давно просит еще принести, тот доспех, что он сделал, в городе чуть с руками не оторвали. Говорят, настоящему барону подарили… или же графу какому?
Но Свен пока обойдется, в крайнем случае отдам ему остатки пластин с того панциря, что я домой приволок. Та бронетуша почти до деревни дошла, натворила бы дел, не успей я ее вовремя остановить. Семь стрел потратил, едва жив остался. Бронетуша – тварь хитрая и смышленая, коли поняла, куда метишь стрелой, взять ее трудно будет. Однако ж и тогда обошлось, и сейчас, спасибо Звелу-охотнику.
Прикрываю место стоянки вырезанным дерном, читаю наговор. Останков бронетуши хватит на многих и надолго, а на всякий случай следы лучше прикрыть. Не ровен час, какой твари свежатинки захочется – пусть-ка попробует наш след взять. Прослушиваю местность напоследок – ой-ей, убираться надо поживее. Чужую смерть здешние звери издалека чуют, со всех сторон так и прут твари одна другой страшнее. Если не поторопиться, Звел свидетель, на какую-нибудь да нарвемся.
Двигаемся быстро, но с оглядкой. Два раза я буквально чудом обнаруживаю опасность, в последний момент успеваем избежать нежелательной встречи. В третий раз выручает Медвежонок, успевший почувствовать присутствие сердцежора, за что заработал от меня уважительный, а от мага – удивленный взгляд. Растет парень, год-другой, славный охотник выйдет, коли Гойто его к этому делу допустит. А это вряд ли, спорить готов, у старосты совсем другие виды на брата, не думаю, чтобы в них присутствовала ранняя и не слишком приятная смерть. Встречный ногогрыз обломал зубы о мои сапоги, а оставшиеся я ему выбил хорошим пинком. Из одной пасти. Вторую паршивец успел отвернуть, после чего шустро умотал в кусты.
– Я вот думаю, – говорит маг. – Как так выходит, что огнегад пламя извергает, а мой магический огонь, да и обычный тоже, гореть в этом Лесу никак не желают?
