Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто!
Глава 9
Лут и дроп.Вернувшись и рассказав Сергею о наличии колонны людей в отличающейся от его форме, я начал подбивать клинья к первому бойцу, уже созданного в моём уме, партизанского отряда.
— Сергей, вот мы сейчас идём на соединение с твоей отступающей армией. Но ведь мы и в тылу противника можем сделать ему много пакостей. И причём прямо сейчас, а не в отдалённом будущем. Как я понял, таких как ты, сейчас в окрестных лесах очень много и в связи с этим возникает мысль. — Как ты отнесёшься к созданию партизанского отряда под моим командованием?
— Так у нас даже оружия кроме ножей, твоего лука и СВТ без патронов — нет. И почему это под твоим командованием? Меня обучали, и я единственный кадровый военный среди нас, да и постарше званием может кого ещё найдём.
Этим он удостоился снисходительного взгляда, пронизанного доброй отеческой хитринкой.
— Ну по поводу оружия это дело наживное, как говорят жрицы Ллос: — Будет ночь, и будут жертвы. А по поводу командования — просто у меня немного больше опыта партизанских и военных действий — поэтому моя кандидатура представляется мне более эффективной в связи с хотя бы большим жизненным опытом.
— Большой жизненный опыт? — Да не смеши меня! Ну сколько тебе, лет двадцать пять, тридцать? На больше не выглядишь и опыт партизанской деятельности — года два — причём в твоём мире, с вашей магией и драконами. А тут всё серьёзнее.
— Знаешь, я родился в 906 году по летосчислению долин, в подземье под долиной Шэдоудейл, в тот же год волшебница Ашаба с помощью союзных отрядов людей и эльфов вытеснила дроу из крепости Искривлённая башня, захватив при этом долину. Тем самым лишила мой народ возможности осуществлять свою политику в отношении близлежащих регионов. В течении всей моей юности меня готовили как разведчика поверхности, для того, чтобы когда-нибудь вернуть долину Шадоудейл под руку Ллос. Диверсиями и партизанской войной, в составе отрядов, во главе отряда и в одиночку, я занимался с 928 года до текущего времени, пока не попал в твой мир. Так что опыта подобных мероприятий я думаю, у меня достаточно.
— Ну и сколько ты этим занимался? Какой сейчас у вас год? Года два наверно, а расхвастался на все тридцать.
— Чуть больше. Сейчас на поверхности идёт 1375 год…
…— Ну и что? Здесь вашей магии, ты сам говорил, почти нет. Так что сдуйтесь товарищ инопланетянин.
— Я рейнджер! И трупы обычно не магией делаю, а честной сталью в темноте!
— Тем более! — Много ты своими острыми железяками против автоматов и пулемётов навоюешь. И с такими темпами я от старости умру, а мы всё ещё воевать будем! В общем отсталые у вас там методы и нам они не годятся.
— Тогда хуманс вопрос о главенстве оставим до первой проведённой операции. И по её итогам решим — кто из нас прав!
— И какая это операция будет, если мы каждый сам по себе действовать будем? А если мы её вместе спланируем и выполним, то опять как решать, кто командовать должен?
— С учётом отсутствия у тебя на данный момент действующего оружия действовать буду я один, а ты будешь помогать! В меру твоих сил, хуманс. Заодно и убедишься, чего мой опыт стоит.
— Ничего, мне хотя бы патронов 20-ть раздобыть, а там я тебе покажу, как нас воевать учили…
…Первую операцию решили не откладывать. Решено было дождаться хвоста колонны и попытаться снять охранение, которое по всем правилам должно чуть отставать от него.
Для нападения выбрали резкий поворот с замечательными зарослями, полностью перекрывающими видимость ушедшим за поворот отрядам.
Сам процесс ожидания прохождения отряда затянулся почти до полной, по человеческим меркам, темноты — приятный серебристый полумрак, затягивающий окрестности, ласковым лечебным бальзамом подействовал на мои уставшие от яркого дневного света и постоянного прищуривания глаза.
В хвосте колонны на расстоянии примерно восьмидесяти метров передвигался мотоцикл с коляской, оснащённой пулемётом. При виде такой заманчивой цели у меня руки буквально зачесались от нетерпения. Расположившись в зарослях у дороги на расстоянии 120 м до поворота, я вытащил пять стрел с листовидными наконечниками, бронежилеты на вооружение немецкой армии в 41 году, судя по прочитанной литературе, не поступали, а останавливающее действие у листовидных наконечников было в разы выше, чем у бронебойных. Под постоянный бубнёж солдата: — Ну давай! Чего ты ждёшь? Уйдут ведь! — рассчитал время таким образом, чтобы хвост колонны скрылся из виду за поворотом, а мотоцикл проедет чуть мимо меня, спустил тетиву.
Проникающее ранение грудной клетки длинным твёрдым предметом, к которым если вы догадались относятся стрелы, обычно препятствует попыткам привлечь к себе внимание громкими криками. В случае с солдатом, находившимся в коляске и из-за непосредственного контроля пулемёта, как самого опасного в плане нежелательного шума, стрела, вошедшая в правый бок под углом порядка 10–15 градусов и судя по всему пройдя при этом сердечную мышцу, позволила ему только клюнуть носом на ближайшей кочке. Следующая стрела попала совсем не так удачно, как хотелось. Скорее всего, как раз из-за той же кочки, в связи с тем, что мотоцикл уже проехал некоторое расстояние, угол вхождения стрелы в спину цели был далёк от оптимального. Пробив спину в районе правой лопатки, она привела к довольно громкому вскрику, слава Ллос, заглушённому стрекотанием работающего двигателя. Бросив руль и попытавшись схватиться за стрелу, водитель упал с мотоцикла, который, проехав ещё метров десять, заглох, уткнувшись в кустарник.
Быстро выбежав на дорогу, мы с красноармейцем метнулись к ползущему в пыли телу, всё ещё пытающемуся дотянуться правой рукой до древка стрелы. Пытаться что-нибудь крикнуть из-за наполняющихся кровью лёгких, немец уже даже не пробовал. Остановив Сергея, уже нацелившего штык своей винтовки для добивания противника, я приказал; — Не здесь!
Подхватив раненого, вызвав при этом у него сильные судороги из-за рывков при переноске, мы оттащили его в придорожные кусты, где он и был оставлен вместе с Сергеем, с задачей разобраться. Метнувшись к мотоциклу, я вывел его на середину дороги и выволок из него пассажира, не вынимая из тела стрелы, во избежание следов крови.
Вернувшись, я застал Сергея, увлечённо снимающего с немца штаны. Рыкнув на него за сломанную при переворачивании на спину стрелу, я быстро помог освободить труп от амуниции и боеприпасов. Потом кивнул хумансу на второго клиента. Закончив с вещами, я перекатил труп спиной вверх и двумя узкими и глубокими разрезами тесака вынул стрелу — незачем помогать военной полиции в расследовании.
