Юлия Федотова - Наемники Судьбы
Поверхность шатров накрывал нежный расписной узор: цветы, листья, бабочки и сказочные птицы.
Вершины коэлнов смыкались где-то на почти недосягаемой вышине, образуя кольцо. Солнечные лучи косо падали через этот естественный люк, образуя замкнутое, но фантастически огромное пространство: казалось, ты стоишь в гигантском зале под сводом купола. В самом центре этого зеленого пространства лежали два озера почти правильных круглых очертаний. Поверхность одного была темной и неподвижной, оно казалось загадочным окном в иной мир. Второе мерцало и переливалось опаловым светом. Берега озер обрамляла россыпь белых, искрящихся как свежий снег камней, а вокруг него, среди невысокой голубоватой травы, росли нежно-розовые цветы с дивным запахом. Другие цветы, тоже розовые, но очень крупные, плавали на поверхности воды.
Между озерами располагался еще один шатер. Большой, бело-золотой, расшитый речным жемчугом, он поражал своим богатством и великолепием.
В глазах Аолена светилась гордость. Наконец-то его спутники получили возможность сравнить свой грязный, жестокий, злобный мир с чудесным миром эльфов.
Меридит и Хельги ошеломленно молчали, совсем подавленные немыслимой красотой. Только Энка была в своем репертуаре. После кристальных дворцов Сильфхейма зеленый чертог эльфов казался ей чем-то вроде летней беседки-переростка, она не разделяла общего восхищения и тихо ворчала, что они зря теряют время.
– Правда, потрясающе! – обратилась Меридит к Хельги. – Эй, проснись!
Вид у сприггана был задумчивый и отрешенный.
– Правда! Никогда не встречал такие заросли гиацинтов! А вот это, на воде, – лотос. Точно лотос. Nelumbium magna! В наших-то широтах! А что это за деревья – даже не представляю!..
– Тьфу, – плюнула диса. – Кто о чем!
Стрелок подвел пленников ко входу в шатер.
– Ожидайте здесь, – распорядился он, – не двигайтесь с места.
– И ничего не трогайте, – добавил Хельги, – замечательный образчик гостеприимства. Хоть бы сесть предложил!
Несмотря на отсутствие приглашения, он все же уселся на землю и принялся разглядывать гиацинты, они ему всегда нравились.
Меридит таращилась по сторонам, стараясь увидеть и запомнить как можно больше, чтобы было чем хвалиться перед Ингрид.
Аолен смирно стоял там, где поставили. Он чувствовал себя не в своей тарелке, хотя местный клан был давним союзником его собственного – и можно было рассчитывать на теплый прием. Эльф постарался разобраться, в чем причина его душевного дискомфорта, и признался самому себе: ему неловко быть застигнутым в компании с дурно воспитанными онельнами. Он только и мечтал, чтобы спутники его не выкинули чего-нибудь из ряда вон выходящего и не опозорили его окончательно. И почему бы им не постоять на месте, как было приказано?!
Не тут-то было! Энка подалась к светлому озеру и обнаружила, что в нем водится рыба – красивая, ярко-красная рыба, с хвостом, похожим на веер. К ней, разумеется, тут же прискакал Хельги. Недолго думая, он ловко схватил одну из рыбешек, рассмотрел и осторожно выпустил. Затем они вдвоем перешли к темному озеру – выяснить, кто водится там. Откуда им, невеждам, было знать, что это Озеро Вечного Забвения? Слава богам, купаться не полезли! С них сталось бы!
– Скажи, – не выдержав, обратился раздраженный Аолен к Меридит, – они всегда ведут себя так… бесцеремонно?
Девица чуть заметно оскалилась:
– Нет. Только когда с ними обращаются аналогично. В других случаях они вполне милы.
– Интересно, где у них все? Повымерли, что ли? – заорала от озера Энка.
– Сейчас время предзакатного сна, – Аолен был рад сменить тему, – эльфы отдыхают в своих шатрах. Но думаю, к нам скоро выйдут.
– Да уж, раз здесь Энка, выспаться никому не удастся! – с удовлетворением заметил Хельги.
Так оно и вышло. Первым объявился их провожатый. Он стоял на галерее и всем своим видом выражал возмущение.
– Я же велел вам оставаться на месте! А вы своевольничаете и нарушаете криками покой клана! Такова ваша благодарность за то, что с вами обошлись как с гостями, не связали и не разоружили?
– Благодарствуйте, дяденька! – пискнула Энка тоненьким дурашливым голосом. – Спасибочки, что не связали дорогих гостей!
Эльф побледнел от злости:
– Я приказываю вам…
– С чего ты вообразил, что можешь нам приказывать? – резко перебил Хельги. Глаза сприггана вспыхнули нехорошим желтым огнем.
Меридит и Энка встревоженно переглянулись. Шутки кончились. Слово «приказ» действовало на воспитанника фьордингов как красная тряпка на быка. Даже кансалонские тысячники предпочитали отдавать ему распоряжения в нейтральной форме: «Было бы неплохо, если бы сотник Ингрем…» Но эльф этого, разумеется, не знал.
– Одно то, что я сохранил вам жизнь, дает мне право приказывать.
– Большой вопрос, кто кому сохранил жизнь. И главное – зачем? Впрочем, это легко исправить…
– Хельги, уймись! – воззвала Энка. – Мы не будем нападать на клан.
Этим она лишь усугубила ситуацию.
– Почему – не будем? – громко и отчетливо спросил спригган. – Лично я буду. Может, я за этим сюда и пришел? Страсть люблю повоевать с эльфами!
Такой наглости эльф не выдержал. Он схватил лук.
Разумеется, он не собирался проливать кровь в Сердце Общего Дома клана, хотел только эффектно пустить стрелу под ухом противника – продемонстрировать, кто тут хозяин.
Но замысел не удался. Изящная серебристая эльфийская стрела упала на полпути, расщепленная пополам другой стрелой, толстой и грубой.
– И чего ты ругал человеческие луки? – спросил Аолена довольный Хельги. – Вполне приличные. Стреляют.
Посрамленный стрелок проворно спустился с галереи и поднял обе стрелы. Держал с отвращением, будто змей.
– Этого не может быть! Это магия! Грязная, лживая магия! Никто не может соперничать с нашим народом в великом искусстве стрельбы!
– Правильно, – понимающе кивнула Энка. – Если ты умеешь стрелять – это великое искусство, а если кто другой – грязная, лживая магия. Замечательная жизненная позиция! Выгодная!
А Хельги преспокойно уселся на землю и занялся гиацинтами. Больше он не злился – знал, что попал в самое больное место заносчивого эльфа, и считал такую месть вполне достаточной.
Возможно, оскорбленный стрелок и захотел бы предпринять чего-нибудь еще, но не успел. Пятеро статных эльфов в длиннополых серебряных одеждах сошли с галереи и торжественно прошествовали к шатру.
При появлении их оба эльфа – и Аолен, и стрелок – склонили головы, а Хельги счел благоразумным отвлечься от растений и подняться на ноги. Из вежливости. Он же был культурный спригган, а не дикий фьординг.
