Рик Риордан - Красная пирамида
— У вас что, целый дом в Бруклине? — удивился Картер.
— Семейное наследие. Там вы оба будете в безопасности.
— Но отец…
— Сейчас вы ему ничем не поможете, — вздохнул Амос. — Прости, Картер, но это так. Потом я тебе все объясню. Поверь, ваш отец согласился бы со мной. А теперь нам нужно двигаться. Сейчас я единственный, кто у вас есть.
Ну и самоуверенный тип этот Амос! Картер посмотрел на деда с бабушкой и угрюмо кивнул. Он понимал, что они не оставят его у себя. Картер всегда напоминал им нашего отца. Я тоже не понимала, почему тогда дед с бабушкой не взяли нас обоих. Но что теперь об этом говорить?
— У Картера своя голова на плечах, — сказала я. — А я живу здесь и никуда уезжать не собираюсь. Да еще с незнакомым человеком. С какой это радости?
Я посмотрела на бабушку, думая, что она вступится за меня. Однако бабушка разглядывала узор кружев на скатерти, будто ничего интереснее не видела.
— Дед, ну скажи ему…
Но и дед прятал от меня глаза. Он повернулся к Амосу и спросил:
— Ты сумеешь вывезти их из страны?
— Погодите! — заорала я.
Амос встал и смахнул с пиджака крошки. Он подошел к стеклянным дверям и стал смотреть на реку и огни.
— Вскоре полиция опять наведается к вам. Говорите им что угодно. Нас они не найдут.
— Так это что… похищение? — одеревеневшим языком промямлила я. — Картер, и ты согласен?
Картер встал и закинул на плечо отцовский рюкзак. Он был готов отправиться с Амосом. Наверное, не хотел задерживаться у деда с бабушкой.
— На чем вы собрались ехать в Нью-Йорк? — спросил он Амоса. — Если не на самолете, остается только ракета.
— Нет, — покачал головой Амос.
Пальцем он нарисовал на запотевшем стекле… несколько иероглифов.
— Лодка, — сказала я и спохватилась.
Откуда я это знаю?
Амос уставился на меня поверх своих круглых очков.
— Как тебе удалось…
— Правая картинка похожа на лодку, — не задумываясь, выдала я. — Но не на лодке же вы поплывете. Это смешно.
— Смотри! — крикнул мне Картер.
Я прижалась носом к стеклу. Возле пристани на волнах покачивалась лодка. Не современная, какие плавают по Темзе. Это была египетская тростниковая лодка с двумя пылающими факелами на носу и большим рулем. Возле руля темнела фигура в пальто и шляпе. Наверное, Амос отдал рулевому свои пальто и шляпу, чтобы тот не мерз.
Признаюсь честно: я потеряла дар речи.
— На ней мы и поплывем в Бруклин, — сказал мне Картер.
— Ребята, пора, — поторопил нас Амос.
Я подбежала к бабушке.
— Бабуля, ну скажи ему!
— Дорогая, это делается для твоего же блага, — каким-то не своим голосом ответила мне бабушка и смахнула со щеки слезу. — И возьми с собой Маффин.
— Верно, — спохватился Амос. — Кошку нельзя здесь оставлять.
Он подошел к лестнице. Маффин словно ждала этого приглашения. Она, как метеор, пронеслась по ступенькам и прыгнула мне на руки. Такого с нею еще не случалось.
Я понимала, что выбора у меня нет. Но тогда должны быть хотя бы объяснения.
— Кто вы? — спросила я Амоса. — Мы не можем отправиться в Нью-Йорк с незнакомым человеком.
— Почему же с незнакомым? — улыбнулся Амос. — Я — ваш родственник.
И вдруг я вспомнила. Я однажды видела его улыбающееся лицо и слышала его слова: «С днем рождения, Сейди». Далекое воспоминание, вдруг поднявшееся из глубин памяти.
— Дядя Амос? — неуверенно спросила я.
— Да, Сейди. Я — брат Джулиуса. А теперь идем. Нам предстоит долгий путь.
5. ЗНАКОМСТВО С ОБЕЗЬЯНОЙ
Это снова Картер. Извините, нам тут пришлось временно прекратить запись, потому что за нами гнались… ладно, об этом потом.
Сейди вам рассказала, как мы свалили из Лондона?
Вот так, выйдя из дома, пошли вслед за Амосом к пристани, где находилась странная лодка. Я нес отцовский рюкзак. До сих пор не верилось, что отец исчез. Мне было совестно покидать Лондон без него. Но в одном Амос был прав: сейчас мы ничем не могли помочь отцу. Не скажу, чтобы я верил каждому слову дядюшки. И в то же время только он мог объяснить нам случившееся с отцом. И потом, куда еще нам было идти, если даже Сейди дед с бабушкой попросту вытолкнули из дома? Для ее же блага!
Первым в лодку забрался Амос. За ним туда прыгнула Сейди. Я в нерешительности остановился. Такие лодки я видел на Ниле, и они всегда казались мне ненадежными.
Фактически, тростниковая лодка — это большой плавучий ковер, сплетенный из волокон тростника. Каркас из реек придавал ему форму лодки. Меня насторожили факелы на корме. Если не утонем, то сгорим. Веселенькая перспектива! У Амоса был помощник, которого он поставил на руль и почему-то нарядил в свои пальто и шляпу. Помощник уступал нашему дяде в росте. Шляпа тоже была ему велика и закрывала лицо. Руки скрывались в рукавах пальто.
— И как эта штука поплывет в Нью-Йорк? — спросил я Амоса. — Даже паруса нет.
— Доверься мне, — ответил он, протягивая руку.
Вечер был холодным, но на борту мне сразу стало теплее, словно огонь факелов обогревал пространство. Посередине лодки находилась хижина, сплетенная из тростниковых циновок. Маффин, сидевшая у Сейди на руках, принюхалась и почему-то заурчала.
— Забирайтесь в хижину, — предложил нам Амос. — Это плавание имеет… свои особенности.
— Нет уж, я останусь здесь, — заявила Сейди. — А кто это у тебя на руле? — спросила она, кивнув в сторону странной фигуры.
Амос сделал вид, что не слышал вопроса.
— Теперь держитесь!
Он подал знак рулевому, и лодка тронулась.
Не знаю, с чем сравнить ощущения от нашего плавания. Вам знакомо замирание в животе, которое появляется на американских горках, когда взлетаешь вверх и потом падаешь вниз? Что-то вроде этого, хотя мы никуда не падали, а само ощущение, появившись, не исчезало. Лодка неслась с умопомрачительной скоростью. Огни Лондона слились в одно пятно, затем и вовсе пропали за стеной густого тумана. Из окружающей темноты доносились странные звуки: шелест и шипение, будто вокруг лодки ползали сотни змей. Где-то вдалеке слышались крики. К ним примешивались голоса, шепчущие на незнакомых языках.
Замирание в животе становилось невыносимым. Я опасался, что меня вытошнит. Громкость звуков заметно возросла. Мне самому хотелось закричать. И вдруг лодка резко сбросила скорость. Звуки стихли, а туман рассеялся. Вновь появились городские огни, и теперь они были ярче, чем прежде.
Над нами навис мост. Таких высоких мостов в Лондоне просто нет. В животе у меня что-то медленно повернулось. Слева я увидел знакомые силуэты Крайслеровского небоскреба и Эмпайр-стейт-билдинга.
