Елена Минькина - Хозяин шара
Марина взглянула на часы. «Ничего себе! Уже девять утра по Москве. Настя должна быть в школе, Дашенька — в саду. Вдруг Сережа меня ищет? Хотя он вроде привык, что я могу проводить в своем кабинете всю ночь, если что, позвонил бы. Может, похитители объявились?»
Словно в ответ на ее мысли зазвенел сотовый. Приятный мужской голос произнес:
— Марина Васильевна?
— Да, это я.
— Из больницы беспокоят. Ваши роды назначены на завтра, на девять часов утра. С собой принесите халат и тапочки.
— Спасибо, но я не приду. Передайте профессору, я буду делать аборт в другой клинике. — Марина нажала на отбой и обернулась к Алисе: — Ну все, мне пора.
Девушка укоризненно покачала головой:
— Марина, следи за словами. Что ты говоришь?
— Да я же просто так, чтобы отвязались!
— Ложь, она и есть ложь, подумай об этом. И еще. Поговори со своим папой о прошлом. Мне кажется, там есть такое, о чем тебе не рассказывают. Может, мама ушла из жизни не из-за Мишеньки? В тебе есть какая-то программа, не могу понять, какая. Пообщайся с папой, узнай больше о прошлом.
— Алиса, ты что, забыла? Это наш общий папа. Ты тоже можешь поговорить с ним, тем более я пыталась сделать это не раз, и все безуспешно.
— Марина, ты забываешь, кто я. Меня нельзя обмануть. У нас с тобой разные папы. Хоть я и не стала еще полноправной Хранительницей, но годы, прожитые с бабой Аллой, не прошли даром. И прошу тебя, не произноси слово «отец». Отец у нас один, это Господь Бог, так в Библии написано. А папу всегда называй только папой.
Марина замерла в удивлении:
— Вот так номер! Ты знаешь, кто твой папа?
— Нет. Похоже, знает мама, но ни за что мне не скажет. Разве тебе неизвестно, что обмануть Хранительницу невозможно?
— Не обижайся, я хотела как лучше. А папа, правда, что-то скрывает. Но он даже слушать меня не хочет. Мне кажется, он просто старается забыть прошлое.
— Не понимаю, что за проблема? — Алиса пожала плечами. — Пусть приедет ко мне, и мы поговорим. Ничего не изменится у него со здоровьем, пока тайное не станет явным.
— Алиса, это невозможно, он слушать ничего не желает!
— Заблуждаешься. Попробуй уговорить его приехать ко мне, если тебе не удается с ним поговорить.
«Возможно, Алиса права, — подумала Марина, — надо постараться уговорить папу. Два инфаркта — это не шутка».
— Ладно, спасибо тебе, Алиса. Ты становишься похожа на Хранительницу.
— Хранительницы все похожи. Береги себя, прощай.
Марина поцеловала девушку и поспешила к усадьбе. Как хорошо, что баба Алла жила рядом с ней! Ей не хотелось встречать никого из местных, вопросов много будет. Больше всего боялась, вдруг кто-нибудь проследит за ней и обнаружит калитку. Пока бог миловал.
Марина быстро сделала переход.
Глава 5
В доме было тихо, только с кухни доносились странные звуки. Оказывается, Ира, домработница, сидела за столом и плакала.
— Господи, Ира, кто тебя обидел?!
— Марина Васильевна, я как узнала… Не могу успокоиться. За что это вам? Машенька так и стоит перед глазами. Сергей Федорович попросил меня пораньше прийти, я здесь с семи. Детей проводила, вас велел не беспокоить, а телефон так и не звонил. Хоть бы эти уроды сообщили, что им надо. Ой, Марина Васильевна, на вас лица нет, вы не спали?
— Да, Ира, не могу уснуть. От Сережи ушла в другую комнату, чтобы не беспокоить.
— И хорошо, что ушли. Ваша свекровь приезжала утром. Такой скандал закатила! Хочет, чтобы ваш муж выступил по телевизору и рассказал, что Машеньку перепутали с Дашей, пусть вернут девочку. Они так сильно ругались! Неужели вы не слышали?
— Ты же знаешь, Ира, комната моя самая дальняя, дверь звуконепроницаемая, специально так сделали. Ну и что решил Сергей?
— Сказал, как в милиции решат, так и будем делать.
— Вот и правильно.
Ирочка с недоумением уставилась на Марину:
— Кто знает, может, и права ваша свекровь! Ведь свой ребенок всегда ближе.
— Ну что ты, Ира, говоришь такое? Мы же не знаем, чего они хотят. Как можно им отдать девочку? Родная, не родная, какая разница? Мне она как дочь. Я так же и по ней с ума сходить буду. Ты, Ира, сегодня последи за телефоном, а я пойду посплю, если смогу. Когда позвонят, затяни разговор, скажи, что меня надо позвать. Наш номер прослушивается.
— Конечно, не переживайте, все сделаю.
Марина прошла в свою комнату. Сюда она гостей не приглашала и не оставляла даже на одну ночь. Вдруг кто-нибудь нечаянно воспользуется калиткой? Марина подошла к зеркалу-калитке. Ну и видок! Волнения не прошли даром. Под глазами темные круги, лицо осунулось. Она тяжело вздохнула и легла на кровать.
«Надо попытаться увидеть Машеньку, — размышляла Марина. — Жива ли она? Где ее держат? Только так я смогу помочь дочери вернуться».
Марина сосредоточилась на дочери. Вскоре перед глазами возникла незнакомая комната с низким, красиво расписанным потолком. В комнате стояли две кровати, одна, широкая, была плотно придвинута изголовьем к стене и занимала чуть ли не треть помещения. На этой кровати лежала Машенька, она спала. У нее как раз сейчас дневной сон. Слава богу, жива!
Окна были закрыты плотными шторами. С потолка посреди комнаты на позолоченной цепи свисала шестирожковая люстра из позолоченного серебра. Рожки были в форме свечей. Справа у постели она увидела старинный канделябр с шестью зажженными церковными свечками.
«Господи, — подумала Марина, — какая неосторожность: оставить зажженными свечи рядом с ребенком!» Она старалась осмотреть всю комнату. Надеялась найти хоть маленькую щелочку в шторах. Но напрасно. Тогда она подлетела к двери, оттуда в комнату проникал свет. Что это — дом или квартира? Этого она понять не могла. Зато услышала чей-то разговор. Голоса принадлежали мужчине и женщине. Они о чем-то спорили, но старались говорить тихо.
Вдруг дверь резко распахнулась, и огромный черный пес влетел в комнату. Он настороженно заворчал, шерсть на загривке встала дыбом. Очевидно, почувствовал Марину. Вслед за ним в комнату вошла женщина, плотно прикрыла за собой дверь.
— Тихо, Каннибал, — сердито одернула она пса.
Тот, судя по всему, панически боялся женщины. Поджав хвост, он одним прыжком вскочил на соседнюю узкую кровать, потоптался на ней и улегся, тяжело вздохнув. Женщина подошла к кровати, на которой лежала Машенька, и уставилась на спящую девочку. Теперь Марина могла рассмотреть женщину. На вид лет шестьдесят. Одета в серое льняное платье до пят, похожее на ночную рубашку. На голове серый платок, из-под которого выбивается прядь седых волос. Не красавица — толстый нос, глубоко посаженные глаза, тонкие поджатые губы, но при взгляде на нее Марина почувствовала силу человека, привыкшего повелевать.
